в своё время? Не опозорился бы на старости лет.
Тот только бурчал в ответ, но не слишком громко, опасаясь, что кто-то ещё его стукнет.
— Ладно, — Николай достал сигареты и протянул мне. Я покачал головой. — Дальше разберёмся. Придём там к этому типу, заберём посылочку его. А это — он показал на ящики с оружием, — а это туда не уйдёт. Хоть что-то поймали, не дали уйти.
— Надо же с чего-то начинать, — сказал я, но отвлёкся, заметив кое-что в траве. — Это же к делу не приобщить? — я подобрал кинжал Султана и стёр с клинка налипшую землю. — Так что давайте-ка сделаем вид, что его не было. Чё добру пропадать, а у меня знакомый есть, он за такой кинжал поляну сразу накроет.
— Ладно, — Николай хмыкнул. — Поляну-то всё равно скоро накрывать…
Но у него зазвонил телефон, и он принялся с кем-то ругаться.
А я огляделся по сторонам. Ну, плодотворные у меня вышли дни, не зря остался в городе. Закрыл серию, нашёл тех, кто покушался на нас с отцом, да и вообще неплохо поработал.
Правда, был нюанс — начальство теперь в курсе, что всё это время я был здесь, а не в области. Ох, и устроят они…
* * *
— Пашка, — в кабинет влетел Устинов. — Держи, вчера получку дали, всё до копейки за тебя взял.
Он протянул мне купюры и несколько сторублёвых монет, я убрал всё в кошелёк. Получка за все два месяца, неплохо. Правда, когда дадут в следующий раз — неизвестно. Вовремя могли и не дать.
Батя вчера при мне купил сигареты, днём, в том самом киоске, где когда-то, в первую мою жизнь, его и застрелили. В какой-то момент он явно почувствовал себя неуютно, я видел такую реакцию у тех людей, кто должен был умереть, но не умер. Вскоре он пришёл в себя и вёл себя как обычно.
Ну, в этот раз мы победили, а в следующий, если он будет, разберусь точно. Я тогда после сигарет повёл отца поесть пельменей в забегаловке у Федюнина, который тоже избежал судьбы наёмного убийцы. Да и эта суета в кафешке его устраивала.
А сегодня у меня первый рабочий день после «возвращения» с реабилитации, и начальство уже потирало руки, ожидая, как разделается со мной.
— Васька, — с подозрением произнёс Руслан Сафин, глядя на него исподлобья. — Тут бухгалтерши бегали, тебя искали. Обещали ноги из жопы вырвать.
— А за что? — удивился Устинов.
— А кто-то им в кабинет мышь посадил, а когда они все убежали, зашёл и съел у них печенье.
— Ну, чё с них взять, дуры? — Василий Иванович отмахнулся. — Придумают тоже. А-а-а, вспомнил! Это же реклама такая по ящику была! Там парень бабам в комнату посадил мышь, а когда они убежали, всё у них сожрал.
— Ну смотри сам, — Сафин покачал головой и вышел.
— И чё тут смотреть? — Устинов посмотрел ему вслед. — Чудной он какой-то сегодня. Толя, — он повернулся к нему и протянул печеньку. — А ты же не женился ещё?
— Нет, — с удивлением произнёс Толя.
— Так дают? — Василий Иванович громко заржал. — Тогда не подойдёшь. О, Андрюха! Вот, унеси сыну своему питомца.
Пока вошедший в кабинет Якут с недоумением смотрел на друга, Устинов подошёл к висящей на стене куртке и осторожно достал из кармана маленькую белую мышь.
— А то у нас же все неженатики, один ты семейный.
— Хорошо, благодарю, — Якут бережно посадил мышку в руки и осмотрел на свету. — Отдам тогда сегодня. Там, короче, — он поднял голову и оглядел нас, — Пегасов ходит, собирает всех на собрание. И тебя в первую очередь спрашивал, — Филиппов глянул на меня. — Я сказал, что тебя не видел, но… сам понимаешь, всё равно найдёт.
— А чё прятаться? — проговорил я. — Пошли. Это при всех они хотят меня прополоскать?
Похоже, так и было. Тем более, вчера в очередной раз приезжал Суходольский из главка и портил руководству кровь, вот начальство и решило устроить показательную порку.
Но чего тянуть? Надо идти.
Когда мы пришли в актовый зал, он уже был забит почти полностью, загнали туда всех, кто только нашёлся в ГОВД. На сцене стоял довольный Пегасов, мрачный Шухов и как всегда красный Федорчук. Снова давление. Прям при всём параде.
— Васильев, — с хитрым видом проговорил Шухов, заметив меня. — Ну чего ты там встал? Иди-ка сюда, говорить с тобой будем, как ты на «реабилитации» ездишь.
— Ни пуха, — пожелал мне Толик.
Я поднялся на сцену и оглядел всех. Отец уехал в область, так что с РУОП никого не было, зато все наши на месте, как и большая часть УГРО. Все смотрели на меня.
— Ну иди сюда, — подозвал меня Федорчук и переглянулся с остальными. — Чё ты там встал, как неродной?
— Так вот я, на месте же, — я удивился и сделал ещё пару шагов к ним.
— Ладно. Тогда вот…
Начальник ГОВД откашлялся, отпил воды из стакана, стоящего на столе в президиуме. Вышел из-за стола, спустился с приступка, держа в широкой руке что-то небольшое.
Я не сразу понял, что это, но тут начальник кадров, который тоже сидел в президиуме, стал торжественно зачитывать приказ по личному составу, и там прозвучала моя фамилия. Но я не слушал, потому что уже разглядел то, что протягивал мне с довольной лыбой начальник ГОВД. И от этого по телу разбежались мурашки. Много раз я проходил эту процедуру, но всегда радовался, как ребенок.
— Держи, Васильев, — сказал Федорчук и… вручил мне погоны с тремя звёздочками. — Накрывай поляну, товарищ старший лейтенант, отмечать твоё внеочередное звание.
— Служу России! — отчеканил я, приняв старлейские погоны.
В зале раздались аплодисменты.
Глава 10
Несколько недель спустя
5 ноября 1996
В кабинете у нас стало тесно после того, как неделю назад сюда поставили новый стол, уже не протолкнуться. Я повесил кожанку в шкаф, перед этим стряхнув снежинки с мехового воротника, и пошёл на своё место. Едва протиснулся между столами Якута и Устинова, поздоровавшись с ними по пути, похлопал по плечу Толика, который возился с видиком, стоящим перед
