и сказала, что, появись я на полгода раньше, она с радостью отдала бы мне всех троих, мол «если мне понравился один, то наверняка и остальные сгодились бы, потому как они были близнецами!» Вот тогда-то мои последние сомнения и рассеялись. Не знаю, где найти слова, чтобы описать, что со мной произошло в тот миг…
И граф не удержался, провёл руками по лицу, попутно смахнув и непрошенные слёзы:
– Нищенка привела меня в свой дом, и так я узнал, что у неё своих четверо, а тут Бог послал ещё трёх малюток… Это были мои сыновья, я уже мог дать голову на отсечение, но, благодаря злому року, нашёл я лишь одного… Нищенка как могла поведала мне эту печальную историю. Она приняла мальчиков с рук умирающего немого бродяги. С тех пор она не переставала молиться, чтобы Всевышний привёл к ней их родителей, но время шло, немой умер, а отчаяние только росло…
– Немой бродяга… – нечаянно повторил Рай.
Граф подарил ему печальный взгляд и кивнул:
– Да, именно так она и сказала. Ничего вразумительного о человеке, приведшем к ней детей, женщина сказать не смогла. Он был нем, но не от рождения, и у неё хватило ума односложными вопросами выяснить у него, что это дети богатых родителей, что они были украдены, а он их увёл от похитителей, что сперва их было четверо, но один умер. Я почти не сомневаюсь, что это был несчастный Пьер, мой дворецкий. Он исчез тогда же, а язык ему отрезали, видно, желая сделать из него просто бессловесную няньку. Бедняга Пьер, он никого после себя не оставил, но вернул мне детей.
– Одного из них, – решился-таки заметить Рай, – Что же произошло с остальными?
– С остальными?.. – эхом откликнулся граф, – Несчастная женщина как могла оберегала малюток от превратностей нищенской жизни, но время шло, и, наконец, настал тот день, когда она выгнала их на улицу просить милостыню. Питались все из одного котла, а свою долю в него они уже могли принести, так оправдывалась эта женщина, и это понятно. Такова жизнь…
При мысли, что он когда-то просил милостыню, Антуан невольно содрогнулся всем телом, а граф тем временем продолжал:
– Мальчики ходили втроём, и это чудо природы находило в душах людей самый живой отклик, но однажды вернулся лишь один… Малютками заинтересовались какие-то странные люди. За день до трагедии к женщине приходили не то циркачи, не то разбойники, и предлагали большие деньги за близнецов. Не понравились эти люди женщине, и её добрая душа не пошла на сделку. Тогда эти негодяи подкараулили детей, когда те беззаботно играли, и схватили их. По какой-то случайности одному удалось скрыться. Насмерть перепуганный он примчался домой, и женщина спрятала его. Эти люди снова заявились к ней, грозили перетряхнуть дом вверх дном, но, уйдя ни с чем, они неожиданно исчезли. Вот и всё, что я могу сказать. Очень боюсь, что найти Виктора и Эжена мне не суждено. Я очень старался разыскать похитителей, но… – граф развёл руками.
– Не отчаивайтесь, Ваше Сиятельство! – горячо воскликнул Рай, – К вам вернулись уже двое сыновей, двое из четырех! Чем Бог не шутит!?
– Я начинаю верить, что вы посланы нам свыше, – благодарно улыбнулся граф в ответ.
– Кто знает… – лукаво усмехнулся Рай и тут же вскинулся, – Но позвольте спросить, как вы поняли кого именно из своих сыновей вы нашли. Мальчик помнил имя?
– Да, конечно…
Воскрешение картин почти двадцатилетней давности сильно утомило графа, и дальше он решил ограничиться более кратким пересказом событий:
– Мы с Арабеллой взяли эту женщину на содержание, и она больше не знала нужды. Ромен с Эспирантой вернулись в Испайру. К тому времени Ромен умудрился заслужить новое изгнание и больше с тех пор во Фрагии не бывал. Мы поддерживали с ними переписку, раз ездили к ним, но… Почти через полтора года, как я нашёл Антуана, к нам пришла ужасная новость – Ромен, Эспиранта и их сын умерли от тифа. Мы хотели взять на себя заботы об оставшейся сиротой Марианне, их дочери, но её забрала её бабушка, мать Эспиранты, и мы не стали отнимать у старой женщины её последнюю отраду… На душе всё время тяжелым грузом лежали эти события, и мы условились не вспоминать о них, вслух… И ещё, мы не могли не позволить себе какое-то время прятать то единственное, что у нас осталось, нашего сына. Мы не знали врага и не знали откуда ждать беды, а потому не решались на долго оставаться на одном месте… Только через три года постоянных переездов мы решились вернуться домой и, наконец, повели более не менее спокойную жизнь.
И тут граф вспыхнул:
– Подумать только! Герцог всё же смог лишить нас покоя на многие годы! Воистину, я у него в неоплатном долгу!!!
– Напрасно!.. – вдруг вырвалось у Антуана, уже давно ушедшего куда-то в свои мысли.
– Что напрасно? – и правда не понял граф.
Антуан, будто только сейчас вспомнив, что он здесь не один, заметно смутился.
– Ты бледен, сын! – заметил граф, – Да, зная какой ты впечатлительный, я должен был ожидать, что мой рассказ сильно заденет тебя. Но… Что ж делать, это было… Это случилось…
Похоже, это было не то, что хотел бы услышать Антуан. Подарив отцу невыразимо горький взгляд, он тяжело вздохнул. В его глазах угадывались одновременно и боль, и растерянность… Граф взял сына за руку и так заставил посмотреть себе в глаза:
– Что тебя так тревожит? Говори, сын! Я не помню, когда бы видел тебя таким. Ты сказал: "Напрасно"…
Было видно, что Антуан не сразу собрался с мыслями. Казалось, ему было тяжело, даже больно смотреть в глаза отцу, потому он отстранился и, теперь глядя в окно, глухо повторил:
– Напрасно?.. Да… Зря! Зря я не знал этого раньше! Кое-чего можно было бы избежать…
– Чего? – тут же потребовал ответа отец.
Антуан болезненно поморщился, но от такого прямого вопроса уйти вряд ли возможно:
– Например… наверняка… знай я это раньше, я бы смог понять…, что… что мне хотела сказать Марианна де Монсар, во время нашей последней встречи, – и Антуан заметно ожил, словно утопающий, почувствовавший дно под ногами. Теперь он мог снова смотреть в глаза отца, – Похоже, что ей удалось что-то узнать! Судите сами, вот её слова: "…представьте, если бы у королевы похитили четыре жемчужины, лучшие в её короне, где бы она стала их искать? Например, я бы на её месте обратила свой взор в сторону Бриании. Это страна туманов и… именно туда ведут все тёмные, усыпанные золотом пути. Это полагается знать людям, обладателям драгоценностей. Ведь счастье это драгоценность!?" Уже не помню какую чушь я понёс
