Отт приподнял обшлаг парадного кителя, посмотрел на циферблат — время приема, указанное в пригласительном билете, уже истекло, следовало прощаться. Полковник был пунктуален. Другие поступили так же. Расходились, воинственно поправляя фуражки, пристегивая на ходу мечи.
Встреча с генералами Итагаки Сейсиро и Доихара Кендзи вызвала у Зорге много воспоминании. Он давно знал их — генералов-разведчиков, носителей и проводников милитаристских идей, знал, что именно с ними вступает он в тайное единоборство. Рихард вспомнил Китай.
4. ЭТО БЫЛО В КИТАЕ…
Зорге приехал в Шанхай в 1929 году.
Тот, кто его сопровождал, через полгода вернулся в Москву. На прощание сказал: «Доложу Старику с чистым сердцем — работать можешь!»
С тех пор Зорге работал самостоятельно. Сначала он поселился в отеле на улице Нанкин-род, в самом центре Шанхая. Окна его номера выходили на широкую набережную бескрайней Хуанпу — реки-работяги, которая просыпалась с рассветом в грохоте кранов, криках грузчиков и замирала глубокой ночью. Отель принадлежал бывшему контрабандисту Сашэну, торговцу опиумом и оружием для враждовавших китайских генералов. На том он и разбогател, контрабандист Сашэн, но времена наступали смутные, и он предпочел вложить добытые капиталы в более надежное предприятие.
В том же отеле жила американская журналистка, писательница Агнесс Смедли, представлявшая в Китае влиятельную франкфуртскую газету. Рихард много слышал о ней еще в Германии, читал ее книги, статьи, знал о ее прогрессивных убеждениях. Он был благодарен случаю, который позволил ему познакомиться с Агнесс Смедли. Это была сорокалетняя женщина с приветливым лицом и лучистыми серыми глазами. В ней было что-то от далеких предков-ацтеков, кровь которых текла в ее жилах. Друзья в шутку называли ее дочерью Монтесумы. Она была человеком гордой души, не терпевшая обиды, энергичная, волевая и женственная одновременно.
Человек передовых взглядов, она принимала участие в работе левых американских организаций. Чиновник, представитель калифорнийских властей, как-то бросил ей обидную фразу: «Вы не американка, Агнесс Смедли…» Он упрекнул ее в отсутствии патриотизма. Молодая женщина негодующе посмотрела на чиновника, глаза ее сузились, она ответила:
— Уж не себя ли вы считаете настоящим американцем?!. Мои предки защищали континент от конквистадоров, и я хочу продолжать борьбу с потомками конквистадоров, с вами, грабящими народ!..
Агнесс Смедли вынуждена была покинуть свою страну. Она жила то в Англии, то в Германии, но второй своей родиной считала Китай, прекрасно знала его, исколесив страну вдоль и поперек. Много лет Смедли провела в китайской Красной армии, участвовала в ее тяжелых походах, много писала о ней, не скрывая своих симпатий. В Шанхае американская корреспондентка располагала большими связями, она дружила с писателем Лу Синем, встречалась с Бернардом Шоу, который наезжал в Китай, с прогрессивными японскими журналистами. Агнесс Смедли ввела Рихарда Зорге в свой круг — круг прогрессивных людей.
Уже много лет спустя Рихард писал, подводя итог своей жизни:
«Мы старались установить, какие слои и классы населения активно поддерживают нанкинский режим, действительный характер изменений, происходивших в социальном фундаменте правительства… Собирали сведения о военных силах, имеющихся у правительства, и реорганизации, которая проводилась под руководством немецких военных советников. Кроме того, мы внимательно наблюдали за перемещениями в верховном военном командовании, а также за изменениями в вооружении армейских частей и фортов… Постепенно у нас накопилась исчерпывающая информация относительно так наз. „чанкайшистских дивизий“, имевших самое современное вооружение, — дивизий, верных нанкинскому правительству, и дивизий сомнительной надежности.
Я собирал подобные сведения главным образом через китайских членов моей группы, хотя нередко получал весьма важные данные лично от немецких военных советников и предпринимателей, занимавшихся поставкой оружия…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Помимо этого я собирал информацию о внешней политике нанкинского правительства… и убедился, что оно целиком зависит от Англии и Соединенных Штатов… Мне стало ясно, что в будущем США займут место Великобритании, как господствующая держава на Тихом океане, причем указания на это я обнаружил уже в то время».
Одним из первых знакомств, которое осуществилось с помощью Агнесс Смедли, была встреча с Ходзуми Одзаки. Агнесс спросила однажды:
— Хотите, Рихард, я познакомлю вас с очень милым японцем, это корреспондент токийской «Асахи». У него солдатское лицо, но он ненавидит войну, не терпит милитаристов.
Они сидели в летнем кафе на берегу Хуанпу в сквере рядом с садовым мостом, перекинутым через канал. На воротах сквера висела предупреждающая надпись: «Собакам и китайцам вход запрещается». Здесь был английский сектор Шанхая. Рихард ответил:
— Я хочу познакомиться со всеми, кого возмущают такие вот надписи. Уверен, что я найду в них своих единомышленников.
Смедли встретилась с японским журналистом несколько месяцев назад в книжном магазине на одной из улочек французского сеттльмента. Заговорили о китайской живописи, и новый ее знакомый обнаружил глубокие познания, отличное понимание национального искусства Китая. Оказалось, что Одзаки знаком с книгами Агнесс Смедли и собирается перевести кое-что на японский язык.
— Вы несомненно понравитесь друг другу, — сказала Смедли.
В тот же вечер Агнесс позвонила Одзаки и пригласила его пообедать вместе с приехавшим недавно в Шанхай иностранным корреспондентом.
Встретились они в гостинице, где жил Зорге, на верхнем этаже, в ресторане с красными, цвета счастья, стенами, расписанными золотыми драконами.
Не было ничего примечательного ни в том, что за одним столом собрались коллеги-журналисты, ни в том, что американка Смедли представила японскому журналисту своего знакомого. Но именно в этот день произошло событие, которое принесло в дальнейшем столько неожиданных огорчений многим разведкам мира. Встреча в гостиничном ресторане положила начало большой дружбе и совместной работе двух ненавидящих войну людей — Рихарда Зорге и Ходзуми Одзаки.
Одзаки и в самом деле был похож на простого солдата — своим прямоугольным лицом, зачесанными назад густыми черными волосами и желто-зеленым кителем, который он носил летом. Но лицо у него было очень бледное — результат непрестанного пребывания в четырех стенах без свежего воздуха, за работой, за книгами.
— Одзаки-сан, ну когда вы смените свою униформу! — шутливо воскликнула Смедли, когда Ходзуми подошел к их столу. — Мечтаете стать солдатом?
— Из меня выйдет только плохой солдат. Я предпочитаю быть хорошим журналистом…
— Я думаю точно так же, — вступил в разговор Рихард. — Агнесс, может быть, вы нас все-таки познакомите?
Поначалу Одзаки был сдержан, но к концу обеда разговорился. Речь зашла о политической обстановке в Китае.
— Экономический кризис захватил и Японию, — говорил Одзаки. — Внешняя торговля за год сократилась у нас на одну треть. В Токио намерены поправить свои дела за счет Маньчжурии Японские капиталовложения непрерывно растут и составляют здесь уже полтора миллиарда иен. Теперь в Маньчжурии почти все иностранные капиталы принадлежат Японии. Исключение представляет Китайско-Восточная железная дорога, которую построили русские. Но это всего 23 процента капиталов, остальное принадлежит нам, японцам… Но вы же знаете, что вслед за капиталом всегда маршируют солдаты. Я не верю, что политическая обстановка в Китае разрядится в ближайшее время. Скорее наоборот. Взрыв поезда Чжан Цзо-лина — это только начало. Я уверен, что Доихара причастен к убийству. Вы знаете Доихара, Агнесс-сан? Он был советником при Чжан Цзо-лине И еще Итагаки… Эти люди не появляются случайно на горизонте и не исчезают раньше времени. Сейчас они в Маньчжурии…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Зорге поразило, с какой прямотой говорил Одзаки. Два года назад при взрыве поезда был убит Чжан Цзо-лин, маршал-милитарист, принимавший участие в междоусобной войне в Китае. Он располагал крупными военными силами, придерживался японской ориентации, но ходили слухи, что диверсию провели японские агенты. Почему? Теперь Ходзуми Одзаки уверенно подтверждает это: Чжан Цзо-лина убили потому, что он не угоден был японцам Поезд маршала взорвали под Мукденом. Организатором покушения был Доихара.
