Это случилось незадолго до моего перевода в Армению. Мы с Полиной и детьми как раз приехали в отпуск. Обычно первую половину проводили у ее родителей в Смоленске, вторую — у моих в Калининграде. Вечером в день приезда мать под каким-то предлогом вывела меня во двор и рассказала о том, что случилось с дочерью Аркадия.
Дождь, мокрая дорога, со встречки занесло фуру. Она погибла на месте. Красивая молодая женщина, на два года младше меня. Скрипачка, играла в оркестре Мариинского театра. Сестра по отцу, о существовании которой я и не подозревал. Как и она — о моем. А мне всегда хотелось иметь младшего брата или сестру. Когда жили в Ахалцихе, единственной моей компанией был Макс Фокин, сын начальника заставы. Я так и относился к нему — как к младшему братишке. Водил за руку, собирал для него ягоды, рассказывал сказки.
«И что, он хочет со мной встретиться? — спросил я мать. — Зачем?»
«У него никого не осталось. Жена с ума сошла».
«А отец знает?»
«Да. Он тоже так считает. Что надо».
Аркадий прилетел в Калининград, мы познакомились, поговорили. Потихоньку начали общаться. Он постоянно спрашивал о матери, и у меня создалось четкое впечатление, что когда-то все между ними было не совсем так, как она мне сказала. Или совсем не так. Уж точно не «несерьезно». Когда после смерти отца она заболела и я перевез ее в Питер, Аркадий сразу приехал, помог с деньгами, нашел лучших кардиологов. Приходил, подолгу разговаривал с ней. А вот на похороны не прилетел. Написал, что у жены обострение, не может ее оставить. Но мне казалось, что просто не захотел видеть мать в гробу. Чтобы запомнить ее живой.
«Все под богом ходим, — ответил он на мой вопрос. — Мало ли что».
«Извини, но нет. Любым делом должны заниматься те, кто в нем разбираются. Ты говоришь, у тебя там толковые люди работают. Предложи им. Какая разница, кто будет генеральным, если прибыль все равно твоя».
Через пару дней Аркадий позвонил и сказал, что предложил должность своему исполнительному директору, но тот сначала согласился, а потом отказался.
«Он умный мужик и согласен повесить на себя эту гирю только при условии, что получит долю прибыли. А я прекрасно знаю, какие терки бывают между компаньонами, и меньше всего хочу оставить тебе их в наследство. Но Вячеслав был единственным, кому я мог доверить компанию. Финансовый директор бог как профессионал, но полное дерьмо как человек. Хотя я сам его отбил у конкурентов, привел и выкормил. Поэтому мой совет — избавься от него при первой же возможности. Но так, чтобы не успел нагадить».
«Послушай, что происходит?» — мне стало не по себе, и я начал злиться.
«Ладно, Денис, не имеет больше смысла скрывать. Только, пожалуйста, пусть это будет пока между нами. У меня подострый лейкоз, пересадка костного мозга и химия не помогли, жить осталось максимум год, но, скорее, месяцев пять-шесть. Поэтому я и хочу, чтобы ты все взял в свои руки. Пока я еще жив и могу помочь тебе освоиться. Я этот бизнес строил с нуля пятнадцать лет, у него хорошие перспективы, и мне очень жаль его продавать».
Я молчал, не зная, что сказать.
«Послушай, Денис. У нас с тобой чисто деловой разговор. Тут нет никакой драмы, и не нужно изображать скорбь, которую не испытываешь. Хоть я и твой отец, но все же недостаточно близкий тебе человек. Это печально, но так сложилась жизнь, винить тут некого. А я уже со всем смирился и все принял. Завещание составлено в твою пользу, с условием заботиться о Диане. Понимаешь, перевозки — это достаточно сумеречный бизнес, и он похож на айсберг. Мое имя в этой сфере кое-что значит. Если сейчас конкуренты узнают о моей болезни, сожрут компанию еще до того, как я отправлюсь кормить червей. Если ты откажешься, я ее продам, пока она высоко на крыле».
«Я могу подумать? Хотя бы пару-тройку дней?»
«Конечно. Это серьезное решение, которое может радикально изменить твою жизнь. Если хочешь, съезди в Змеиный мох. Там гарантированно нет людей, никто не будет мешать. Ключ под крыльцом».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я слышал от него о недостроенном доме километров за двести от Питера. И так вдруг захотелось снова окунуться в знакомое до боли: лес вокруг и полное одиночество.
=35
— Денис, хочешь добрый совет?
Я поднял голову от стопки арендных договоров, в которых старательно пытался разобраться. Прислонившись к косяку, на пороге кабинета стоял Слава. Судя по обращению на ты и по имени, Лены в приемной не было.
— Ну?
Он вошел, закрыл дверь и сел у стола, машинальным движением расстегнув пуговицу пиджака.
— Во-первых, никогда не держи дверь открытой. Во-вторых, не стоит уделять такое явное внимание отделу перевозок.
Я посмотрел на него в упор. Лицо — как обычно — непроницаемое, тон ровный.
— Насчет двери ты прав. Привычка с заставы, на автопилоте. Там секретарш нет. Закрыта дверь — занят, открыта — заходи. Постараюсь следить. Что насчет перевозок?
— Тебе нужны лишние разговоры? — усмехнулся он. — Ты и так штатный ньюсмейкер, за каждым твоим шагом следят и обсуждают.
— Слушай, Слав, ну это хрень какая-то, — поморщился я. — Мне что, закрыться в кабинете и вообще никуда не выходить, лишь бы кто чего не подумал? Перевозки — ключевой отдел. Надежда на больничном, зашел узнать, как Светлана справляется.
— Переключи уже голову на мод топ-менеджера. «Лена, вызови Окуневу» — всё. Пойми, твою демократию не оценят, напротив. Ты ведь на службе наверняка командиром был, а не своим чуваком Дениской.
— Ну ты жопу-то с пальцем не путай, — я почувствовал, что завожусь, но вида, разумеется, не подал. — Да, все в тесном контакте, но дистанция по вертикали обязательна. Это еще на первом курсе вдалбливают намертво. Иначе командовать невозможно.
Слава откинулся на спинку стула, по-мальчишечьи покачиваясь на двух ножках.
— Так вот, Денис, здесь все то же самое. Там у вас субординация — и здесь тоже. А насчет того, что перевозки ключевой отдел, с тобой многие не согласятся. Кроме них самих, конечно. Качественное выполнение услуги не менее важно, чем ее организация и продажа. Поэтому не стоит озвучивать их исключительность и сильно выделять. А тем более, там сидит десяток озабоченных куриц, каждая из которых с радостью бы тебя трахнула. И они этого не скрывают, кстати.
— По-твоему, я слепой? Или тупой?
— Тогда не стоит их провоцировать. Если, конечно, тебя не прет от этого. Не сочти за хамство, просто я через это тоже прошел — как объект охоты. И не только я. Не представляешь, какой у них в отделе бардак творился, пока не убрали мужиков на Лиговку.
— Спасибо, я услышал.
— Гуд, — Слава встал и вышел. Закрыв дверь.
Тогда, вернувшись из Змеиного мха, я позвонил Аркадию. И сказал, что согласен.
— Гостиница «Москва», «Биф бар Восемь», — ответил он. — Завтра в шесть вечера. Жду.
Я был немного обескуражен, потому что ожидал какой-то другой реакции. Возможно, более эмоциональной. Но сообразил, что эмоции остались там — до момента моего решения. Начался сугубо деловой процесс.
На следующий день я приехал на площадь Александра Невского, поднялся на восьмой этаж гостиницы «Москва». Аркадий сидел за столом с каким-то парнем в светлом летнем костюме. Впрочем, «парень» — это я, конечно, погорячился. На вид ему было лет тридцать пять, хотя потом выяснилось, что немного меньше. Лицо жесткое, взгляд холодный и уверенный. Не самоуверенный, а именно уверенный в себе.
— Знакомьтесь, — Аркадий положил руку мне на плечо. — Вячеслав — наш исполнительный директор. Денис — мой сын и… наш генеральный директор.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Похоже, Вячеслав был не в курсе, зачем Аркадий его пригласил. Маленькая месть за то, что тот отказался от предложения занять пост? Вряд ли. Тогда что?
— Очень приятно, — кивнул он, хотя выражение лица не слишком соответствовало словам. — Когда приступаете?
— Завтра-послезавтра мы поездим, кое с кем познакомимся, — вместо меня ответил Аркадий. — Так что в четверг. И сами. Я в среду вечером улетаю. Справитесь. Отдаю Дениса в твои руки, Слава. Надеюсь, вы поладите и ты ему на первых порах поможешь. Он недавно уволился из армии и в логистике пока… не слишком хорошо разбирается.
