всех стран соединились.
И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.
Извините, если кого обидел.
08 декабря 2013
История про то, что два раза не вставать (2013-12-09)
Ну, вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
Извините, если кого обидел.
09 декабря 2013
История про то, что два раза не вставать (2013-12-10)
Вот удивительное дело: при всей ожесточённости споров об авторском праве я не вижу человека, который представлял бы себе, как оно, это авторское право, будет выглядеть лет через десять. То есть, не сделать прогноз (это вообще дело неблагодарное), а именно просто представить себе и рассказать в деталях окружающим.
Все разговоры оканчиваются требованием каких-то мгновенных перемен. А вот что потом — никому не понятно.
То есть, точка кипения споров происходит в момент обсуждения того, можно ли здесь и теперь что-то прочитать, послушать и посмотреть без денег.
А вот ситуация через десять-двадцать лет обдумывается мало.
И, чтобы два раза не вставать — как-то мне кажется, что через десять лет нас могут ждать инструментальные новости. В эпоху электронных книг никакого театрального рассыпания текста в прах или сожжения партитуры не нужно — после определённого количества прочтений всё может быть организовано более обыденно. Тут ведь дело не в том, чтобы уничтожить пиратов, о которых все так много сейчас говорят, как класс. Их роль в обществе может быть минимизирована — ну и типа, всё. Это как разрешённое ныне самогоноварение.
Если оно не представляет опасности не то, что для рынка, а не меняет социальный ландшафт, то оно и не преследуется.
Много говорят о мотивации создателей текста.
Но дело в том, что чтение тут на периферии финансовых процессов. Просто писатели более крикливы.
Но большую часть объектов от кино до музыки теперь делается коллективно.
И погоду могут делать крупные киты с желанием обладать правом распоряжения на долгие годы: нужна им ситуация, когда программист может законно стырить у них кусок программы через год-три? Да ни в жисть!
Писатели же косвенные участники процесса. А вот аудио-, кино- и софткорпорации — участники непосредственные. Я пока не могу придумать им аналог в этом Новом Средневековье. Монашеские ордена? Какие-то иррациональные братства?
А мелкопоместные творцы — будут на содержании у герцога.
Извините, если кого обидел.
10 декабря 2013
История про то, что два раза не вставать (2013-12-11)
В своём тексте "Смерть Вазир-Мухтара" Юрия Тынянова" Солженицын несколько свысока разбирает тыняновский текст. Это довольно странный разбор — такое впечатление, что Солженицын считает себя послом русской литературы XIX века, присланным в далёкую страну разбираться с платежами и невольниками. Солженицын пишет: "“Толстые ноги солдатки были прохладны, как Эльбрус” (и это — вовсе и не коснувшись их; плохо)".
И в этом какое-то катастрофическое непонимание литературы двадцатых годов и вообще художественной картины мира.
Тынянов пишет о Том, как медленно, с остановками, Грибоедов едет на юг, приближаясь к своей гибели.
Его настигает жара.
Жара плавит воздух, и горы дрожат в фиолетовом мареве.
Наконец, они достигают остановки Один из спутников остаётся ночевать в душной комнате.
А "Грибоедов с доктором миновали солдатскую слободку. Загорелая солдатка, подоткнув подол, мыла в корыте ребенка, и ребенок визжал. Толстые ноги солдатки были прохладны, как Эльбрус.
Прошли. Солнце садилось.
В самом деле, горы были видны прекрасно.
Становилось понятным, отчего у горцев так пряма грудь: их выпрямляло пространство. Грибоедов обернулся к доктору и представил ему горы, как своих знакомых".
Солженицын выступает здесь даже не как посланник толстовского текста, а как человек внутри простого реалистического романа, который так любили в советских издательствах.
Грибоедову, автору и читателю вовсе не нужно трогать ноги солдатки.
Вообще ничего не нужно.
Не нужно нарушать этого текста, в котором не нужно ничего досказывать.
Досказывание нелепо, как объяснение анекдота.
И вот, когда ты пришёл с жары, будто неправильный шпион, и видишь женщину, чужое счастье, чужую прохладу и покой, вовсе не нужно вкладывать персты туда, куда тебя не просили. В этом тонкая поэзия прозы двадцатых, которая была во многом родственна просто поэзии.
Извините, если кого обидел.
11 декабря 2013
История про то, что два раза не вставать (2013-12-14)
В книге Шелеста "Лечу за мечтой" (как оказалось теперь, прочитав её мальчишкой, я до сих пор помню большинство эпизодов этих документальных рассказов наизусть), есть такой эпизод:
"Как-то вылет задерживала плохая видимость. Васин подошел к самолету. О чем-то спорили механики, стоя у чана, в который обычно сливали остатки кислоты. Васин взглянул на маслянистую бурую жидкость, и, то ли ему показалось, то ли так и было на самом деле, жидкость эта пребывала в легком движении, словно ее снизу подогревали горелкой, но до кипения еще не довели.
Между тем механики притихли.
— О чём вы тут шумели? — беззаботно спросил летчик.
Вокруг чана их было трое, и они почему-то мялись.
— Э! Видно, я помешал важной беседе, — Васин хотел было последовать восвояси. По тут один из механиков откашлялся и смущенно проговорил:
— Вот, Валентин Петрович, этот друг берётся на спор вытянуть голой рукой из чана двугривенный…
Васин бросил быстрый взгляд на друга, поняв, что его разыгрывают. Все же он спросил с улыбкой:
— А на что спор-то? Поди, на пол-литра?
— На бутылку коньяку, Валентин Петрович… Рискните бутылкой, а? — выступил вперед сам друг. Он смотрел на Васина с самоуверенной усмешкой.
— Вы что?! Белены, что ли, объелись все тут?! — сказал Васин более чем сухо.
— Да нет, без шуток. На спор иду с любым, кто пожелает, — возразил все в том же тоне друг. — Вон, смотрите, двугривенный на дне — запросто вытащу его при вас голой лапой на свет божий! Ну, кто смелый, ставь бутылку! — И моторист стал засучивать рукав промасленного комбинезона. Закатав рукав по плечо, он «обнародовал» волосатую и загорелую руку.
— Налетай! — озорно вскрикнул друг, и Васин подумал, что так, вероятно, кричали в древности скоморохи, зазывая на ярмарке любителей представления. — Три звёздочки — и не меньше!
— И вправду, Валентин Петрович, он не обманет — окунёт лапу в чан! Он у нас такой — все может! Циркач. Ха, ха… — вмешался другой механик, как видно, действовавший на подначке.
Валентин никак не мог толком понять этих людей:
