— Прежде всего — для борьбы со спецподразделениями биомагов и пепельщиков, — пояснил учитель. — Лёд делает хрупким кевлар, композит и другие материалы бронежилетов. Плюс — хитиновые покровы и корпуса машин. Дальше работает пробивающая способность пули. И разрыв. Я могу разворотить панцирь инсектоида, броник из Мира Драйзера, каску и полицейский щит. Человек в машине — тоже не проблема.
— А если машина бронированная? — уточнил Громов.
— Придётся сделать несколько выстрелов в одну точку, — пожал плечами инструктор. — Или взять калибр посерьёзнее. Не забывайте, что «вороны» проектировались для тесных помещений, коридоров и лестничных площадок. Это оружие городского боя. Хотите устранить вражеского генерала, защищённого броней и едущего в армейском джипе — вооружайтесь снайперской винтовкой. Вам потребуется удалённая огневая точка. Тщательное планирование, группа прикрытия, пути отхода. И многолетний опыт.
— А мы будем работать с дуэльными пистолетами? — спросил Троекуров.
— Да, — нехотя признал инструктор, — но вскользь. Дуэли в Магикуме не поощряются. Упор будет сделан на оружие, используемое в красных дистриктах.
Больше вопросов не последовало.
— А теперь поговорим о важном, — Вертинский, не глядя, вставил патрон в магазин. — Экзамены. Вы мне их будете сдавать после каждого семестра. В тире и на тактическом полигоне. Студенты, разумеется, не палят друг в друга боевыми патронами, но ведь человечество изобрело пейнтбол. Ежегодно вы будете сражаться друг с другом, разбившись на отряды.
— Проигравших отчислят? — догадался Нарбут.
— Отправят на пересдачу, — мягко поправил инструктор. — Снова и снова. Отряд, который одержит на тактическом полигоне ноль побед, даже соревнуясь с неудачниками, будет отчислен в полном составе. Это лучше, чем умереть в красной зоне.
После вводной части началась теория.
Вертинский рассказывал нам о типах и классификации стрелкового оружия, объяснял разницу между российскими и азиатскими производителями, сравнивал византийские и атлантические стволы, показывал пушки, стоящие на вооружении у запортальных армий. Никаких подробностей, общий обзор. Из этого урока я понял, что инженерная мысль в параллельных вселенных движется схожими маршрутами, но кое-кто нас опережает в развитии. К примеру, версия Земли с доминирующими во всех сферах японцами. Я так понимаю, Страна Восходящего Солнца кое-где ухитрилась выиграть Вторую мировую и превратиться в мощную империю, попутно развалив США.
Встречались и совершенно экзотические культуры, где точка бифуркации отнесена на много тысяч лет назад. Уцелевший в войне с варварами Рим, оказавший невообразимое влияние на Европу и фактически отменивший средневековье. Наполеон, сумевший победить Россию и подчинивший себе полмира. Разросшаяся до безобразия Османская империя.
Одни сверхдержавы расширялись и модернизировались, другие распадались и порождали новые волны хаоса. Где-то процветал реваншизм, где-то — декаданс. При любых раскладах эти сообщества порождали собственные системы вооружений, которые заслуживали пристального интереса.
Я с жадностью ловил каждое слово инструктора.
Нет, я не рассчитывал на то, что среди десятков и сотен чужих миров отыщется тот единственный, в котором меня ждёт Лиза. Не рассчитывал, но надеялся. Хотелось верить, что существует путь. Маршрут сквозь вереницу вселенных.
Искусственный интеллект «Эскапизма» пообещал мне переброску в том случае, если я буду выполнять поручения корпорации. И, безусловно, я буду их выполнять. Хотя бы для того, чтобы Лиза не вылетела из муниципальной программы, позволяющей жить дома под присмотром робота-воспитателя. Лишившись робота, девочка отправится в интернат. Меня удерживают на коротком поводке.
Выполнит ли МОР данное обещание?
Сомневаюсь.
После того, как я пройду все квесты, от меня избавятся. Это разумно. Вряд ли им нужен свидетель, разгуливающий по Земле и владеющий информацией о проекте исхода.
Ничто не предвещало беды, но тут лекция прервалась самым неожиданным образом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Можно вопрос?
Все посмотрели на Валю Никольскую.
Девушку с выстриженным виском.
— Конечно, — разрешил Геннадий Трифонович.
— В нашем дистрикте случился прорыв, — Валя посмотрела в глаза учителю. — Насколько это опасно? И кто именно проник к нам через портал?
Инструктор помрачнел.
— Я не уполномочен обсуждать эти вещи со студентами.
Валя не удовлетворилась ответом.
— Я слышала, что в окрестные леса проникли мимикроиды. Они быстро адаптируются и со временем обходят магические барьеры. Это правда?
— Вам нечего бояться. Служба безопасности выполняет свою работу.
— Как она выполнила ее после смерти менталиста?
Громов с приятелями уставились на меня.
Инструктор начал злиться.
— Госпожа Никольская, если вы имеете претензии к администрации Магикума, высказывайте их в ректорате. Или уговорите своего папочку протолкнуть какой-нибудь дурацкий законопроект наподобие общекланового контроля над магическими академиями.
Валя чуть не задохнулась от возмущения.
— Я хочу услышать вопросы по существу сегодняшней лекции.
Вертинский окинул нас свирепым взглядом.
— Нет? Очень хорошо. Все свободны.
Пара промчалась быстрее, чем я ожидал.
Зато финал дня меня не порадовал. Пришлось топать в додзё и на пару с жирухой Василиной мыть пол. Я не сомневался, что сенсей может заказать себе робота-уборщика, но этого не делает. Смысл очевиден. Закатывать под плинтус нерадивых учеников. Вырабатывать у нас терпение, принуждать к слепому повиновению дурацким приказам. Знавал я одного парня, отслужившего по призыву в среднеазиатской армии. Так вот, для него было нормой красить листья на деревьях в зелёный цвет. Бессмысленная, на первый взгляд, работа. Суть таких поручений проста — не думай, слепо подчиняйся. Не ставь под сомнение авторитет командиров. Займи руки, освободи мозг.
В общем, мы прибыли в распоряжение своего экзекутора.
Бергман отвел нас в подсобку, выдал по швабре, тряпке и ведру, показал, где набирать воду. И мы погрузились в надраивание дощатой «палубы». Жируха на меня постоянно косилась. Дважды я подумал, что она хочет заговорить и сделал вид, что не замечаю этого.
Почему-то особы с тремя подбородками верят в свою неотразимость. Я в прошлой жизни был знаком с красивой девочкой из техподдержки — она занималась фитнесом, следила за фигурой и постоянно комплексовала по поводу внешности. Жирухи ведут себя более нагло, напористо, любят хамить и с презрением смотреть на окружающих. Всё это напускное, разумеется. Каждая слоноподобная туша знает, что мужчины проходят мимо неё, не удостоив даже взглядом. Поэтому любой эпатаж и самоуверенность — это механизм психологической защиты. Панцирь, скрывающий тысячу комплексов.
Справились мы быстро.
Примерно за сорок минут.
Василина пулей выскочила из додзё, буркнув что-то невразумительное, я же задержался, глядя на наставника. Прозрачные рамы были раздвинуты, и в свете клонящегося к закату солнца мне очень хорошо был виден деревянный манекен вин-чун под пластиковым навесом. Манекен был установлен в нескольких метрах от додзё — чуть в стороне от протоптанных студентами тропинок. Руки сенсея с умопомрачительной скоростью меняли положение, отрабатывая блоки и удары. Манекен жалобно поскрипывал. Локти, кисти, рёбра ладоней…
Судя по креплению, сенсей использовал облегчённый гонконгский вариант тренажера.
Периодически в верхнюю часть манекена, обмотанную верёвками, наносились страшнейшие удары кулаками и прямыми пальцами рук. Учитель бил практически без замаха, с отстранённым выражением на лице.
Я уже собирался уходить, как меня окликнули.
— Корсаков!
Оборачиваюсь.
Сенсей, отвлёкшись от истязания Буратино, пристально смотрел на меня.
— Ты уже закончил?
— Да, учитель.
— Иди сюда.
Поставив ведро на пол, а швабру прислонив к одной из опорных колонн, я пересек внешний периметр додзё. Сделал несколько шагов и остановился рядом с наставником.
