а еще очень жарко, я моментально погружаюсь в сон без сновидений, впервые за столько времени. Меня больше не мучают постоянные кошмары. Мне так спокойно и хорошо, что это должно пугать. Я слишком долго пребывала в пучине боли, что привыкла к ней. Каждый день ощущая сосущую внутри пустоту и сосуществуя с ней бок о бок. А теперь в его крепких объятиях, как в колыбели, я чувствовала, будто напряжение постепенно уходит и отпускает. Рассыпается мелкой крошкой в воздухе, превращаясь в пыль.
И будит меня не собственный крик, а аромат крепкого кофе, щекочущий нос. Я провожу рукой по дивану налетая на пустоту, но тихие голоса, которые доносятся из кухни, дают понять, что Сергей и наше ночное безумие, мне явно не приснилось.
Накидываю халат и, стараясь не шуметь, крадусь на кухню, чтобы застать милейшую картину. Даже невольно улыбаюсь не в силах сдержаться.
Тимка сидит на стуле и с огромным усердием пытается справиться с яичницей на тарелке, а Сергей, сидя напротив, цедит маленькими глоточками кофе и с неподдельным интересом следит за Тимофеем и его разборками над неповинными яйцами.
— Доброе утро, — оповещаю о своём присутствии. — Смотрю ты освоился.
— Всё лежало на прежних местах, — пожимает плечами бывший муж. — Ты, как прежде, консерватор. Садись. Сварю тебе кофе.
— Спасибо, — улыбаюсь благодарно и тут же ловлю невесомый поцелуй на своих губах.
Стушевавшись кошусь на Тиму, но тот кажется даже не обращает на нас внимания. Едва ли не утыкается носом в тарелку и хмурит бровки-домиком пуще прежнего. И мне отчего-то это не нравится. Поганое предчувствие подбирается все ближе и вопит, будто разъяренная банши в моей голове. Лишь бы чего не надумал ребенок лишнего. Только более-менее стал привыкать к моему присутствию в его жизни.
— Мне надо съездить по делам, — чашка горячего терпкого напитка оказывается передо мной на столе, а Сергей присаживается рядом, заглядывая мне в лицо. — Я поговорю с Викой, а затем надо будет заняться вопросом твоего сорванца. Мне нужен адрес его отца.
— Зачем? — мы вскрикиваем с Тимофеем почти одновременно, даже не пытаясь сдержать просачивающуюся в голосе панику.
— Вы вернете меня обратно? — тут же продолжает Тима, и я наблюдаю, как бездонные блюдца ребенка наполняются соленой влагой, и нижняя губа начинает слегка подрагивать, пусть он и закусывает ее в попытках скрыть своё беспокойство.
— Нет, — категорически заявляю я и вскакиваю из-за стола, чтобы скорее оказаться возле малыша. Поворачиваю стул и присаживаюсь около его ножек на корточки, чтобы заглянуть в опечаленные глаза ребятенка. — Никто и никогда тебя не отдаст. Это теперь твой дом. Запомни это.
— Ладно, — шмыгает носом Тима, но в глубине глаз все также плещется недоверие.
— Яна права. Никто не собирается отдавать тебя обратно, — вмешивается Сергей. — Но и жить здесь у тебя нет законных оснований. Ты же не хочешь, чтобы Яна пострадала из-за этого?
— Царёв! — рычу подобно разъяренный тигрицей, взглядом призывая его замолчать. Не хватало мне, чтобы Тима решил, будто обуза для меня.
— Не хочу, — мотает головой Тимофей.
— И я не хочу, — продолжает бывший муж как ни в чем не бывало, старательно игнорируя моё возмущенное пыхтение. — Но твой отец может доставить нам множество лишних проблем. Именно поэтому я должен с ним поговорить. Рано или поздно, он вспомнит о сыне и тогда мы можем угодить в большие неприятности.
— Я понимаю, — угрюмо кивает Тимка.
— Хватит запугивать ребенка, — не выдерживаю я, вскакивая. — Как-никак, здесь только один человек виноват в сложившейся ситуации. И этот человек — я. Значит я и буду решать проблемы по мере их поступления.
И хоть разумное зерно было в словах Сергея, тон с которым он это пытался донести, совершенно выводил меня из себя. Явился и принялся командовать, словно мы только и ждали, когда он прискачет на своей дорогущей машине и решит все наши проблемы. В конце концов, Тима еще ребенок, чтобы сваливать на него ушат взрослых проблем. Да и прежде чем начинать совершенно недетский разговор, Царёв обязан был поговорить со мной, а не со всей присущей ему прямолинейностью давить на Тимку грузом ответственности, черт бы его побрал.
14.1. Сергей
«Мой брат сказал однажды мне: "Если не задалось, — не жди!"
Полжизни привыкал я к ней, а нужно было просто уйти»
Валерий Меладзе и Константин Меладзе — Мой брат
Сергей
За последние годы я никогда еще не чувствовал себя более полноценным, чем сейчас. Лежа на узком диване в гостиной, прикрытый клочком одеяла и до чертиков счастливый, держа в своих объятиях бывшую жену. Если боги хотели поглумиться над нами — у них прекрасно получилось.
Я жестоко обманывал себя, когда утверждал, что действую по наитию грызущей совести и просто хочу помочь. Хотя никаким альтруизмом тут и не пахло. Просто кто-то зашил мне в грудину магнит, который то и дело тянул меня к Яне. И если раньше я тупым бараном упирался этому притяжению, то теперь все встало на свои места. Кусочки головоломки сложились в цельную картинку и склеились намертво.
Идеальная для меня. Со всеми её сложностями, глупостями, нервами от которых, в своё время, я так трусливо бежал. Бежал, чтобы вновь вернуться, но теперь уже навсегда.
Сам не замечаю, как за размышлениями проваливаюсь в дремоту и лишь долгий буравящий взгляд заставляет очнуться, сбросив с себя оковы сна. Едва разлепляю глаза, как натыкаюсь взглядом на пацана, который совершенно не скрываясь рассматривает меня.
— Выспался? — интересуюсь, поправляя одеяло.
— Угу, — бурчит неразборчиво и хмурится.
— Завтракать будешь? — пытаюсь наладить диалог, но мелкий на контакт явно идти не стремится.
Усмехаюсь, понимая, что сам не в великом восторге от его присутствия в жизни Яны. Но и поделать ничего не могу. Этот пацаненок ей стал слишком дорог. И я попросту боюсь, что поставь я её перед выбором, падет он явно не в мою пользу. Поэтому, вопреки моему жгучему порыву схватить пацана за холку и оттащить к родителям, мне придется учиться с ним коммуницировать. Постараться найти хоть какие-то точки соприкосновения. Хотя бы ради Яны и её душевного спокойствия.
— Блинов не обещаю, — не дождавшись ответа продолжаю я. — Могу предложить яичницу. Сойдет?
Кулинарные способности у меня далеки от совершенства, но с этим блюдом сложностей возникнуть не должно.
Пацан кивает и, разворачиваясь, топает босоногими ступнями на кухню, не оборачиваясь.
Вздыхаю, всего на секунду прикрыв глаза, пытаясь вспомнить где в последний раз видел свои вещи. Не хотелось бы устраивать голый забег по гостиной на глазах у ребенка.
Когда появляюсь на кухне, мелкий сидит
