нести службу по сей день, - нашелся Аллиет-Лэ, не дрогнув перед холодным пренебрежением.
- Аметист в глазах еще не ставит человека на вершину мира, - певуче и в то же время равнодушно отозвался центральный встречающий.
Эйнаору переставало нравиться происходящее, и в душе невольно начало закипать негодование. Королевская гордость внезапно пасовала перед такими незаинтересованными лицами, и Лоатт-Лэ отчетливо понимал, что худшее, что он может начать делать – это суетиться и всячески доказывать этим древним старикам, что он король. Вся ситуация начинала играть против них с братом. Начиная от того, что они прибыли сюда спонтанно и тайно, и заканчивая их внешним видом и отсутствием пафосного кортежа с гвардейцами. Эйнаор, конечно, догадывался, что Тория – планета контрастов. Но ощутить воочию на себе проблему классового и профессионального расслоения вовсе не рассчитывал.
И если сейчас Лоатт-Лэ хотел мысленно вылить все свое негодование на брата за его дурную идею, поставившую их в такое неловкое положение, то Лаккомо готов был направить свое возмущение на встречающих.
Однако, спасение ситуации пришло с неожиданной стороны.
«Да хранит вас Вода и Ветер», - мелодично, как водный каскад, на древнем наречии прозвучали слова, сохранившиеся лишь в народных песнопениях.
А затем Эантар выступил вперед перед братьями и продолжил говорить дальше на старом языке, который близнецы едва ли понимали по учительской связке.
«Мои ученики потревожили ваш покой не по прихоти, - сказал Даэррек, – но по острой нужде, не терпящей открытого вида. Сопроводите нас к старшему Хранителю, и я поговорю с ним о воле династии».
Эйнаор слушал певучую речь, как журчание, которая из уст Эантара текла как-то по-особому красиво и складно. Раньше ему доводилось лишь читать старые записи на почти умершем языке их родины. И изредка слышать что-то от брата, когда того сносило за грань предвидения.
Сейчас же старый язык, воскрешенный Учителем, растекся по площадке и, к удивлению Лоатт-Лэ, повлиял на настроение стариков прямо-таки чудесным образом. Словно услышав слова предков, те хоть как-то окрасились эмоциями и вежливо склонились перед просьбой Эантара.
- Проследуйте за нами, - теплее попросили они уже на общем языке, и приглашающе повели рукой в направлении каменного туннеля в скалу.
Близнецы неуверенно переглянулись, но шагнули следом за Эантаром. На их памяти Учитель впервые не стал подбирать свою длинную косу в пучок, и сейчас после шлема, она свободно лежала по спине, самым кончиком доставая до колен. Что в комплекте с летным комбинезоном выглядело еще более диковато, но в то же время роскошно.
В дороге они не говорили. Эантар, как само воплощение церемониала и значимости, шел рядом со старшим встречающим. Остальные двое текли в своих воздушных мантиях позади близнецов. Часть пути по коридору процессия и правда преодолела в туннеле, слабо освещенном золотистыми кристаллами. А потом они вышли на каменную лестницу, вытесанную прямо в скале. Однако, ни порывистый ветер, который завывал здесь высоко над морем, ни влажный туман, не доставали до людей, идущих под прикрытием цельного защитного полотна, растянутого вдоль всего пути и слабо мерцающего преломления света и блеска далеких волн.
И если Эйнаор, бледнея, косился на обрыв, который простирался буквально в метре от него, и ненавязчиво прижимался к каменной стене, то Лаккомо с недоумением пялился на это силовое поле. Такую сверхсложную по форме и в то же время технологичную защиту он точно не ожидал встретить здесь, в торийской «дыре» на почти забытых всеми островах, живущих на полугодичных продуктовых поставках с континента. В отличие от младшего Аллиет-Лэ скрупулезно потратил несколько часов на изучение информации о том месте, куда они собрались.
Жизнь на островах поддерживалась за счет небольшой группы населения, которая поколениями могла не выбираться отсюда на континент. Тут процветало натуральное хозяйство и рыбная ловля. Отсутствовали города и торговые точки. Острова словно заснули в прошлых тысячелетиях, где все жители знали только деревенский быт, а их информированность относительно внешнего развития Тории лишь весьма условна.
И вот среди такой глуши, где не знали всех последних новинок техники, Лаккомо вдруг обнаружил силовое поле, с которым могла бы конкурировать разве что защитная система Золотого Дворца. Но одно дело Дворец, который сохранил в себе наследие старых времен, непостижимое нынешним инженерам. Другое дело дремучие едва обитаемые острова.
Встречающие тем временем продолжали молча вести гостей вниз по лестнице. Спустя каких-то двадцать минут Эйнаор уже начал уставать шагать, но, по его мнению, они лишь едва приблизились к океану. Лаккомо держался чуть лучше. А Учитель и вовсе не подавал признаков усталости. Впрочем, как и старики, что порядком короля бесило. Правда, когда Лоатт-Лэ уже вот-вот готов был пожертвовать гордостью и спросить, как долго им еще спускаться, сопровождающие указали на боковое ответвление в лестнице и свернули вглубь скалы.
Но вместо узких туннелей, братьев окружили стены качественно вырезанной в камнях крепости. С широкими и короткими проходами, светлыми участками, куда проникали лучи солнца через арочные окна и просторными залами, откуда доносились юные голоса.
- Хранитель примет вас, - вежливо сказал старший встречающий, остановившись рядом с тяжелой деревянной дверью, после чего открыл ее и приглашающе повел рукой.
Вся троица в мантиях выстроилась у стены, явно не намереваясь идти следом, и Эантар, не дрогнув, шагнул вперед. И хотя близнецы, как и прочие, видели в осанке Учителя уверенное и хозяйское отношение к происходящему, умом они понимали, как тот напряжен и готов ко всему. Эантару не нужно было держаться за оружие, чтобы чувствовать уверенность. Он сам был оружием.
Далекий морской прибой тихо шумел за рукотворным прорезанным в скале окном. Свет играл на искристых авантюриновых гранях камней в стенах. В помещении все казалось массивным и добротным, будто высеченным из цельных пород. Будь то монументальные кресла из дерева или неподъемный стол, покрытый пластиной черного обсидиана.
