отчаянно пыталась строить из себя гордую.
– Я подвезу тебя. Сядь в машину.
Его слова звучали настойчиво, но я не поддавалась. Словно боялась перейти допустимую черту.
– Со мной все в порядке. Мне не нужна помощь.
Я ускорила шаг.
– Боже, Эмили, забирайся уже в машину.
– Ни за что! – сказала я и тут же споткнулась о камень.
– Значит, мне придется тебя заставить.
Стэнли вновь вышел из автомобиля, подбежал ко мне и взял на руки.
– Что ты делаешь?
– Спасаю тебя от самой себя.
От него пахло красками с примесью корицы. Сердце громыхало в груди. Я смотрела на него и не знала, что чувствовать.
Он усадил меня на переднее сиденье рядом с собой.
– Возьми. – Он протянул мне салфетки, чтобы я хоть немного привела себя в порядок. – Я не буду спрашивать, что между вами произошло, но, клянусь, в следующий раз я достану его из-под земли, если потребуется.
Стэнли нервно подрагивал коленом, а рука застыла около губ. Когда я наконец повернулась к нему, он слегка улыбнулся.
– Теперь уже лучше. Правда, остался еще один штрих.
Стэнли слегка наклонился в мою сторону. Он аккуратно забрал из моих рук салфетку и поднес ее к моему лицу. Плавным движением он провел линию от кончика носа до правой щеки. Теплота, исходящая от его прикосновений, была для меня по-настоящему особенной. Долгое время мы смотрели друг на друга, пока Стэнли не прервал взгляд первым.
– Не знаю, как ты, но я очень проголодался. Не хочешь составить мне компанию? – спросил он, пытаясь избежать неловкости.
– Если честно, то я не думаю, что это хорошая идея. – Я не успела договорить, как мой живот издал урчащие звуки.
Стэнли постарался сдержать смех.
– Теперь отказы точно не принимаются.
Парень завел машину и повернул на Голливуд-роуд. Всю дорогу мы ехали в тишине, пока Стэнли не включил радио. Проследив за бегущей строкой, я прочитала название: «Anchor» Novo Amor.
Музыка медленно обволакивала меня, погружая в раздумья.
Я нарушила молчание внезапным вопросом:
– Почему именно белые пионы? – спросила я.
Уголки губ Стэнли приподнялись.
– Я художник, как ты уже поняла, поэтому очень большое значение придаю оттенкам цветов. Не подумай неправильно. Белый цвет – это цвет надежды, чего-то нового. Знаешь, это как белый лист на мольберте. Если бы его не было, такой же художник, как я, не смог бы изобразить красками то, что чувствует в определенный момент. Без начала нет следующего этапа. Эти цветы начало чего-то нового, прежде всего для тебя. Возможно, это небольшое напоминание о том, что в любой момент можно начать жизнь с чистого листа.
– О чем ты?
– В один из дней я искал вдохновение. Я брел по улицам Уайт-Плейнс, задумавшись о чем-то своем, и не заметил, как оказался в парке.
– Нет…
– На скамейке сидела девушка, но я едва мог разглядеть ее лицо. Я присел рядом с ней, и время, которое мы провели вместе, отпечаталось в моей памяти. Именно тогда я стал свидетелем рождения ее способностей.
Во время рассказа Стэнли я чувствовала, что не дышу. Как только он проронил последние слова, я тяжело выдохнула. Сердце на мгновение остановилось.
– Это был ты?
– Да, Эмили, – сказал Стэнли. – Я был рядом с тобой. Это я держал тебя за руку, когда ты впервые прочитала мне свое стихотворение. Все, что ты говорила, ты говорила мне.
Я покраснела, прокручивая в голове воспоминания, чтобы хоть немного освежить в памяти, успела ли я наговорить ему лишнего.
– Но почему? Почему ты не сказал мне?
Стэнли время от времени трогал цепочку на своей шее. Видимо, не я одна чуть не сгорела от смущения.
– Я не хотел портить момент. Если бы здесь был мистер Сэлмон, он точно бы вставил цитату из какого-нибудь романа. Ты стала моим переломным моментом, Эмили. Я не держал в руках кисть больше года, но после нашего знакомства в моей жизни снова появился смысл писать картины.
Я вжалась в сиденье. Руки вспотели. Голубые глаза, которые можно было сравнить с бескрайним небом, смотрели мне в душу. Разве все, что сейчас происходит с нами, правильно? Казалось, что в этой тишине наши мысли пытались зацепиться друг за друга.
Стэнли остановился около «Данкин Донатс». За пару метров до кофейни мы уже смогли почувствовать чудесный аромат кофе и сладостей.
– Если ты не против, я сделаю заказ. Попробуй довериться мне.
Я кивнула в ответ и оглянулась. Милые вывески с разноцветными столиками были похожи на радугу. Мое внимание привлек книжный шкаф, расположенный в самом конце около большого окна, выходящего на главную улицу. Странно, что я не замечала этого места раньше. Любопытство взяло верх, когда я подошла к стойке ближе. Среди всей груды книг я отыскала знакомые названия.
– Похоже, я не прогадал с выбором места, – сказал Стэнли из-за спины, наблюдая за моими восторженными глазами. – Эту кофейню открыли совсем недавно, и, зная о твоей тяге к чтению, я решил отвезти именно сюда.
– Ты слишком близко, Стэнли. Слишком близко, чтобы я влюбилась.
Я подхватила на ходу книгу, прижав ее к груди, и подошла к столику возле террасы.
– Я взял нам горячее какао и пончики с соленой карамелью. Попробуй. Это очень вкусно, – сказал Стэнли с набитым ртом, отчего я рассмеялась. – Что за книгу ты взяла?
– «Дневник памяти»[19].
– Николас Спаркс?[20]
– Не думала, что ты знаком с его произведениями. Обычно ты брал книги из раздела классики.
– Я вдохновляюсь разной литературой. Не хочешь сыграть? – Я удивленно взглянула на него. Ямочки на его щеках появились от улыбки. – Каждый по очереди будет говорить друг другу номер страницы и абзаца. Остановившись на определенной цитате, нужно будет провести параллель со своей жизнью.
– Думаешь, стоит попробовать? – Я прикусила нижнюю губу.
– Говори страницу.
Я отдала ему книгу и произнесла первые цифры, которые пришли мне в голову. Он пролистнул до нужного места и зачитал вслух:
– «Человек стремится к независимости, поэтому когда ты пытаешься найти свою любовь, то веришь, что она сможет заполнить твои страдания чем-то светлым». – Стэнли произнес эти строчки словно с грузом на плечах. – Я не верю в отношения. Сердце никогда не выбирает, кого любить, оно беспорядочно ищет свою родственную душу, которая в конечном итоге когда-нибудь исчезнет. Любовь похожа на Музу. В ней нет ничего вечного. Это иллюзия, способная затмить разум, дать погибнуть, растворившись в другом человеке.
– Люди, связанные с искусством, часто одиноки. Им трудно найти того, кто будет понимать их внутренний мир, – ответила я, не отрывая от него взгляда.
