что-нибудь быстро и тихо-тихо.
Черный холодный взгляд Мэб охватил вершину холма в одно мгновение, остановившись на Лилии и ее приближенных. Левый глаз Мэб дернулся. И она заговорила низким, пугающе отточенным голосом:
– Прекратить. Это. Хамство. Сейчас же.
Лилия широко распахнутыми глазами посмотрела на Мэб, как девочка-подросток, которую застали целующейся с парнем в гостиной. Вся ее самоуверенность испарилась, и она резко опустила руку, издав вздох, как сигнал отбоя для своей команды. Я посмотрел на Духоприюта. Дух-охранник уже не выглядел как уносимый медленным ветром и просто неподвижно стоял у входа на маяк.
Лилия несколько секунд не сводила глаз с Мэб. Потом вызывающе вздернула подбородок и сделала несколько шагов, пока не встала плечом к плечу с Мэйв.
Мэб издала протяжный, исполненный презрения звук и повернулась ко мне:
– Я вняла твоему призыву, но не войду в эти владения, если мне не дадут на то конкретное приглашение. Ты позволяешь мне войти?
– Да, – подтвердил я, – да, я позволяю.
Мэб сделала легкий кивок и опустилась на землю. Затем она повернулась к Духоприюту:
– Я благодарю вас за ваше терпение и помощь в нынешней ситуации. Вы могли бы повести себя иначе, но выбрали этот путь. Я осознаю серьезность подобного решения. Оно не будет забыто.
Духоприют склонил голову – слегка, жестом признания сказанного, но не сотрудничества или подчинения.
Когда она увидела кивок, Мэб словно отпустило. Трудно сказать, почему у меня возникло подобное ощущение, но это было такое же чувство облегчения, какое я испытывал, когда видел, как кто-то убирает руку с пистолета.
Мэб повернулась ко мне, смерив меня взглядом с головы до ног. Она слегка вздернула бровь, открывая этим жестом целую палитру неодобрения по отношению к моим внешнему виду, поведению, ситуации, и сказала:
– Наконец-то.
– У меня было множество проблем, – пояснил я.
– Непохоже, чтобы бремя твоих проблем уменьшилось, – ответила Королева Мэб. – Пошевели мозгами.
Я собирался сострить, но упомянутые мозги отметили, что лучше бы мне повременить с остротами, пока мою задницу не зажарили на гриле. Я решил прислушаться к своему сознанию и вместо острот склонил голову перед Мэб. И сразу же почувствовал себя умнее. По шажочку – топ-топ-топ.
Затем Мэб повернулась к Мэйв.
Зимняя Леди встретила взгляд Королевы Воздуха и Тьмы с холодной яростью в глазах и улыбкой на устах.
– Вот как, – проговорила Мэйв. – Ты явилась вся в черном. Как судья. Собственно, ты всегда со мной так поступала. Но это всего лишь игра.
– В каком смысле «игра»? – спросила Мэб.
– Ты уже судила. Уже вынесла приговор. И отправила своего палача привести приговор в исполнение.
– У тебя есть обязанности. Ты пренебрегла ими. Чего же ты ожидала?
– От тебя? – с горечью осведомилась Мэйв. – Ничего.
– Именно это самое «ничего» я и делала, – произнесла Мэб. – Увы, слишком долго. Чтобы дать тебе возможность самой избавиться от опасности. Я предпочла бы, чтобы ты позволила мне помочь тебе вернуться к своим обязанностям.
– Не сомневаюсь, что предпочла бы, – насмешливо произнесла Мэйв. – Уверена, что ты получила бы наслаждение, пытая меня до безумия, чтобы снова сделать из меня послушную куклу.
Ответ Мэб прозвучал на секунду позже, чем должен был:
– Нет, Мэйв.
Мэйв заскрежетала зубами:
– Никто не будет контролировать Мэйв!
Иней вырос на угольно-черных ресницах Мэб.
– О дитя мое…
В этих словах чувствовалась какая-то тяжесть и завершенность – как крышка, запечатывающая гроб.
– Я больше никогда не буду твоим маленьким охотничьим соколом, – продолжала Мэйв. – Я ни перед кем не преклоню колено снова и уж тем более перед старой ведьмой, которая завидует всему, что видит во мне.
– Завидует? – спросила Мэб.
Мэйв издала один из своих металлических смешков:
– Да, зависть! Великая и могучая Мэб, завидующая своей маленькой девочке. Потому что у меня есть нечто, чего у тебя никогда не будет, мать.
– И что же это? – спросила Мэб.
– Выбор, – свирепо выкрикнула Мэйв.
– Стоп, – хлестко произнесла Мэб, но опоздала на долю секунды.
Мэйв согнула локоть, направив свой маленький пистолет поперек тела, и, не глядя, выстрелила в левый висок Лилии.
– Нет! – закричал Хват, отчаянно пытаясь вырваться из рук державшего его сидхе.
Лилия на секунду замерла в абсолютной неподвижности с выражением озадаченности на прекрасном лице.
А потом упала – как опадает лепесток с умирающего цветка.
– Лилия! – кричал Хват с искаженным от боли лицом.
Он озверело дрался, хотя и не мог высвободиться, рвался к Мэйв, не обращая никакого внимания на державших его сидхе. В то же время Зимние и Летние фэйри застыли словно в параличе, не сводя глаз с упавшей Лилии.
Мэб смотрела на Лилию глазами, округлившимися от потрясения:
– Что ты наделала?
Мэйв откинула голову назад и рассмеялась – воющим, издевательским, триумфальным смехом, воздев руки над головой:
– Ты думала, я не знаю, для чего ты готовила Сариссу, ведьма? – Она почти пропела эти слова. – Ты лепила из нее сосуд, который вместил бы фэйри! Что ж, возрадуйся! Свершилась воля твоя!
В первые секунды я не понимал, что за чертовщину она несла, но потом увидел.
Замерцал огонь, оживая над телом бывшей Летней Леди. Он не опалил Лилию. Зеленые золотистые огоньки собрались вместе в силуэт, отдаленно напоминающий фигуру Лилии с руками, разбросанными по покрытой инеем земле. Затем с пронзительным звуком огонь внезапно сконденсировался в форму, выглядевшую как орел или крупный ястреб. Ослепительный свет разлился над вершиной холма, и ястреб внезапной вспышкой вылетел из поникшего тела Лилии.
Прямо в Сариссу.
Глаза Сариссы округлились от ужаса, и она подняла руки в инстинктивном защитном жесте. Летний огонь в форме ястреба, мантия Летней Леди, проник через поднятые руки Сариссы в ее грудь в области сердца. Тело девушки изогнулось дугой. Она издала крик, и изо рта ее, как луч прожектора, вырвался золотисто-зеленый огонь, очертив новые резкие тени на поверхности холма.
Потом ее крик растаял, превратившись в плачущий, журчащий стон, и она упала на землю, свернувшись на ней в позе дрожащего зародыша.
– Мантия передана, – хихикнула Мэйв. – Ближайший сосуд заполнен. Времена года сменяются, сменяются и сменяются.
Мэб расширившимися глазами не отрываясь смотрела на Мэйв.
– О! – воскликнула Мэйв; все ее тело изгибалось в спонтанной пляске чистого ликования. – Этого ты не предвидела, мать? Это даже не приходило тебе в голову? – Ее глаза округлились, а взгляд стал напряженно-безумным. – И как же ты теперь убьешь меня? К кому перейдет моя мантия? Где теперь находится ближайший сосуд для нее? Какая-нибудь несчастная смертная, которая и понятия не имеет об истинной природе мантии? Или инструмент одного из твоих врагов в союзе со мной
