— Ты же не будешь против морских гадов? — спрашивает меня, когда нас усаживают за столик.
— Нет, — отвечаю с улыбкой и утыкаюсь в меню.
Миша заказывает бокал вина для меня и апельсиновый сок для себя, а потом тоже углубляется в список предлагаемых блюд.
И когда мы, переговариваясь и споря, наконец, определяемся с заказом, я чувствую какой-то дискомфорт. Как будто за мной наблюдают, и мне от постороннего взгляда становится очень неуютно.
Начинаю, как я думаю, незаметно озираться по сторонам в поисках того, кто создаёт мне неудобства своим любопытством, но на первый взгляд не нахожу никого, кто мог бы интересоваться моей скромной персоной.
А когда приносят заказ, это странное чувство усиливается, и я поворачиваюсь назад.
Прямо позади нас, через один столик, лицом ко мне сидит Лёша, а напротив него — его Олеся, её я вижу только со спины. И это бывший муж сверлит меня ненавидящим взглядом, который заставляет меня нервничать.
— Миш, — обращаюсь к своему спутнику, который сосредоточенно разделывает краба.
— М? — не поднимая глаз, отвечает.
— Может… — начинаю я, и Миша отрывается от тарелки, — попросим собрать нам с собой и поужинаем у тебя?
— А чем тебе здесь не нравится? — приподнимает бровь, а я начинаю нервничать ещё больше.
— Просто… понимаешь, мне немного некомфортно здесь, — немного подаюсь вперёд и понижаю голос.
— Из-за мужа? — спрашивает ровно, а я теряю дар речи.
— Ты видел его?
— С первой минуты, как только мы здесь оказались, он не сводит с тебя глаз, — внешне спокойный, а в его глазах я вижу отблески нарастающего недовольства.
Его наше вынужденное соседство тоже раздражает, но Миша сохраняет спокойствие, и я пытаюсь следовать его примеру, принимаясь за ужин.
— Я отойду на минутку, — касаюсь пальцами мужской руки и, получив кивок в ответ, удаляюсь в туалет.
Когда включаю воду, дверь открывается и в просторный тамбур входит Олеся. Я, сделав вид, что мы не знакомы, продолжаю мыть руки, но все усилия пропадают зря, и она уверенно обращается ко мне:
— Привет, — весело, словно мы подружки, здоровается девушка.
— Привет.
— Слушай, это прям судьба, что мы встретились. Знаешь, о чем хотела тебя попросить?
— Мне некогда, меня ждут, — пытаюсь обойти её, но она преграждает мне путь. Пришлось остановиться. — Ну?
— Можешь пообщаться с Лешей и сказать ему, что ты не претендуешь на квартиру?
— Что? — у меня от её наглости глаз задергался, а ведь она это на полном серьёзе сейчас просит.
— Понимаешь, мы до сих пор на съемной квартире живём, хорошо хоть свекровь признала внука и забирает его иногда к себе. Но ты же понимаешь, что в однушке тесно троим, а Лёша не хочет переезжать в свою квартиру, говорит, что она твоя, — быстро тараторит Олеся, боясь, что я уйду, не дослушав её.
— Так. Стоп. Я съехала, а со своим мужчиной договаривайся дальше сама. Меня в это не вмешивай, — отвечаю ей твёрдо, а она сильно удивляется моему категоричному отказу.
— А ты, я смотрю, недолго одна-то горевала, да? — быстро переключается Олеся на другую тему.
— Не твоё дело!
— Ты чего злая-то такая? ПМС, что ли?
И что-то в её язвительном вопросе цепляет меня, но я не могу уловить, что именно. Обхожу ее и, не говоря ни слова, выхожу из дамской комнаты.
Михаил
Провожаю взглядом её стройную фигурку, и когда она скрывается за поворотом, смотрю в сторону её мужа. Насколько я знаю, он официально всё ещё её муж.
Он так же, как и я, наблюдает за Олей, не отводя глаз.
Я заметил его сразу же, как и он нас, впрочем, тоже. И всё это время он, не стесняясь, пожирал глазами Олю. На меня взглянул лишь раз, и мне хватило этого одного раза, чтобы понять, о чем он сейчас думает.
Как только спутница оставляет его одного, он моментально оказывается у нашего столика и бесцеремонно усаживается напротив.
— Ну, здорово, — ухмыляется.
— Что надо?
— Эй, полегче. Это ты, вообще-то, тут с моей женой сидишь, — начинает возмущаться, значит, скоро перейдёт к сути.
— Ты хотел сказать бывшую?
— Она не бывшая! — подаётся, набычившись, вперёд, но, наткнувшись на мой предупреждающий взгляд, его решимость сдаёт позиции, и он отодвигается назад. — Это у нас период сейчас такой, как видишь, но мы видимся с ней периодически. Если ты понимаешь, о чем я, — лукавит, вижу это по его показушной самоуверенности и неубедительной попытке разоблачения двойной жизни своей жены и моей любовницы, поэтому даже бровью не веду. — А тебе, значит, нравится трахать замужнюю бабу?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Тебе что надо-то? — демонстративно смотрю на часы, намекая, что его трёп меня утомил.
— Оставь её в покое, — похоже, своим недоверием я заставил его нервничать.
Смотрю, как вздуваются его ноздри, и мне становится смешно от его жалкой попытки избавиться от соперника. Не тот способ он выбрал, чтобы вернуть свою жену.
— А если нет, то что?
— Если ты не веришь мне, то спроси Олю, где и с кем она провела вчерашний вечер, — лыбится этот клоун, и, судя по его довольной и честной роже, на этот раз он говорит именно то, что может оказаться правдой.
Не успеваю никак отреагировать на его провокацию, как парень, нахмурившись, поднимается и быстро перемещается к своему столику.
— Что он тебе сказал? — обеспокоенно спрашивает Оля, присаживаясь и кидая мимолетные взгляды через плечо.
— Да, так, ничего такого, на чем следовало бы заострять внимание, — отвечаю, внимательно следя за её реакцией.
Почему-то намёки её мужа задели за живое.
— Да? — сомневается девушка.
А я пытаюсь решить для себя, стоит ли спрашивать её о том, где она провела вчерашний вечер, выставив себя при этом ревнивым идиотом, или забить на слова её мужа, закрыв глаза на предполагаемый обман с её стороны.
— Чем вчера занималась? — пытаюсь говорить спокойно и выглядеть при этом безучастно, но тут же начинаю закипать, стоит увидеть её неоднозначную реакцию на такой простой, казалось бы, вопрос.
— А? — переспрашивает Оля, хотя я более, чем уверен, что она прекрасно слышала меня.
Она смотрит куда-то левее моего плеча, а на её лице отпечатывается испуг.
Неужели её муж не врал?
— Что Лёша тебе наговорил? — спросила настойчивее, меняя тему, справедливо осознав, что мой вопрос был вызван не праздным любопытством.
— Я уже сказал, что ничего особенного, — пожимаю плечами и равнодушно отворачиваюсь от неё. — Закажем десерт?
— Что? — теряется девушка, — Я не хочу десерт.
Тихо злюсь на неё, потому что на простой вопрос не может ответить однозначно, потому что она все ещё замужем, и их с мужем что-то связывало или связывает до сих пор. Злюсь на себя, потому что реагирую так остро на всё, что с ней связано.
— Отлично. Сейчас попрошу счёт и отвезу тебя домой, — вырывается у меня слишком резко, и я вижу, как в удивлении приоткрывается её дерзкий сладкий ротик.
— Эмм… Ну, ладно, — отвечает неуверенно, а я злюсь ещё больше, потому что не пытается возразить и выяснить причину моего настроения.
А может, догадывается, в чём дело, и не решается опровергнуть или объясниться.
Останавливаю машину у её подъезда и чего-то жду от неё. Она молчит. Молчит всю дорогу, нервно теребит цепочку своей сумки и кусает пухлые губы.
— Миш, ты можешь объяснить мне, что случилось? — говорит несмело, повернувшись ко мне вполоборота. Нервничает, жуёт нижнюю губу изнутри и ждёт ответ.
Я к этому моменту уже спокоен. Пока ехали, я думал над нашими отношениями и понял, что она нужна мне целиком и полностью. Не хочу её больше делить ни с кем. Либо вся моя, либо никак.
— Я хочу, чтобы ты развелась, — ставлю ей условие.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Оля смотрит внимательно, пытается прочитать что-то в моих глазах, а потом выдыхает, успокаиваясь.
— Ты же знаешь, что с мужем я давно не живу, нас связывает только штамп в паспорте. Но это временно, я займусь разводом на днях.
— Отлично. Если понадобится помощь в этом вопросе, можешь смело обращаться, — привлекаю её к себе для поцелуя, короткого, но от этого не менее страстного.
