— А ты как думаешь? Долго ты будешь от меня прятаться?
— Хорошо, мама. Сегодня после работы я к тебе приеду, — чеканю каждое слово.
— Отлично, — и она кладёт трубку.
Да, просто замечательно. Но съездить придётся, ведь она не отстанет, так и будет названивать. Жаль только, что с Мишей снова не увидимся.
Ровно в восемнадцать ноль-ноль выхожу из офиса и иду на остановку, настраиваясь на неприятный разговор с мамой.
Вспоминаю слова Карины о том, что не стоит принимать близко к сердцу слова мамы, ведь она давит на меня, мешая думать самостоятельно и принимать решения исходя из своих желаний и предпочтений. И сестра права, но я, понимая это и заранее зная, что меня ждёт, еду к ней за новой порцией нравоучений.
Миша не позвонил, и я даже немного радуюсь этому, потому что не придётся снова ему отказывать. А так, вроде, мы оба заняты этим вечером, и наша встреча снова переносится.
Открываю дверь своим ключом и прохожу внутрь, квартира встречает меня подозрительной тишиной.
— Мам? — ответа не последовало, тогда я оставляю туфли и сумку в прихожей и иду в гостиную, заглянув по пути в пустую кухню.
А в большой комнате меня ждёт сюрприз в виде бывшего мужа, сидящего в кожаном кресле.
— Ты что здесь делаешь?
— Привет, кис, — встаёт с кресла и идёт ко мне, но я отступаю.
— Где мама? — оглядываюсь на дверь маминой спальни в надежде, что она вот-вот появится.
— А тёща любезно согласилась оставить нас наедине, — самодовольно усмехается Лёша, делая ещё шаг ко мне.
— Бред какой-то, — я разворачиваюсь на пятках, чтобы уйти, но не успеваю и шага ступить, как бывший муж хватает меня за запястье.
— Оль, подожди, надо поговорить, — разворачивает к себе, не обращая внимания на мои попытки освободить свою руку.
— Отпусти немедленно, — бросаю раздражённо, но Лёша не слушает меня.
— Успокойся, мы просто поговорим, — он тянет меня к дивану, и мне приходится поддаться ему.
— Говори быстрее, у меня мало времени, — выдергиваю, наконец, свою руку и усаживаюсь на диван, закинув ногу на ногу.
Лёша садится напротив в облюбованное им кресло и какое-то время молчит, с интересом меня рассматривая.
— А ты изменилась, — говорит задумчиво, а я фыркаю.
— Ты об этом хотел поговорить?
— Оль, я хочу начать всё сначала, — он наклоняется вперёд и берет мои руки в свои, а я теряю дар речи и с открытым ртом наблюдаю за тем, как он поглаживает мои пальцы.
— Лёша, ты выпил? — подрываюсь с дивана и отхожу к двери. — Уже поздно что-то начинать, между нами давно все закончилось. К тому же, у тебя есть ребёнок, семья. К чему всё это? Я не хочу ничего возвращать. Пожалуйста, давай, оставим всё, как есть и не будем усугублять, — говорю быстро, чтобы убедить бывшего мужа в абсурдности своего предложения.
— Оля, я люблю тебя, — прерывает мою речь, а я перестаю что-либо понимать.
— Бред, Лёша, это же бред! Когда любят, не изменяют! Не заводят семьи на стороне! Ты врешь сам себе и меня пытаешься обмануть! Уходи, пожалуйста, — указываю ему рукой направление в сторону выхода, но он не собирается уходить, вместо этого приближается ко мне и обхватывает ладонями моё лицо. — Что ты делаешь? — испуганно округляю глаза.
— Я тебя люблю, Оля, — по слогам повторяет и тянется к моим губам, я резко дёргаю головой назад и, не рассчитав силы и расстояние до стены, прикладываюсь затылком к холодному бетону.
В глазах темнеет, тело перестаёт меня слушаться, и я оседаю по стенке на пол.
— Оленька, Господи, — слышу испуганный голос Лёши и медленно открываю глаза.
Завожу руку за голову и провожу пальцами по пострадавшему затылку, морщась от боли.
Что-то слишком много событий на одну меня за такой короткий промежуток времени, и это выбивает из колеи и лишает последних сил. Я просто выдохлась и ничего не хочу, кроме как оказаться дома, которого у меня нет.
Аккуратно, при помощи Лёши поднимаюсь с пола.
— Всё в порядке? Может, скорую? Ты как себя чувствуешь? — суетится Лёша, чем только сильнее меня раздражает.
— Пожалуйста, уйди. Оставь ты меня уже в покое. У нас не получится ничего, потому что я тебя не люблю, пойми ты это, — еле ворочая языком от усталости, говорю ему в лицо. И, судя по тому, как опускаются вниз уголки его губ, а в глазах застывает разочарование вперемешку с обидой, он принимает моё решение об окончательном разрыве.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Давай, хоть до дома подвезу. Где ты сейчас живёшь? — Лёша отворачивается от меня и упирается ладонью в стену, опускает голову.
— Не стоит, Лёш. Я сама доберусь, — и он уходит, не прощаясь, а я сажусь на диван и закрываю глаза, приходя в себя.
Но долго расслабляться себе не позволяю, так как совершенно не горю желанием объясняться ещё и с мамой. С меня хватит, пожалуй, на сегодня.
Глава 27
Суббота, вечер, и я суетливо собираюсь на свидание.
— Может, лучше вот эту юбку надеть?
— Не, ты же не на утренник собираешься, — Кира лежала на разложенном диване и, хрустя яблоком, помогала мне выбрать наряд.
— И почему мне кажется, что я фигнёй страдаю? Он столько раз видел меня, в неприглядном виде в том числе, — я кручусь перед небольшим зеркалом, рассматривая себя со всех сторон.
Нежно-коралловое облегающее сверху платье с юбкой-солнцем выбрала Кира, а я уже и не помню, надевала ли его куда-либо раньше.
— Фигня — это то, что ты не хочешь наряжаться для своего мужика.
— Ага, наряжаешься для них, наряжаешься, а в итоге они всё равно находят кого-нибудь на стороне, — налюбовавшись собой, принимаюсь за макияж, Кира же, отложив недоеденное яблоко, берётся за создание причёски.
— Мне кажется, не все такие, как твой муженек. Вот я считаю, что, если человек любит, он не станет изменять. Когда ему думать о ком-то, если все его мысли о том, кого он любит? Хочется всегда быть с любимым рядом, радовать, слушать, как прошёл день, целовать и обниматься, — делилась своими умозаключениями моя рыжая подружка, мечтательно закатив глаза к потолку.
И я была согласна с ней. Любимых не предают.
— Так, всё, иди, — Кира подталкивает меня к двери, а я почему-то в самый последний момент разволновалась до такой степени, что у меня закружилась голова.
И в целом я чувствовала себя так, словно в моей душе, несмотря на лето за окном, во всю царила весна. Будто я, подобно природе, отогревалась после зимнего холода, просыпалась после затянувшейся спячки. Это ощущение будоражило моё сознание, создавая иллюзию нереальности происходящего.
Всё, что происходило со мной сейчас, будто происходило впервые. И волнения перед встречей, и бабочки в животе, и трепет перед близостью, мурашки от касаний и поцелуев. И прошлого словно и не было вовсе, или я забыла все, что было.
— Всё, иду, — беру маленькую сумочку на золотой цепочке и, перекинув её через плечо, открываю дверь.
Миша ждёт меня у машины, безумно красивый и такой уже родной мне, он взглядом сытого кота лениво оглядывает меня сверху-вниз, и судя по застывшей на его лице довольной улыбке ему нравится то, как я выгляжу.
— Привет, — здороваюсь, подойдя ближе.
— Привет, — усмехается Миша и заключает меня в свои объятия, целует. Как хорошо, что не стала красить губы — пролетает мысль в моей голове, не задерживаясь надолго. — Классно выглядишь, — шепчет, опаляя горячим дыханием.
— Спасибо, — отвечаю тихо, улыбаясь, и совсем не тороплюсь покидать его тёплые объятия. Нежусь в них, вдыхая любимый запах и приникнув к его груди, облаченной в серую рубашку.
— Если ты так и будешь прижиматься ко мне, то ни в какой ресторан мы не поедем, — оставляет лёгкий поцелуй на виске и, затаившись, ждёт моего ответа.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я отстраняюсь и заглядываю в его глаза, внимательно следящие за каждым моим движением.
— Поехали. Есть хочу, — кивает в ответ, не скрывая усмешки, и ведёт меня к пассажирской дверце.
Миша привозит меня в неизвестный мне ресторан, помогает выйти из машины и, приобнимая за талию, увлекает за собой.
