помоги им занести раненых внутрь.
Духоприют ответил мне насупленным взглядом.
Но он сделал то, о чем я говорил, протопав вперед, чтобы подобрать Молли, а потом Сариссу – очень осторожно, как держат младенцев, по девушке на каждой руке. Затем он понес их к хижине. Кэррин тем временем подошла к Жюстине, и вместе им удалось поставить Мака на ноги и помочь ему доковылять до хижины. Я с трудом взвалил Томаса на плечо и потащил его бесчувственное тело к хижине, сказав Мышу:
– Оставайся с ним, парень.
Мыш издал огорченный звук и посмотрел на Молли. Потом сел на пол между ними двумя, переводя взгляд с нее на Томаса и обратно.
– Придется побыть на природе до рассвета, – пояснил я. – Мы о них позаботимся.
Мыш вздохнул.
– Гарри, – начала было Кэррин.
– Пистолет, – тихо сказал я, протягивая руку.
Она заморгала, потом проверила оружие, поставила на предохранитель и передала мне.
– Оставайся здесь, – сказал я, направляясь к двери.
– Гарри, что ты…
– Оставайся здесь! – рыкнул я.
Я снял пистолет с предохранителя и вышел из хижины, чтобы подкрасться к Мэб.
Когда я пересекся с ней, ее черное платье и черные волосы стали сначала темно-серыми, как грозовые тучи, потом серебристыми и, наконец, белыми.
– Да, мой Рыцарь? – спросила она.
Я двинулся к основанию башни, подальше от хижины:
– Не могли бы вы пройти сюда?
Она выгнула бровь, но выполнила просьбу, ступая по земле невесомо, как движутся пятна лунного света.
Я шел, пока не скрылись из виду и хижина, и фэйри у подножия холма. И тогда я взвел курок пистолета, развернулся и приставил ствол ко лбу Мэб.
Мэб остановилась и оценивающе посмотрела на меня своими светящимися немигающими глазами:
– Что это должно означать?
– Сейчас все еще Хеллоуин, – сказал я, дрожа от усталости и ярости. – И я не в настроении играть в игры. Мне нужны ответы.
– Я целые деревни превращала в камень за жесты менее оскорбительные, чем этот, – проговорила Мэб ровным голосом. – Но здесь я твой гость. И ты явно переутомился.
– Вы чертовски правы насчет того, что я переутомился, – свирепо произнес я. – Вы меня подставили. Это раз. И я вошел в западню с открытыми глазами. Я сам это заработал, мне с этим и разбираться. Но вы подставили и Молли. Назовите хоть одну причину не пустить вам пулю промеж глаз прямо сейчас.
– Во-первых, – сказала Мэб, – ты не дожил бы до того, чтобы нажать на спусковой крючок. Но поскольку угрозы твоей жизни никогда не вразумляли тебя, я назову и вторую причину. Мисс Карпентер будет достаточно трудно обучаться управлению мантией Леди, получив и мою мантию, если тебя не окажется рядом. Не думаешь?
Верно. Об этом я действительно не думал. Но я и чувствовал себя не слишком хорошо, чтобы твердо следовать доводам рассудка.
– Почему? – требовательно спросил я. – Зачем вы так поступили с ней?
– В мои намерения не входило, чтобы именно она заменила Мэйв, – сказала Мэб. – Честно говоря, я считала ее более подходящим кандидатом на роль Летней.
– Вы так и не сказали мне: почему?
– Я хотела, чтобы Сарисса заняла место Мэйв, – пояснила Мэб. – Но невозможно возложить все надежды на одно место, одного человека или один план. Здесь как в шахматах: лучший игрок не планирует достичь одного-единственного гамбита, поставить отдельную ловушку. Она расставляет фигуры таким образом, что, как бы ни ходил противник, у нее всегда найдутся свежие силы, чтобы отреагировать, адаптироваться и уничтожить. Молли была подготовлена на случай непредвиденных обстоятельств.
– На случай, если что-то произойдет с вашей собственной дочерью? – спросил я.
– Что-то уже произошло с моей дочерью, – поправила Мэб. – Моим намерением было подготовить Сариссу к ее новой роли, так же как я готовила тебя к твоей.
– Поэтому вы и подставляли ее всем этим тварям, как и меня?
– Слабость для меня бесполезна, чародей. Ситуация здесь развивалась не так, как я предполагала. Позицию Молли я выбрала, имея в виду другую цель, но ее присутствие дало мне возможность разбить гамбит противника.
– Позиция. – Я сплюнул. – Гамбит. Что для вас Молли? Пешка?
– Нет, – спокойно ответила Мэб. – Уже нет.
Это отбросило мою голову назад так, словно мне врезали прямым в нос. Я почувствовал легкое головокружение. И опустил пистолет.
– Она еще дитя, – сказал я устало. – У нее была целая жизнь впереди, а вы проделали с ней это.
– Мэйв всегда обожала драматические эффекты, но в данном случае она была абсолютно права. Я не могла убить ее, если у меня не было под рукой сосуда, готового принять ее мантию, – а отсутствие силы Зимней Леди может оказаться критическим. Это был один из лучших ходов, сделанных противником.
– Вы так и не поняли, да? – спросил я.
– Не поняла, – согласилась она. – Я не понимаю, каким образом то, что я сделала, отличается от того, что делал ты в течение многих лет.
– Что?
– Я дала ей силу, – пояснила она, словно объясняя что-то очень простое ребенку.
– Это не то, что делал я, – отрезал я.
– В самом деле? – спросила Мэб. – Я чего-то недопоняла? Сначала ты завладел ее воображением и привязанностью как партнер ее отца. Ты заинтересовал ее тем, чем занимался, и подпитывал ее любопытство молчанием. Потом, когда она стала изучать Искусство, ты решил не вмешиваться до тех пор, пока она не окажется в отчаянном положении, – и в такой момент твоя помощь сделает ее глубоко обязанной тебе. Ты использовал ее эмоциональную привязанность к тебе, чтобы посеять и затем пожать последователя, который талантлив, предан – и находится у тебя в долгу. Кстати, очень неплохо сработано.
Я пару секунд стоял с открытым ртом:
– Это… это не то… что я делал.
Мэб наклонилась ко мне:
– Это именно то, что ты делал. Единственное, чего ты не делал, – не признавался себе в своих намерениях. Вот почему ты ни разу не воспользовался ее прелестями. Ты кормил себя прекрасной, идеалистической ложью, держа поблизости сильную, талантливую, преданную девушку, готовую пожертвовать ради тебя жизнью, к тому же ей больше некуда было обратиться за помощью. В своей карьере наставника ты превратился в подобие Дю Морне.
– Это… это не то, что я делал, – повторил я с нажимом. – Но то, что творите вы, изменит ее навсегда.
– А разве она не изменилась после того, как ты начал кормить ее знаниями? – спросила Мэб. – Вероятно, ты проявлял к ней чрезмерную мягкость во время обучения, но разве она не начала становиться другим человеком?
– Человеком, которым она выбрала быть, – сказал я.
– Она выбрала быть рожденной с даром к Искусству?
