— По-моему, сейчас ты забываешь его место.
Силариаль громко рассмеялась.
— Давай я расскажу тебе историю про Ройбена. Я часто ее вспоминаю.
— Давай, — согласилась Кайя.
Ее душили слова, которые она не могла произнести. Кайя была уверена в том, что королева затевала что-то недоброе, но дать ей об этом знать было бы глупо. Конечно, она хотела услышать какую угодно историю про Ройбена. Речи и тон королевы подтверждали, что он все еще жив. Девушку слегка трясло то ли от напряжения, то ли от страха.
— Как-то раз недалеко от места, где мы пировали, лиса запуталась в колючих зарослях терновника. Вокруг вились крошечные феи, пытаясь распутать ветви, но лиса не понимала, что фейри хотят ей помочь. Она чувствовала только боль. Лиса огрызалась на фей и рвалась на волю, но шипы только сильнее впивались в ее шкуру. Ройбен увидел лису и сказал, что может успокоить ее. Он мог схватить бедняжку за морду, но тогда она принялась бы вырываться и только сильнее запуталась бы в терновнике, мог отпустить ее сразу, как она его тяпнула. Но он не сделал ни того ни другого. Ройбен позволил лисице кусать себя за руку много раз подряд, пока феи не освободили ее из зарослей.
— Не понимаю, в чем мораль, — сказала Кайя. — В том, что Ройбен готов терпеть боль, если думает, что может помочь? Или в том, что раньше он был белым и пушистым, а теперь стал мерзким гадом?
Силариаль тряхнула головой, откинув с лица непослушный локон.
— Мне кажется, Кайя, ты похожа на эту лисицу.
— Чем? — Кайя встала. — Я-то не из тех, кто его мучил!
— Он был готов умереть вместо тебя во время десятины. Умереть ради пикси, которую встретил днем раньше. Тогда он отказался примкнуть ко мне. А ведь мы могли объединить дворы и установить мир, длительный, настоящий. Почему же этого не случилось? Не потому ли, что Ройбен был слишком занят, выпутывая тебя из терновника?
— Возможно, он иначе видел ситуацию, — проворчала Кайя.
Девушка чувствовала, как кровь приливает к ее щекам, а крылья нервно трепещут.
— Говоришь, ты за мир? Так сама перестань кусать его руку! Ройбен не хочет с тобой сражаться.
— Полно! — Силариаль улыбнулась и вонзила зубы в сливу. — Видела гобелен с моим изображением, который он порубил на лоскутки? Да, Ройбен не хочет со мной сражаться. Он жаждет меня уничтожить.
Последнее слово Силариаль произнесла так, будто оно означало что-то приятное.
— Знаешь, что случилось с той лисицей?
Кайя хмыкнула.
— Уверена, ты мне расскажешь.
— Она зализала раны и убежала. Но на следующее утро мы снова нашли ее в тех же зарослях. Она запуталась еще сильнее. Страдания Ройбена оказались бесполезными.
— Чего ты от меня хочешь? — спросила Кайя напрямик. — Зачем пригласила меня сюда?
— Чтобы показать, что я не чудовище. Ройбен, несомненно, ненавидит меня. Ведь это я послала его к Зимнему двору. Но он все еще может вернуться. Он не годится на роль короля, он слишком добр, им легко управлять. Присоединись к нам, Кайя. Стань частью Летнего двора и помоги убедить Ройбена. Рано или поздно его гнев пройдет, и он поймет, что самое разумное — передать мне власть над Зимним двором.
— Я не могу, — сказала Кайя неуверенно.
На миг она заколебалась и возненавидела себя за это.
— Можешь. У тебя есть средство его убедить. Он доверяет тебе. Он сказал тебе свое имя.
Выражение лица королевы было все тем же, но что-то промелькнуло в ее глазах.
— Нет, этим я не стану пользоваться.
— Даже ради его блага? Даже ради мира между нашими дворами?
— Ты ведь хочешь, чтобы он сдался. Это не то же самое, что мир.
— Я хочу, чтобы он скинул с себя такое ужасное тягло, как Зимний двор, — возразила Силариаль. — Кайя, я не настолько тщеславна, чтобы держать на тебя зло за то, что ты меня однажды перехитрила. Я понимаю твое желание сохранить жизнь. Пусть между нами больше не будет разногласий.
Кайя стиснула кулаки так, что ногти впились в ладони.
— Нет, — сказала она с трудом.
Искушение было невероятным. Девушка знала, что она может прямо сейчас прекратить войну и одним «да» спасти Ройбена от смерти.
Если он, конечно, жив.
— Подумай хорошенько. Кстати, как только Ройбен перестанет быть королем Зимнего двора, твое Невыполнимое Задание потеряет силу. Заявления делаются только королям и королевам.
Кайя хотела сказать, что это не имеет значения, но не смогла. Ее плечи поникли.
— Если ты захочешь мне помочь, то я устрою вашу встречу. Ты сможешь увидеть его и даже поговорить с ним, невзирая на Заявление. Скоро он прибудет сюда.
Силариаль встала. Шелест ее одеяний был единственным звуком, слышным под пологом ветвей.
— Есть и другие способы уговорить тебя, — заметила она, проходя мимо Кайи. — Но я стараюсь избегать жестокости.
Кайя перевела дух.
«Ройбен жив. Теперь надо сделать то, ради чего я сюда явилась».
— Мне нужна Кайя, — сказала она. — Смертная, дочь Эллен. Настоящая я. Верни ее. Если ты это сделаешь, то я подумаю над твоими словами. Обещаю.
В конце концов, подумать не означает согласиться.
— Почему бы нет? — сказала Силариаль и прикоснулась к щеке Кайи холодными пальцами. — Ты же одна из нас. Тебе надо только попросить. Наслаждайся гостеприимством Летнего двора, пока будешь думать.
— Ага, — вяло согласилась Кайя.
Глава восьмая
Леса дремучие, вы мрачны, как соборы,Печален, как орган, ваш грозный вопль и шумВ сердцах отверженных, где вечен траур дум,Как эхо хриплое, чуть внятны ваши хоры.
Шарль Бодлер. Неотвязное.[8]
— Ваше величество, вы дурак! — сказал Эллебер.
Он смотрелся не к месту в городе, хотя и накинул ореол: черный костюм в тонкую красную полоску и галстук цвета засохшей крови.
— Потому что лезу в ловушку? — спросил Ройбен.
Полы его длинного шерстяного пальто раздувал ветер с реки. Вонь железа разъедала нос и горло.
— Наверняка.
Эллебер на ходу повернулся к королю. Он не обращал ни малейшего внимания на пешеходов, вынуждая их отступать с его пути.
— Даже ее предложение мира вызывает подозрения! Но то, что Силариаль согласилась на ваше абсурдное предложение, означает, что она нашла верный способ вас погубить.
— Да. — Ройбен схватил его за руку. — А тебе лучше идти по тротуару.
Эллебер остановился, откинул с лица длинные винно-красные волосы и вздохнул.
— Рыцарь королевы победит вас?
— Талатайн?
Ройбен на миг задумался. Было сложно представить врагом того Талатайна, который боролся с ним в детстве на весеннем лугу и был так влюблен в Этайн, что несколько лет собирался с духом, чтобы подарить ей букетик фиалок. Но сейчас эти воспоминания казались ему чужими. Возможно, стал чужаком и новый, сегодняшний Талатайн.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
