сосредоточившись на событиях, невидимых глазу.
Я между тем разложил вторую пару досок и начал ждать.
— И что, он действительно может проникать внутрь чужих писем? — приглушенным голосом спросил Дис. — Но как?
— Переданная через доски информация не уничтожается тут же, а сохраняется в виде информационных пластов, — так же полушепотом сказал я. — Лёха назвал их «морем». И в призрачном состоянии он может соприкасаться с ним и взаимодействовать. Как это конкретно работает — я понятия не имею. Правда, в нашу прошлую попытку он только читал чужие сообщения. А вот удастся ли ему передать информацию на чужую королевскую доску — это большой вопрос.
— С ума сойти. Нужно что-то переделать в защитных начертаниях, ну не должно такого быть! Это же любые секреты государственной важности могут в руках какого-нибудь поднимателя мертвых оказаться.
Я покосился на князя.
— Ну, все-таки Лёха — это все-таки не какой-нибудь рядовой «подниматель мертвых», как ты сказал. Он — легендарный некромант, и неизвестно, когда родится еще один такой. Поэтому паниковать, что все государственные секреты враз рассекретят, с моей точки зрения, крайне преждевременно.
Дис вздохнул.
— Просто не выношу это их издевательское отношение к покойникам и смерти.
— Оно не издевательское, а скорее рабочее, — заметил я. — Для Лёхи труп — такой же инструмент, как лопата или кочерга.
— А как же этика, Даня? Мораль? Мы ведь только этим по большому счету и отличаемся от скотов!..
— Я так не думаю, — еще тише ответил я.
Потому что вдруг задумался и понял, что лично для меня тоже нет никаких моральных ограничителей подобного рода. Интересно, это из-за внутренней безнравственности, или же следствие тесного общения с некромантом?
И тут на королевской доске красивым каллиграфическим почерком, с ять и твердыми знаками начали возникать слова.
«Князь Дисъ — нѣвѣроятный остолопъ и ханжа!»
Лёха тихонько захихикал.
— Ну как?
Дис хмыкнул.
— Не считая того, что за такие слова тебя стоило бы высечь — удивительно хороший результат!
— То-то же! — довольно проворчал Лёха.
Я вздохнул.
— Ну что, теперь стоит придумать текст, и сообразить, от лица какой персоны его следует написать.
Мы сели с бумагой за стол и принялись рассуждать о содержании сообщения, как вдруг в охотничий домик вбежал сияющий горбун.
— Господин, беда! — крикнул он.
И протянул ему королевскую доску, на которой рукой Лёхи было начертано про остолопа.
— Такая надпись появилась на всех королевских досках! Моя копия из Багряного святилища прямо сейчас видит точно такую же надпись прямо на главной доске, поверх всех объявлений!
Дис медленно повернулся к Лёхе.
— Ты что сделал?!
— Э-эээммм… — мой приятель кашлянул, виновато замигал глазами. — Ну так это… Принцип работы-то мне еще мало знаком. Ошибочка вышла…
— Ты что наделал, бестолочь?!! — вскричал Дис. — Немедленно это все убери!
Я был готов услышать от Лёхи какое-то извинение и обещание срочно все убрать.
Но что-то пошло не так.
— Твое пренебрежение, князь, давно вышло за границы шутки, — взбеленился вдруг мой приятель, сверкая синими глазами. — И терпеть это дальше я не намерен. Перед тобой Алекс Длиннобородый, барон, некромант первой степени его величества! Изволь держать себя подобающим образом!
— Алекс Длиннобородый давно мертв! — рявкнул на него раскрасневшийся от гнева Дис. — А ты — ничто, мертвая костяшка, возомнившая о себе невесть что!
— Прекратите оба! — не выдержал я. — Вам делать больше нечего, кроме как собачиться? Во дворце сейчас Альба умирает, а вы тут препирательства затеяли!
— Лично я ничего не затевал, а пытался помочь! — возмутился Лёха.
— Только помощь твоя что-то дурно попахивает! То кощунством, то оскорблением!.. — прикрикнул на некроманта Дис.
Я тихо выругался.
Мне все эти танцы с бубнами и препирательства так надоели, что просто сил никаких. Хотелось взвыть, что-нибудь сломать — и просто тупо вломиться в этот проклятый дворец!
А впрочем…
Что мне мешает попытаться? Так, на дурака.
Иногда ведь получалось.
И я вытащил из кармана монетку.
Подбросил.
Выпал орел.
Я подбросил монету снова.
Опять орел.
В третий раз я загадал решку — и мне выпала решка.
— Ну вас обоих, — сказал я, поднявшись из-за стола.
И вышел из охотничьего домика, а они все продолжали ругаться — и, кажется, даже как-то не особо заметили мое отсутствие.
А я бодрым шагом направился прямиком к гвардейцам, охранявшим дворец.
Ну что, чет или нечет?
Глава 10. Сказ о том, как Дурак окаянным Мойрам фак показывал
Я никогда не считал себя храбрым.
В том, другом мире, я привык о себе думать, как о человеке, предпочитающем без острой необходимости не покидать капсулу зоны комфорта. И очень расстраивался, если внешние события все-таки заставляли меня совершать поступки, выходящие за рамки привычного круга. Поэтому мне было мучительно, например, думать о возможной смене партнерши — Ленка была хоть и не всегда удобным, но при этом привычным и понятным субъектом. Поэтому не менял работу, хотя при желании мог бы найти что-то поинтересней и с зарплатой повыше.
Но здесь все воспринималось иначе. Меня в одно мгновение просто вытряхнуло из всего, что было привычным и знакомым — и мне пришлось к этому адаптироваться. Теперь я легко шагал из одной непривычной неизвестности в другую — так в жуткий ливень перестаешь искать сухую дорогу и просто шлепаешь по лужам, потому что терять уже нечего.
Стал ли я от этого храбрым?
Да нифига. По крайней мере, я себя таковым не ощущал. Потому внезапные необдуманные поступки, которые я изредка выдавал на удивление окружающим и, порой, даже самому себе — это признак не смелости, а придурковатости. А дуростью, как известно, никто не гордится.
Настоящая, взвешенная отвага и вот это вот все — не про меня.
Но в тот момент, когда я приблизился к окруженному гвардейцами дворцу, внутри будто что-то перевернулось.
Я вдруг осознал, что иду на встречу не с каким-то головорезом в подворотне, а с королевой. И если облажаюсь, то мне крышка. Можно удрать из переулка, и даже из города — но живым и здоровым унести ноги из королевства я уже не смогу.
Могущественного врага в верхнем мире я себе уже заработал — осталось только в мире человеческом отхватить себе такого же, и привет полная задница.
Но несмотря на понимание ситуации, я только
