так свирепо, что я мог видеть выражение ее лица даже сквозь грязь. А мой брат лежал на земле, связанный, как Мыш, но похоже было, что он без сознания.
Над ними нависал Драная Башка, лишенный одной из своих рук. Рука валялась на земле беспорядочной кучей треснувших и поломанных костей, которые держались вместе иссохшими лентами какого-то красноватого волокна. Морда Драной Башки ничего не выражала, но мне показалось, что его тлеющие глаза смотрели угрюмо и удовлетворенно. Красная Шапка стоял чуть в стороне. Половина его лица представляла собой кровавое месиво, и одним глазом на физиономии стало меньше. Он с беззаботным видом держал принадлежавший Кэррин П-90. Большая часть грязи с пистолета уже слетела. Рядом с ним двое сидхе удерживали Хвата, завернув ему руки за спину. У Летнего Рыцаря синяк покрывал всю левую половину лица, доходя до самой линии роста волос.
Но Молли нигде не было видно.
Что ж. Возможно, мне выпала паршивая комбинация, но у меня где-то еще была закрытая карта.
Мэйв спрыгнула с груды камней, не выпуская из руки маленький автоматический пистолет, и широко улыбнулась.
– Ты сделал все интересным, Дрезден, это я должна признать. И твоя развеселая команда такая, – она пнула Кэррин в поясницу, реакцией на что был лишь тяжелый выдох, – такая дерзкая!
Она обвела взглядом людей, стоявших со мной:
– Теперь посмотрим, что у нас тут?
Мэйв сделала жест рукой, и воздух внезапно сгустился. Грязь начала стекать со всех, кто был ею покрыт, так, словно снова начался дождь, становясь все гуще и обильнее.
– Посмотрим, посмотрим, – бормотала она. – А, бармен. Какая ирония. Тебе оттуда все хорошо видно?
Мак смотрел на Мэйв, ничего не отвечая.
– Позволь, я позабочусь о том, чтобы ты не скучал. Это место участника, – сказала Мэйв и выстрелила ему в живот.
Мак захрипел и пошатнулся на каблуках. Он без всякого выражения смотрел на Мэйв.
Потом издал стон и упал на одно колено.
– О, – сказала Мэйв, ее глаза блестели, – такое никогда не надоедает.
Жюстина издала тихий звук и подошла к Маку.
Сверкающий взгляд Мэйв обратился на нее.
– И любимое лакомство вампира. Сладенькая штучка, да? И так близка к леди Рейт. У нас с тобой будет долгий разговор после этого, дорогая. Я знаю, что ты начнешь видеть все с моей точки зрения.
Жюстина не смотрела на Мэйв и ничего не отвечала. Она не выглядела напуганной; ее просто беспокоило состояние Мака. Может, потому, что Жюстина не была самым уравновешенным и чувствительным к опасности человеком из всех моих знакомых. А может, бесстрастность ей удавалась лучше, чем мне.
Взгляд Мэйв остановился на последнем человеке рядом со мной, и ее улыбка стала откровенно лисьей.
– Скажите на милость! Миленькая маленькая Сарисса. Ну разве не восхитительно? У меня нет ничего, что ты не хотела бы уничтожить.
– Мэйв, – сказала Сарисса. Она тоже выглядела не напуганной, а просто усталой. – Боже мой, сколько раз мы уже говорили на эту тему?
– И ты продолжаешь все портить!
Сарисса закатила глаза и вяло всплеснула руками. Жест вышел одновременно беспомощным и раздраженным.
– Мэйв, что из принадлежащего тебе я могла бы пусть даже теоретически уничтожить? Или окончательный выезд из квартиры-студии разрушил твою жизнь? Или мой диплом медсестры как-то уменьшил твою силу и власть? Или я увела какого-то твоего любовника, которого ты случайно оставила в живых после первой ночи?
– Разговор всегда возвращается к этому? – сказала Мэйв ядовитым тоном. – Как, по-твоему, важны мужчины. И как ты пыталась произвести впечатление на мать, затащив в постель вот этого?
– Это была работа, Мэйв. Терапия.
– Я видела, каким терапевтическим было твое платье на его чествовании.
– Мое платье? Да на тебе были одни стразы – и ничего больше!
Лицо Мэйв исказила ярость.
– Это. Были. Бриллианты.
Кэррин переводила взгляд с одной на другую с выражением удивленного узнавания.
– Гарри… – промолвила она тихо.
– Ага, я понял, – сказал я. И повернулся к Сариссе, которая выглядела моложе Мэйв. – Лучшая подруга Мэб? – спросил я.
– Это сказал ты, а не я, – быстро ответила она.
– Ясное дело, – согласился я. – А ты просто молодой одинокий специалист в области медицинской реабилитации.
– В последние десять лет, – насмешливо произнесла Мэйв. – А что там было в предыдущий раз? Математика? Ты собиралась описать механику Вселенной или что-то в этом роде? А до того – что? Экология? И как – спасла ты Землю, Сарисса? А перед тем что, актрисулька? Ты думала, что преуспеешь в искусстве. В какой мыльной опере ты участвовала?
– Это не имеет значения, – ответила Сарисса. И, заметив, что я смотрю на нее, сообщила: – Это было еще до тебя.
Я заморгал:
– Что?
Она казалась смущенной:
– Я же говорила тебе, что старше, чем выгляжу.
– Наконец-то я понял, кого ты мне напоминаешь, – вздохнул я, глядя то на Сариссу, то на Мэйв. – Должно быть, костюм медсестры сбил меня с толку. Мэйв всегда одета как стриптизерша, в пирсингах, огнях данс-клуба и с сумасшедшей раста-прической. – Я напряженно сравнивал одну и другую. – Адские погремушки, вы же идентичные близнецы!
– Не идентичные близнецы, – возразили обе в унисон, одинаково возмущенным тоном. И умолкли, хмуро глядя друг на друга.
– Как же это получилось? – спросил я. Мне действительно было любопытно, но это также являлось попыткой тянуть время. Я еще не встречал человека, одержимого манией величия, который не любил бы разглагольствовать о своей персоне, дай ему хотя бы полшанса. Особенно если он еще и бессмертен. Для них несколько минут болтовни за несколько столетий ничего не стоят, и они дадут накручивать себя по десятилетиям зараз. – Вы обе… вы родились подменышами. Что случилось потом?
– Я выбрала быть сидхе, – выпалила Мэйв.
– А ты выбрала человеческое существование? – спросил я Сариссу.
Она пожала плечами и отвела взгляд.
– Ха, – фыркнула Мэйв. – Нет. Она вообще ничего не выбирала. Так и болталась между мирами. Не став никем. Не отдавшись ничему.
– Мэйв, – тихо сказала Сарисса, – не надо.
– Просто плыла по течению, хорошенькая, пустая и скучающая, – продолжала Мэйв сладким ядовитым голосом. – Незамеченная и непримечательная.
– Мэйв, – произнесла Лилия жестким тоном, глядя вверх с того места, на котором стояла. Летняя Леди продолжала держать ладонь вытянутой в сторону Духоприюта, а ее лицо покрылось потом. Казалось, она опирается на ладони сидхе позади нее, чтобы стоять ровно. – Я не могу в одиночку удерживать Духа всю ночь. Нам нужно поговорить об этом, прежде чем все выйдет из-под контроля. Поторопись, и давай закончим дело.
Мэйв резко развернулась к Лилии и топнула ногой:
– Это моя ночь! И не торопи меня,
