Здесь, в этих равнинах, охотиться стало невозможно, и охотники перестали вносить свой обычный вклад в питание отряда. Съестные припасы истощались, а пополнить их было нечем. Вода иссякла, и путники уже не имели возможности утолить свою жажду, которая еще усугублялась усталостью.
Гленарван и его близкие испытывали страшные муки. Они впервые готовы были пасть духом. Наконец, уже не шагая, а еле передвигаясь, измученные путники, руководимые одним лишь инстинктом самосохранения, добрались до мыса Лоттин на побережье Тихого океана.
Здесь виднелось несколько пустынных хижин, остатки опустошенного войной селения, брошенные поля. Везде кругом были следы грабежа и пожара. И тут судьба обрекла несчастных путников на новое ужасное испытание.
Обессиленные, они брели по берегу, как вдруг в миле от них показался отряд туземцев. Дикари устремились на них, размахивая оружием. Бежать было некуда, и Гленарван, собрав последние силы, хотел было отдать приказ защищаться. Вдруг Джон Манглс воскликнул:
– Пирога! Пирога!
В самом деле, на плоском песчаном берегу, в двадцати шагах от беглецов, виднелась севшая на мель пирога с шестью веслами. Гленарван и его спутники в одну минуту сдвинули пирогу с мели, впрыгнули в нее и поплыли прочь от опасного берега. Джон Манглс, Мак-Наббс, Вильсон, Мюльреди сели на весла, Гленарван взялся за руль, обе женщины, Олбинет, Паганель и Роберт разместились на корме.
Через десять минут пирога находилась уже в четверти мили от берега. Море было спокойно. Беглецы молчали.
Джон, не желая слишком удаляться от берега, намеревался уже отдать приказ плыть вдоль него, как вдруг весло замерло в его руках: из-за мыса Лоттин показались три пироги – это была погоня.
– В море! В море! – крикнул молодой капитан. – Уж лучше погибнуть в волнах!
Четыре гребца налегли на весла, и пирога снова понеслась в открытое море. В течение получаса она держалась на том же расстоянии от преследователей, но несчастные, измученные люди вскоре ослабели, и вражеские пироги стали приближаться. Они находились уже меньше чем в двух милях. Не было никакой возможности избежать нападения туземцев – те уже собирались открыть огонь из своих длинных ружей.
Что же делал в это время Гленарван? Стоя на корме пироги, он искал глазами на горизонте: не появится ли оттуда сказочно-несбыточная помощь? Чего он ждал? Чего хотел? Или в нем пробудилось какое-то предчувствие?
Вдруг глаза его вспыхнули, рука протянулась, указывая на что-то вдали.
– Корабль! – крикнул он. – Корабль, друзья мои! Гребите! Гребите сильнее!
Ни один из четырех гребцов даже не повернулся, чтобы взглянуть на это неожиданно появившееся судно: нельзя было упустить ни одного взмаха весла. Только Паганель, поднявшись, направил свою подзорную трубу на указанную Гленарваном точку.
– Да, – проговорил географ, – это судно – пароход. Он идет к нам на всех парах. Дружнее, храбрые товарищи!
Беглецы с новой энергией приналегли на весла и в течение получаса держали преследователей на том же расстоянии. Пароход вырисовывался все яснее и яснее. Уже можно было рассмотреть две его мачты со спущенными парусами и густые клубы черного дыма.
Гленарван, передав руль Роберту, схватил подзорную трубу Паганеля и внимательно следил за каждым движением судна.
Но что должны были почувствовать Джон Манглс остальные беглецы, когда увидели, что черты Гленарван исказились, лицо побледнело и подзорная труба выпала из его рук. При первом слове, сорвавшемся с его губ, они поняли все.
– «Дункан»! – крикнул Гленарван. – «Дункан» и каторжники!
– «Дункан»! – воскликнул Джон Манглс, бросая весло и поднимаясь.
– Да, смерть!.. Смерть и там и здесь… – прошептал Гленарван, сломленный отчаянием.
Действительно, никаких сомнений быть не могло: это была яхта – яхта с командой из бандитов! У майора невольно вырвалось проклятие. Это было уж слишком!
Между тем пирога была предоставлена самой себе. Куда править? Куда бежать? Как можно было сделать выбор между дикарями и каторжниками? С ближайшей пироги туземцев раздался выстрел, пуля попала в весло Вильсона. Несколько ударов весел снова толкнули пирогу по направлению к «Дункану». Яхта шла полным ходом и находилась уже в какой-нибудь полумиле от беглецов. Джон Манглс, видя, что они окружены, уже не знал, куда и направить пирогу. Дикари открыли беглый огонь, пули градом сыпались вокруг пироги. Вдруг раздался оглушительный выстрел, и над головами беглецов пролетело пушечное ядро: это выстрелила находившаяся на «Дункане» пушка. Очутившись под перекрестным огнем, беглецы замерли на месте между «Дунканом» и пирогами туземцев.
Джон Манглс, обезумев от отчаяния, схватил топор. Он хотел прорубить дно пироги и потопить ее вместе со своими спутниками, но его остановил голос Роберта.
– Том Остин! Том Остин! – кричал мальчуган. – Он на борту! Я вижу его! Он узнал нас, он машет шляпой!
Топор Джона замер в воздухе. Над головой беглецов со свистом пронеслось второе ядро. Оно надвое разбило ближайшую из трех пирог. На «Дункане» грянуло громкое «ура». Дикари в ужасе повернули пироги и стремительно поплыли обратно к берегу.
– К нам! К нам, Том! – громовым голосом крикнул Джон Манглс.
Через несколько минут беглецы, не соображая, как это случилось, ничего не понимая, были уже в безопасности на «Дункане».
Глава XVII
Почему «Дункан» крейсировал у восточного берега Новой Зеландии
Невозможно описать чувства Гленарвана и его друзей, когда их слуха коснулись напевы старой Шотландии. В момент их появления на палубе «Дункана» волынщик заиграл народную песню древнего клана Малькольм.
Гленарван, Джон Манглс, Паганель, Роберт и даже сам майор – все со слезами обнимали и целовали друг друга. Это был порыв безумной радости. Географ совсем потерял голову: он приплясывал, как сумасшедший, и все прицеливался своей неразлучной подзорной трубой в подходившие к берегу уцелевшие пироги.
Но, видя, какими лохмотьями покрыты Гленарван и его спутники, как исхудали и бледны их лица, сохранившие следы пережитых ими страшных мук, команда яхты прервала свои бурные изъявления радости. На борт «Дункана» вернулись лишь тени тех отважных, блестящих путешественников, которые три месяца назад, полные надежд, устремились на розыски капитана Гранта. Случай, и только случай, привел их на судно, которое они уже больше никогда не ожидали увидеть. Но в каком ужасном виде они были, как истощены, как слабы!
Все же, прежде чем подумать об отдыхе, пище и питье, Гленарван стал расспрашивать Тома Остина: почему «Дункан» находился у восточного берега Новой Зеландии? Каким образом не попал он в руки Бена Джойса? Какой сказочно счастливый случай привел яхту навстречу беглецам?
