— Мое счастье ты разрушаешь, когда губишь себя.
— У тебя будет много счастья. Я знаю.
И далее в таком же духе.
Между тем, в начале лета спортсмены подстерегли у ресторана, принадлежащего Климу, его самого и несколько приближенных к нему бандюков. Выстрелы скосили двоих молодых, стоявших ближе всего к пахану, но остальные «синие» успели скрыться в ресторане и сами начали отстреливаться. Кто–то из ардашевцев забросил внутрь две гранаты: одна взорвалась на кухне, убив посудомойку и покалечив повара. Другая вообще грохнула сразу у входа, но там была вторая дверь, поэтому только двое-трое наших братков пострадали от осколков стекла. Клим не получил даже царапины, но стал осторожнее и приказал уничтожить Бугая. Тот снова залег на дно, а наши бригады шмонали город, как завоеватели. Менты практически не мешали им, поскольку тогдашний мэр был дольщиком Клима по ресторану, а также по обналичке авизовок через подконтрольные городские банки.
Эту информацию сообщил мне Вадик, потому что он стал вхож на тусовки климовской братвы: все боеспособные люди под Климом были мобилизованы, а Вадик заслужил репутацию духовитого пацана с немного поехавшей крышей.
Он был горд своим возросшим статусом, и, хотя у него хватало ума, чтобы понимать: как–то его хотят использовать, но уклоняться от общения с братвой он не стал. Ему, в сущности, мальчику из интеллигентной семьи, льстило, что серьезные урки разговаривают с ним как с равным, и, думаю, он даже не был против отсидеть пару лет, чтобы стать для них своим. В те годы вообще для молодого парня было престижно иметь за плечами ходку-другую, так что сейчас даже трудно понять этих людей и их психологию. Я уже тогда знала, что имеет место быть разводка лоха, но Вадик был слишком упрям, чтобы слушаться меня. Да и кто я была такая по большому счету?
Он не поделился со мной, когда ему сунули в руку пистолет и приказали убрать одного из помощников Бугая, ардашевского звеньевого по прозвищу Безухов, о котором выяснили, что он иногда ночует у подружки в Фокинском районе. Безухов был бывший борец, и получил погоняло из–за своих уродливо деформированных ушей. Он должен был вроде бы появиться у подруги, чтобы поздравить ее с днем рождения, или она, приглашенная по телефону, должна была поехать на свидание с ним.
В задачу Вадика входило наблюдение за домом девушки. Или сам Безухов, появившись, облегчал ему исполнение приговора, или Вадик должен был проследить за девушкой, и, увидев объект, сделать ее день рождения незабываемым. Вроде бы простая задача оказалась для Вадика непосильной из–за того, что он постеснялся на крутое дело взять мой подарок — очки. Безухов появился неожиданно, когда уже начало темнеть, и Вадик не сразу узнал его, а узнав, сделал несколько выстрелов, опустошив макаровскую обойму.
Я думаю, дело было не только в плохом зрении, но и в неопытности доморощенного киллера: только одна пуля царапнула Безухова, когда тот кинулся бежать, петляя, как заяц. Вадик помчался за ним, и счастье, что напуганный Безухов не догадался развернуться, когда патроны кончились. Впрочем, он же не имел понятия, что у киллера всего одна обойма.
Опозоренный Вадик вернул оружие в кафе, куда должен был явиться после задания, под ледяными взглядами братвы покинул заведение и навсегда стал для климовских чмошником и недотепой. С горя, понятное дело, он ширнулся и дома рассказал мне в подробностях всю историю — вполне обычную по меркам начала девяностых. Я осознаю, что если бы этот случай закончился иначе, то и моя жизнь могла сложиться совсем по-другому.
*.*.*
Наша работа, впрочем, продолжалась, как ни в чем не бывало, Вадик по-прежнему охранял нас, а в свободное время я читала, брала уроки вождения и учила английский.
Как–то получается, что я рассказываю об отдельных случаях из моей брянской практики, и понятно, что запомнились именно экстремальные происшествия, но обычные дни ничем особенным не отличались друг от друга. Поэтому я не упоминала о своих постоянных клиентах, которых было немало. Этих людей я уже знала, и работа с ними не таила в себе опасностей: в промежутках между сексом я нередко выслушивала интересные монологи, которые сообщали мне многое о бизнесе в Брянске. Ведь обеспеченные люди, которые могли себе позволить многократное общение с проституткой, были по преимуществу коммерсанты или чиновники, знавшие о жизни намного больше меня. Я умела внимательно слушать, поддерживала разговор, иногда вставляя то, что вычитала в книжках, и порой выходило даже так, что мы почти не занимались сексом, болтая о разных вещах.
Был среди моих клиентов один старичок, жутко одинокий, который украл какие–то большие деньги еще в советское время. В доме у него царил жуткий беспорядок, а недавно умерла его собака, последний надежный друг. Старичок сам даже не раздевался, а я ложилась на скрипучую кровать, расставляла ноги и просто разговаривала с ним. Он гладил мое тело сухой прохладной ладошкой, иногда целовал, жадно рассматривая меня слезящимися глазами, но больше ничего у нас с ним не было. Мое общение было необходимо ему каждую неделю, он рассказывал много интересного, еще о сталинских временах, делился историями своей жизни, потому что они без меня пропали бы навсегда, а я думала, сколько же людей на свете несет в себе бесчисленное количество таких историй, которые уже никому никогда не достанутся, похороненные вместе с помнившими их, и забытые живыми.
Однажды мы приехали на заказ, и оказалось, что вызвал нас мой инструктор по вождению, не великая случайность для полумиллионного города. Я еще на уроках замечала, что он хочет меня, но, конечно, не зная, чем я зарабатываю, он скрывал желание, изредка делая мне прозрачные намеки. Я реагировала на них так же, как и на любые приставания вне работы — холодно и вежливо.
Увидев же меня, предмет его безнадежных вожделений, доступной его похоти, он едва дождался, пока за Вадиком и другими девочками закроется дверь, и набросился на меня прямо в коридоре, не позволив даже сходить в ванную. Я и сама жутко смутилась, но, не имея выхода, только успела одеть ему резинку. Он кончил за минуту, только потом смог разговаривать, и сразу же сказал, как здорово, что я досталась ему таким нежданным подарком.
Потом инструктор напоил меня ликером «Амаретто», хлопотал, как влюбленный на первом свидании, и мы с ним резвились по-всякому еще два часа. Он продлил бы и дальше, но ему надо было куда–то уходить, и так я получила еще одного постоянного клиента. Стоит ли говорить, что экзамен по вождению был мною сдан с первого раза, хотя такое удавалось без взяток далеко не всем. Впрочем, взятка была в виде одной бесплатной встречи, законспирированной для Вадика под урок вождения.
