Слон, на котором я сидел, умилил меня, когда ему нужно было перенести два толстых тиковых горбыля. Он верно рассудил, что их можно перенести за раз. Но стоило их поднять, как они развалились в разные стороны. Тогда слон опустил ношу на землю, перевернул горбыли так, чтобы они сомкнулись плоскими сторонами. После этого ношу было легко обхватить хоботом и прочно поддерживать бивнями. Как только прозвучала сирена — сигнал обеденного перерыва для пильщиков, слоны тут же прекратили работу и отправились пастись.
Тропическая древесина, и в особенности тик, — богатство Бирмы, вторая после риса важнейшая статья ее экспорта. Тик — лучший из видов древесины, известных человеку. Из него делают высококачественную мебель. Из тика же делают настилы на взлетных палубах авианосцев. Дерево это не усыхает и не разбухает, прекрасно поддается любой обработке. Здесь же, на лесопильном заводе, мы видели штабеля готовой продукции: тиковые брусья, или балансы, аккуратно перевязанные пачки паркета, которые отправляют в Гонконг, Сингапур и в Европу.
У рабочих слонов, занятых в Бирме на заготовке и переработке древесины, есть, так сказать, две специальности. Во-первых, это слоны-буксировщики. Их дело — волочь зачаленные цепью бревна от мест порубки до речного берега, откуда их сплавляют вниз по течению. У наиболее опытных слонов — другая специальность. Они работают как переносчики бревен непосредственно на лесопильных заводах. Такой слон заменяет в цехе не только мостовой кран, но и крановщика. Ему показывают, что нужно делать, и переносчик повторяет эту операцию самостоятельно до тех пор, пока сирена не возвестит об обеденном перерыве или окончании рабочего дня.
Лесопильный завод в Моулмейне был чем-то похож на аналогичные предприятия, скажем, в Сибири. Так же слышался плеск реки по соседству, так же визжала дисковая пила. Но знакомые звуки сопровождались незнакомыми запахами. Иначе пахла река, иначе пахли опилки. И кроме запаха солярки от движка отчетливо пахло цирком, то есть слонами.
Противоядие от змей
Побывали на крупной фармацевтической фабрике, которая почти на две трети покрывает потребности Бирмы в медикаментах. Нас особенно заинтересовал цех, куда со всей страны свозят ядовитых змей.
В Китае змей ловят ради мяса. Различные блюда из змей — самые изысканные деликатесы, особенно на юге. В Индии змей ловят ради их кожи. Бирманцы же заготовляют змей, чтобы вырабатывать из них противоядие от змеиных укусов. В разгар муссона, когда змеи прячутся от ливней в свои гнезда, крестьяне ловят их раздвоенными палками. Заготовляют только ядовитых змей. В Бирме их насчитывается три вида: во-первых, это разновидность гадюки; во-вторых, кобра и, в-третьих, королевская кобра, которую в Китае называют «серебряное кольцо». Я в шутку определил эту самую ядовитую змею как помесь кобры и зебры. В ее окраске чередуются почти черные и серебристо-серые полосы. Как пограничный столб или как палка регулировщика, такая окраска, разумеется, не маскирует, а предостерегает. Действительно, королевская кобра кусает лишь в крайнем случае.
На моих глазах рабочий, одетый в резиновые сапоги и резиновые перчатки, за хвост вытянул змею из плетеного ящика и раздвоенным прутом прижал ее голову к полу. Затем он перехватил ее за шею, чтобы змея не могла изогнуться и укусить его за руку. Прежде чем взять у змеи яд, нужно раздразнить ее, чтобы кобра раздула свои защечные пазухи. Тогда ко рту ее подносят стеклянный диск, похожий на вогнутую линзу. Змея тут же пытается укусить стекло. Слышен даже своеобразный хруст. И тут же на блюдце начинает сочиться мутноватый, похожий на молоко яд. Кстати говоря, у королевской, или полосатой, кобры яд бывает почти прозрачным. На каждом диске пишут, от какой змеи и когда взят яд. Затем блюдца помещают в вакуумную камеру. Яд высыхает, а кристаллики его остаются на стекле. Их соскабливают и хранят в специальных пробирках. Противоядие приготовляют так. Кристаллики яда смешивают с водой и с помощью шприца вводят в организм лошади. Важно правильно выбрать первую дозу: чтобы лошадь не умерла, но получила достаточно сильное отравление, чтобы организм начал интенсивно вырабатывать антитела. Каждый месяц инъекцию повторяют, постепенно увеличивая дозу. Обычно иммунитет у лошади вырабатывается за полгода, а иногда и за год. Чтобы проверить, так ли это, кровь лошади смешивают со змеиным ядом и вкалывают голубям. Если у лошади уже выработалось достаточно антител, они нейтрализуют яд, и голубь выживает. Это значит, что лошадиная кровь годится для изготовления вакцины. Ее заготовляют в виде ампул. Чаще всего у бирманцев возникает нужда в противоядии от гадюк. Девять десятых пострадавших бывают укушены ими. В народе давно сложился обычай: обязательно поймать змею, которая укусила, чтобы знать, какое именно противоядие требуется. Если человек укушен ночью или если он потерял сознание, ему дают противоядие и от гадюки, и от кобры.
Дорога в Мандалай
Так называется известное стихотворение Киплинга. Но в Мандалай мы добирались не по воспетой им дороге, а самолетом. Это путешествие дало повод задуматься о разнице между Нижней и Верхней Бирмой. Она сказывается не только в природных условиях, но и в характере людей. О контрасте между жителями Рангуна и Мандалая так же много говорят, как у нас о различии между москвичами и ленинградцами. В Верхней Бирме, в краю гор и лесов, люди отличаются более прямым, простым нравом. Они больше верны долгу и привержены национальным традициям, более трудолюбивы. Нанимая слугу, богатый бирманец предпочитает взять человека именно из Верхней Бирмы. Что же касается Нижней Бирмы, то, поскольку природа наделила этот край куда щедрее, жителям его чаще свойственно пассивное отношение к жизни. Правда, они считаются умелыми торговцами, поскольку больше связаны с внешним миром.
В целом в Верхней Бирме заметнее сказывалось влияние Китая. Нижняя же Бирма была теснее связана с Индией. Позднее через Нижнюю Бирму в страну проникло европейское влияние. Если Рангун находился под властью англичан целое столетие, то Мандалай — лишь половину этого срока. Однако именно на юге, то есть в Нижней Бирме, борьба против англичан носила наиболее активный и организованный характер. Ведь там люди хлебнули от колонизаторов больше горя.
Мандалай для бирманцев — все равно что Киото для японцев. Это историческая столица. Панорамой этого города лучше всего любоваться с вершины Мандалайского холма. Это одно из мест традиционного паломничества. Бирманцы позаботились о том, чтобы путник не страдал от палящих лучей солнца. К памятникам старины, возведенным на горах, обычно ведет крытая галерея, изгибы которой уходят вверх по склону, словно спина гигантского дракона. Такой навес над ступенями имеет промежуточные площадки для отдыха. Здесь можно выпить чая или сока, выдавленного из стеблей сахарного тростника. Начало подъема на Мандалайский холм обозначено двумя огромными чинте — сторожевыми собаками. Это животное является излюбленным персонажем бирманской мифологии. По преданию, чинте оберегает от нечистой силы.
