— На чем же ты спал?
— На голой земле.
— А чем ты питался в поле и какое пил вино?
— Разве в поле найдешь еду и вино?
— Но как же ты не умер с голоду?
— Я ел сухари, а если были лепешки, то лепешки и запивал их водой.
— Очень тяжело так питаться, — заметил старец. — А была ли баня в деревне, чтобы помыться?
— Нет, — ответил египтянин, — но когда нужно было помыться, мы шли на речку.
Когда старец расспросил обо всем египтянина и узнал все тяготы его прежней жизни, то ради его духовной пользы рассказал ему о своей прежней жизни в миру:
— Я, смиренный человек, которого ты видишь перед собой, происхожу из великого города Рима и был знатным человеком при дворе императора, — как только египтянин услышал это, раскаялся в своих помыслах и стал внимательно слушать дальше, а старец продолжал. — Я оставил город и пришел в эту пустынь. Я владел великими дворцами и был очень богат, но презрел все это и поселился в этой маленькой келье. У меня были кровати из чистого золота, драгоценные покрывала. Теперь, вместо них, Бог даровал мне эту подстилку и шкуру. У меня была дорогая одежда, а сейчас я ношу простую накидку. На свой обед я расходовал много золота, и взамен Бог даровал мне только то, что ты сейчас видишь: немного овощей и маленькую чашу вина. Мне прислуживало множество слуг, и, вместо них, по милости Божией, мне служит лишь этот старец. Вместо бани я лью немного воды на ноги и ношу по своей немощи сандалии. Вместо струнной музыки, я слышу только двенадцатипсалмие. Ночью совершаю мое правило, вместо грехов, которые творил в миру. Проснувшись, сразу совершаю малое богослужение. А тебя прошу, авва, пусть моя немощь не вводит тебя в соблазн.
Когда египтянин выслушал его, то вразумился и сказал:
— Горе мне, от множества скорбей, которые я знал в мирской жизни, попал в место успокоения и получил здесь то, чего там у меня не было. А ты от великого своего успокоения пришел в место скорби и от великой славы и богатства обратился к смирению и нищете.
И получив великую пользу, египтянин ушел, став другом старца и часто приходил к нему ради духовной пользы. Ибо старец обладал даром различения и был исполнен благоухания Святого Духа.
2. Как рассказывали об авве Арсении, однажды, когда он жил в Скиту и заболел, то к нему пришел пресвитер, отвел его в церковь, уложил на лавку и подложил подушку ему под голову. Кто-то из старцев пришел навестить его, увидел его лежащим на лавке с подушкой под головой, смутился и сказал:
— Ну и авва Арсений, даже тут разлегся на лавке.
Тогда пресвитер остановил его и наедине спросил:
— Кем ты был у себя в деревне?
— Пастухом.
— И как ты проводил время?
— Во многих тяжких трудах и заботах.
— А теперь как тебе живется в келье?
— Несравненно легче.
— Посмотри на авву Арсения, — сказал пресвитер, — в миру он был приближенным императора. У него были тысячи слуг, препоясанные золотыми поясами, в золотых одеяниях с золотыми орнаментами. Они прислуживали ему, а он возлежал на драгоценных мягких подстилках. А ты, пастух, обрел здесь отдохновение, о котором и думать не мог в миру. А он, наслаждавшийся в миру, здесь никогда не обретет отдохновения. То, что для тебя легко, для него это тяготы.
Услышав это, старец умилился и принес покаяние:
— Прости меня, авва, я согрешил. Поистине, это настоящий путь монашеской жизни. Ибо он пришел ко смирению, а я только к отдохновению.
-
— 2. Из святого Ефрема
Не принуждай старца к работе, потому что он истощил свое тело в подвиге с юности. Достаточно с него совестливого страха Божия. Если человек состарился, творя волю Божию, ему хватает для спасения умного делания и выполнения требований совести.
2. Воздавай почтение старцам ради Господа и ради самых рассудительных братьев, которые, увидев, какой почет оказывается добродетели, еще больше усилят свое рвение.
3. Учитывай, брат, меру каждого из своих подчиненных. Ибо Господь сказал, что все приносит свой плод: "одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать" (Мф 13,8).
Глава 47: О том, что больше всего нужно заботиться и снисходить к немощным, если, конечно, при этом не нарушается заповедь Божия, дабы не было соблазна; и о том, что о свершениях и грехах человека следует судить в зависимости от его крепости и занятий
1. Из Патерика
Однажды три старца (об одном из них шла дурная слава) пришли к авве Ахилле.
— Авва, сплети мне сеть, — попросил один из них.
— Не могу, — отказался авва.
— Сотвори любовь, — сказал другой, — чтобы мы поминали тебя в нашем монастыре, сплети нам сеть.
— Нет у меня времени, — был ответ.
Тогда третий, за кем была дурная слава, попросил:
— Сплети мне сеть, чтобы она у меня была из твоих рук, авва.
— Тебе сплету, — сразу согласился он.
Два первых старца спросили авву наедине:
— Почему, когда мы просили тебя, ты не захотел сделать ее для нас, а ему сказал: «Сплету»?
— Вам, — ответил Ахилла, — я отказал, потому что у меня нет времени, и вы не опечалитесь. А если ему не сделаю, он подумает, вот, мол, старец, услышав о моих грехах, не захотел сделать ее для меня — тогда веревка оборвется, то есть он потеряет последнюю надежду. И я ободрил его душу, "дабы он не был поглощен чрезмерною печалью" (2 Кор 2, 7).
2. Однажды отцы (с ними был и авва Пимен) пришли в дом одного христолюбивого человека. Когда они ели, то подали мясо, и все ели, кроме аввы Пимена. Старцы удивились, что он не ест, ибо знали о его даре различения. Когда они встали, то спросили его:
— Пимен, почему ты так поступил?
— Простите меня, отцы, — ответил он. — Вы ели, и никому это не было в соблазн. А если бы я ел мясо, то, поскольку за трапезой было много братьев, это нанесло бы ущерб их духовной жизни. Они сказали бы: «Пимен ест мясо, а чем мы хуже?»
И отцы восхитились его даром различения.
3. Брат спросил одного из отцов, оскверняется ли человек, если обдумывает нечистый помысел. Отцы стали обсуждать этот вопрос. Одни говорили:
— Да, оскверняется.
— Нет, — возражали другие, — иначе мы, простые люди, не сможем спастись. Главное — не совершать грех телесно.
Брат пошел к самому опытному старцу и спросил его об этом. Старец ответил:
— С каждого будет спрошено по мере, им достигнутой.
— Ради Господа, — попросил брат, — разъясни мне твой загадочный ответ.
— Вот лежит ценная вещь, — ответил старец, — к ней подошли два брата. Один достиг великой меры, а другой малой. Если помысел брата, достигшего совершенства, скажет: «Я хочу, чтобы у меня была эта вещь», то брат сразу отсечет его и не осквернится. А тот, кто еще не достиг великой меры, пусть даже будет продолжать вожделеть эту вещь, охваченный помыслом, не осквернится, если не возьмет ее в руки.
2. Из святого Ефрема
Брат, поддерживай немощного, а крепкому брату это от тебя не нужно. Как сказано в Писании, "не здоровые имеют нужду во враче, но больные" (Мф 9,12). И еще: "Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных" (Рим 15,1).
Глава 48: О том, что человека впавшего в грех и близкого к отчаянию, не следует резко клеймить и обличать, но сочувствовать ему и кротко утешать, чтобы остановить его падение, а также доброжелательно принять оставившего, а потом вновь вернувшегося в монастырь
1. Из Патерика
Одного брата оклеветали в монастыре, обвинив в блуде. Он бросил монастырь и ушел к авве Антонию. Затем пришли братья из монастыря, чтобы, как они говорили, исцелить брата, обратив его к покаянию. Они стали обличать его:
— Ты натворил то-то и то-то.
Брат оправдывался, что ничего подобного он не делал. При их разговоре присутствовал авва Пафнутий Кефала, который рассказал такой случай:
— Я видел на берегу реки человека, который по колено завяз в тине. Пришли люди, стали помогать ему и утопили его по шею.
Авва Антоний сказал тогда об авве Пафнутии:
— Вот истинный человек, способный исцелить и спасти душу.
Братья, умилившись словам старцев, покаялись перед братом, и призванные к этому отцами, приняли его обратно в монастырь
2. Авва Пимен сказал: «Если человек согрешит, но будет отказываться, не обличай его, а то отсечешь у него желание покаяться. Напротив, скажи ему: «Не падай духом, брат, и будь осторожен впредь». Тогда ты пробудишь в его душе раскаяние.
2. Из святого Ефрема
Если брат уйдет из монастыря под каким-нибудь предлогом, потом заболеет или просто раскается и вернется в монастырь, не прогоняйте его, напротив, примите обратно, как неотъемлемую часть своего тела. Пусть он согрешил, покинув монастырь, а ты будь милостив к нему ради Господа, который сказал: "Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне" (Мф 25,40).
