с которыми ты переспал, настояли? Причина, по которой я спрашиваю...
— Следи за своим гребаным ртом, — рычит он.
— ...оказывается, — говорю я, не следя за своим гребаным ртом, — у меня есть дочь.
Вся кровь оттекает от его лица. В конференц-зале становится так тихо, что я сомневаюсь, дышит ли кто-нибудь вообще.
— Ее зовут Хейван. Ей семнадцать. И я впервые встретил ее всего несколько дней назад. Так что извини меня, если я немного, блядь, озабочен.
Август прочищает горло и перебирает лежащие перед ним бумаги, похоже, не имея никакой реальной цели.
— Я попрошу своего помощника отправить остальную информацию по электронной почте. Вы все свободны.
Все сидящие за столом вскакивают и выбегают из комнаты. Я двигаюсь медленно, как будто мои ноги залиты бетоном.
— Хейс, подожди, — говорит Август.
Алекс и Хадсон тоже держатся в стороне. У меня много претензий к братьям, но одно я могу сказать о них наверняка — они чертовски верны. Особенно в отношении противодействия Августу.
— Объясни, — рявкает он.
— Больше мне нечего сказать.
Он скрежещет зубами.
— Кто мать?
— Ванесса Осборн.
Его глаза расширяются, он сразу узнает фамилию. Дочь сенатора Осборна.
Я все равно уточняю.
— Моя школьная подружка.
— Что, черт возьми, у нее за интерес? — Он двигает челюстью, словно подыскивая нужные слова. — Реклама? Она выпускает книгу откровений? Она чего-то хочет. Что именно?
— Ничего. — Ванесса даже не хочет быть здесь.
— Деньги, — выплевывает он с отвращением.
— Дело не в этом.
Август издевательски смеется.
— Все эти годы ты ничего о ней не слышал, а теперь она хочет получить часть тебя? Поверь мне. Я знаю, как действуют эти сучки.
Я делаю выпад, и Александр протягивает руку, чтобы удержать меня.
— Она, вероятно, нашла тебя в интернете, посмотрела, сколько ты стоишь, и теперь хочет получить деньги. — Он издает цокающий звук. — Сделай себе одолжение и заплати ей. Последнее, что тебе нужно, это уродливая судебная битва и наше имя в грязи.
— Ей не нужны мои деньги, — выплевываю я сквозь стиснутые зубы.
— Такая наивность в женских делах. Уверяю, ей нужны твои деньги. С такими женщинами легче всего иметь дело. Сделай ей денежное предложение, от которого она не сможет отказаться, заставь подписать соглашение о неразглашении и живи дальше своей жизнью.
— Ты так говоришь, будто уже делал это раньше. — Александр не слишком доволен, одаривая Августа своим фирменным холодным взглядом.
— Делал. — Он пожимает плечами, типа, ну да, чего ты ожидал.
— У нас есть еще братья и сестры? — спрашивает Хадсон.
— А что тут удивительного, — говорит Август с ухмылкой. — Каждый хочет получить кусочек меня.
— Фу, меня сейчас стошнит, — тихо говорит Хадсон.
Удивлен, что для моих братьев это новость. Я всегда считал, что Август занимается перенаселением мира, по одной вагине за раз. Самовлюбленный мудак.
— Кто? — Алекс задает односложный вопрос, на который мы все хотим знать ответ.
Август на секунду прищуривается, размышляя, а затем качает головой.
— Никого важного. В любом случае, поверь мне. Заплати ей. Это будет более чем стоить головной боли.
Он выходит из конференц-зала, оставляя меня и моих братьев тупо пялиться в пустоту.
Еще больше братьев и сестер. Сколько из них девочки... женщины? Подумать только, у Хейван больше дядей и тетей. Большая семья.
— Я... — Хадсон выдыхает. — У меня нет слов.
Я падаю обратно на свое место и обхватываю голову руками.
— Не могу поверить, что у нас общая ДНК с этим гребаным засранцем, — говорит Хадсон.
— Ты сказал ему, — сурово говорит Александр. — Почему?
Я знаю, на что он намекает. Что рассказ Августу о Хейван только делает ее мишенью для его жестокости.
— Не хотел, чтобы он услышал это от кого-то еще, — ворчу я, а потом поднимаю взгляд на старшего брата. — И она не грязный секрет, который я хочу скрыть. Но если он тронет моего ребенка, я убью его на хрен.
ГЛАВА 10
Ванесса
Черничные кексы, песочное печенье, яблочный пирог, жаркое в духовке. И я чувствую себя Мартой Стюарт.
Когда мне скучно, я ем. А поскольку кухня Хейса больше предназначена для готовки, чем для быстрого перекуса, я пеку. Целый день. Теперь у меня больше еды, чем знаю, что с ней делать, и я до отказа напробовалась в процессе.
Убираю за собой беспорядок и надолго забираюсь в джакузи в своей комнате, но все это не помогает избавится от мыслей о голом Хейсе.
Я перечисляю список причин, по которым ненавижу его. Мы постоянно ссоримся. Он совершенно неразумен. Высокомерен. И эй! Он не хотел иметь ничего общего с ребенком, которого мы зачали вместе. Одного этого должно быть достаточно, чтобы я считала его совершенно отвратительным, голый он или нет. Дурацкие гормоны. Дурацкое сексуальное влечение. Хейс Норт — это женская виагра. Я верю, что именно поэтому Бог создал его таким невыносимым придурком. Если бы это было не так, на него бы наверняка нападали озабоченные женщины на улице.
Я сижу на кухне, перелистываю каналы в поисках чего-нибудь интересного, когда слышу стук двери частного лифта.
«Папочка дома», — с сарказмом говорю я мысленно.
— Что, черт возьми, здесь произошло? — спрашивает он, заходя на кухню и разглядывая выпечку.
— Мне скучно. — Я не отрываю глаз от экрана телевизора.
Краем глаза наблюдаю, как он изучает ассортимент выпечки и резко останавливается у духовки.
— Ты приготовила мне ужин?
— Не льсти себе. — Я снова переключаю канал. Еще раз. И попадаю на телевикторину «Family Feud». — Как я уже сказала, мне было скучно.
Он игнорирует мой тон и открывает дверцу духовки.
— Пахнет замечательно.
По телевизору Стив Харви объявляет новую категорию.
Назовите то, что не дает вам спать по ночам.
Воспоминания о Хейсе.
Видения обнаженного Хейса.
Споры с Хейсом.
— Я и не подозревал, что ты такая домашняя, — говорит он, на его губах играет ухмылка.
Я хмурюсь.
— Забавно, что только не приходится делать, когда становишься одинокой мамой-подростком.
Он слегка вздрагивает.
Хорошо.
Хейс снимает пиджак и бросает его на спинку стула, затем ослабляет галстук и расстегивает верхнюю пуговицу рубашки.
— Хейван здесь?
— Она в постели.
Он сжимает брови.
— Она заболела?
—
