Свой рассказ он продолжен только после того, как сделал пару глотков этого бодрящего напитка:
– Что ж, мы с Роменом решили уехать. Я никогда не говорил с ним о своей любви к Арабелле, но в этом и не было необходимости. Он и сам всё видел и решил попробовать оказать мне очередную услугу. Я лишь позже, разворачивая события в обратном порядке, понял, что и как он тогда сделал. Итак, мы объявили о своём намерении уехать, Ромен заторопился к жене… Да, увлекшись, я забыл сказать, что Ромен женился на испайронке, великолепной девушке, единственной дочери достойного дона Коэльо, Эспиранте Коэльо. Ромен безумно любил её, а тут ещё он получил от неё известие о том, что дела поместий неожиданно расстроились, и ей с отцом очень нужна его, Ромена, помощь. Как оказалось позже, никакого послания он не получал. Но тогда, он назначил день отъезда, и я решил уехать вместе с ним. Мне казалось, что Арабелла забыла обо мне, а тягаться с герцогом было безумием. И всё же я решил, прощаясь, признаться Арабелле в своей любви. Не знаю, зачем мне это было нужно, хотел ли я предложить ей верную дружбу? Но она и прежде всегда могла на это рассчитывать… Мне хотелось, чтобы она знала о моих чувствах, просто знала и всё. Это было требованием сердца, которое тогда было в большой ссоре с разумом. Запретив себе обдумывать смысл этого шага, я стал искать подходящий момент, но либо я его упускал, либо его забирал герцог, что, впрочем, одно и то же. Возможно, я так бы и уехал, как рыба, не проронив ни слова, но вдруг Арабелла сама нашла возможность со мной уединиться.
И вот снова на лице графа появилась смущённая улыбка.
– Я хорошо помню, как в тот день были уложены её волосы, какого нежно розового цвета было на ней платье… Мы нашли в саду укромный уголок, и легко, и просто, как всегда, она спросила у меня совета, мол Его Светлость предложил ей свои услуги, то есть сопровождать её к королевскому двору. Она хотела узнать моё мнение на этот счёт, мнение человека, бывавшего в лучших королевских дворцах и прекрасно знающего уклад этой неведомой для неё жизни. Это явилось для меня настоящей пыткой, но я вдруг сказал, что герцог блестящий кавалер, что он без сомнения пользуется влиянием при дворе и вообще, что они будут великолепной парой. Арабелла слушала, не сводя с меня глаз, и её внимание вывело-таки меня из себя. Я встал и, пожелав ей счастья, уже хотел уйти, когда вдруг она окликнула меня:
– Ален!
Я замер, будучи не в силах поднять на неё глаза.
– Уходите?! Понимать ли это, как то, что вы вот так просто отдаёте меня на растерзание этому тигру Бетенгтону?! Вы правда не боитесь, что я никогда вам это не прощу?!
Это стало как гром среди ясного неба.
– Арабелла?! – вырвалось из моей груди прежде, чем я окончательно потерял дар речи.
Она тоже встала и гневно сверкнула глазами:
– Моя бы воля, вас бы отправили на гильотину!.. Вы довели меня до безумия, похитили моё сердце и теперь уезжаете?! Как вы смеете мне говорить, что мы с герцогом будем прекрасной парой!!! – и она гордо вскинула голову, – Что ж, уезжайте, я тоже пожелаю вам… счастья!
– Арабелла!! – простонал в ответ я, – Но мог ли я предполагать?! Ведь герцог…
– Он вам и в подметки не годится! – воскликнула она и вдруг, схватившись за голову, упала на скамью, – О боже! Я в самом деле безумна, Ален! Что я наговорила?! Забудьте мои слова! – и в её глазах заблестели слезы.
– О нет! Никогда!!! Это теперь моё сокровище, любимая!!! – наконец-то признался и я.
И граф смолк, словно в самом деле провалился в это такое дорогое воспоминание и так утратил связь с реальностью. Его лицо освещала счастливая, смущённая улыбка, а взгляд, похоже, был обращён к возлюбленной жене, устремляясь к ней сквозь пространство и время.
Но да пауза не затянулась. Граф вдруг тихо рассмеялся и, ни на кого конкретно не глядя, снова заговорил:
– Хочется верить, что мои сыновья не повторят промах их отца. Кто знает, не случись дальше то, что случилось, простила ли бы Арабелла мне свою силу, то, что была вынуждена признаться первой. И была бы права, ведь я едва не отрёкся от своего счастья… – граф сокрушённо поджал губы и не скрыл вздох сожаления, – Надо ли говорить, что мы с Роменом тут же отменили свой отъезд? Да, Ромен заявил, что, оказывается, может уладить свои проблемы, не покидая Бордон. Конечно же, наше решение, мягко говоря, не обрадовало виконтессу де Гурье. Она уже видела герцога своим зятем, а тут вдруг такой выбор её дочери! Смертельно уязвлённый герцог в тот же день покинул их дом, демонстративно хлопнул дверью. Сразу же после этого виконтесса выгнала и нас с Роменом и запретила нам даже появляться на её пороге. С этого момента в доме Гурье началась настоящая война, гнев матери столкнулся с твердостью характера её дочери, которой тоже упрямства было не занимать. Почему-то Ромен был абсолютно уверен в победе последней, заявил, что надо лишь подождать, причём недолго. Так оно и вышло. Довольно скоро гнев матери сменился на милость, и она дала согласие на нашу помолвку. Дело стало за моим отцом, с которым, как я уже говорил, у меня тогда были весьма натянутые отношения. Но время показало, что не его гнева нам надо было опасаться.
Граф снова пригубил бокал вина, сменил позу и вернулся к прерванному рассказу:
– Оказывается, всё то время герцог терпеливо выжидал, но, прознав о нашей помолвке, он буквально потерял голову, и начался настоящий кошмар… Арабелла оставалась с ним учтива, но эта глухая к его чувствам вежливость, казалось, ещё больше оскорбляла Его Светлость. Однажды, придя к Арабелле, я буквально вырвал её из его когтей. Состоялась наша первая дуэль. Свидетелями были лишь Арабелла с матерью и это происшествие не получило огласки. Страшно возмущённая виконтесса взяла с герцога слово покинуть Бордон, и мы получили возможность узнать, чего стоит слово герцога Бетенгтона. Эта дуэль получила продолжение на следующий день, на меня напали на одной тихой улочке… Но герцог быстро зализал свои раны и предпринял новую атаку. Не прошло и трёх дней, как он нанёс новый визит Арабелле, но та не пожелала остаться с ним наедине… и Ромен выставил его силой.
И снова при воспоминании о дорогом друге граф грустно улыбнулся:
– Ромен был знатным бойцом, лучшим среди смертных. Так что он обезоружил герцога как ребёнка и выпроводил вон…
