слова глубоко меня ранили. Одно слово «уродец» заключало в себе все насмешки детей в приюте, все пинки и плевки, что мне доставались, все испуганные взгляды родителей и всю жизнь, проведенную с Ней. И по еле заметной улыбке императрицы Ханы я поняла, что все это отразилось у меня на лице.
– О, мой арсенал пополняется, – сказала она. – Я надеялась, вы станете более достойным противником.
Я сжимала палки и как никогда жаждала получить бутылочку Пойла, чтобы расслабить мускулы. Все бы отдала за полную флягу, утопить в ней свои проблемы.
В коридоре послышались шаги, и мы обе обернулись, неожиданно дружно.
В дверном проеме появился Кочо.
– Вот ты где, – с явным облегчением выдохнул он, а потом обратил взгляд к императрице. – Я прошу прощения за то, что потревожил ваш отдых, ваше величество. – Он выделил слово «отдых» быстрым взглядом, брошенным в мою сторону. – Но хозяин желает вас видеть.
– У него для меня есть новое лекарство с отвратительным вкусом?
– Очень может быть, ваше величество.
– Если он желает понапрасну растрачивать время на столь бессмысленное занятие – что ж, я непременно приду.
Вот она, та ужасающая императрица, когда-то принимавшая меня в тронном зале Коя, вся такая царственная, пугающая и властная. А теперь Знахарь просто вызывает ее к себе.
– И я тоже пойду, – сказала я. – И сейчас же увижусь со Знахарем.
Кочо не стал напоминать мне, что я здесь не властна, а лишь пожал плечами.
– Как хочешь.
Я остановилась в дверях.
– Он уже спрашивал обо мне?
– Нет. Тебя хочет видеть хозяйка. Просто ради нескольких предварительных испытаний, чтобы знать, чего ожидать и как ты отреагируешь.
Императрица Хана ждала в коридоре, но я не двигалась. Мне хотелось, чтобы Знахарь меня освободил, но одно слово «испытания» вызывало в памяти все страшные истории про этого человека, которые я слышала раньше, – о чанах с трупами, о людях, пропадавших посреди ночи, а потом возвращавшихся искалеченными. Кочо был достаточно любезен со мной, но сам безупречный Знахарь горделиво восседал на коне, держа в руке лук, и смотрел на меня как на забавного слизняка, которому он соблаговолил помочь.
«Если ты туда не пойдешь, за тебя это сделаю я».
– Я могу и сама, спасибо, – сказала я, не заботясь о том, что говорю вслух, ведь они знали, какая я. Эта свобода принесла с собой неожиданный порыв радости, и, уже выходя, я добавила: – И вообще, ты не сильна в ходьбе.
«А могла бы, если бы ты иногда позволяла мне попрактиковаться, свиная ты туша».
Кочо рассмеялся, предоставив императрице Хане в недоумении переводить взгляд с него на меня.
– Не пойму, что смешного?
– Кайса.
– Кайса?
Старик указал на меня.
– Вторая душа внутри нашей Ходячей смерти. Она милая. Ну, идем?
Я все медлила, застыв в коридоре перед комнатой императрицы.
– Ты всегда Ее слышишь?
– Я много чего слышу. – Кочо отвернулся и зашагал по коридору. – Идем, они ждут.
«Кайса?» – спросила я, направившись за ним.
«Да?»
«Значит, так тебя зовут?»
«Я… я думаю, да. Мне всегда нравилось это имя. И, мне кажется, оно больше подходит к моему лицу, чем Кассандра».
Шевельнулась тревога, но я отбросила ее и поковыляла дальше.
* * *
Госпожа Саки и Знахарь ожидали в хорошо освещенной комнате, где имелись пара рабочих столов, какие-то полки и два настоящих стула, напомнивших мне о доме. Несмотря на потрепанный вид, в кисианском поместье они выглядели неуместно.
Нас не приветствовали ни единым звуком, слышался только отдаленный рев дождевых потоков, и тихо шуршало перо по бумаге. Знахарь и его молодая жена бок о бок сидели на высокой скамье возле рабочего стола, склонив головы над одним длинным пергаментным свитком, придавленным по краям сосудами. Они не произносили ни слова, только что-то писали, поглощенные этим занятием.
Кочо откашлялся. Ни один из хозяев не обернулся, но Знахарь поднял руку.
– Благодарю, Кочо. Ты останешься ассистировать Саки.
– Да, хозяин.
Старик указал нам на стулья, приглашая сесть и ждать. Императрица Хана, кажется, этого не заметила – она сосредоточенно рассматривала профиль госпожи Саки. Переводя взгляд с императрицы на Саки, я не видела ни малейшего сходства. Несмотря на преданность Кисии и свою репутацию, императрица больше напоминала чилтейку, чем кисианку. Госпожа Саки выглядела классической кисианкой, насколько это вообще возможно, разве что глаза у нее были необычного цвета.
– Теория любопытная, – произнес Знахарь, и госпожа Саки поднялась со скамьи. – Но у нас может оказаться недостаточно времени для проверки. Императрица…
Бросив предупреждающий взгляд на нас, появившихся в двери, Саки положила руку ему на плечо, и он смолк. Знахарь подошел к нам без приветственной улыбки, в его мимике она, похоже, просто отсутствовала. Может, он действительно та статуя, какой казался сначала – совершенная красота, высеченная из камня.
– Я хочу, чтобы ты меня исцелил, – сказала я, выступая вперед, навстречу ему. Сердце бешено колотилось от такой смелости. – Я хочу, чтобы ты извлек из меня эту… эту штуку.
«Я не штука».
Знахарь осмотрел меня с головы до ног, я никогда не видела подобного оценивающего взгляда.
– Сегодня ты здесь не для этого. И я не собираюсь обсуждать ни свои намерения, ни суть моих экспериментов ни с одним подопытным.
Он собрался пройти мимо меня, но я снова встала прямо перед ним, да еще и выставила вперед одну палку.
– Если я не получу желаемое, то здесь не останусь.
«Не старайся напрасно убедить их в своей самоуверенности».
Знахарь не удостоил меня ответом, лишь махнул Кочо.
– Ладно, хватит, – сказал старик и, вцепившись мне в локоть, потянул в комнату.
Он схватил стул, протащил по деревянному полу и поставил его с глухим стуком.
Кочо указал мне на стул.
– Сядь.
– Это обязательно?
Я крепче сжала ручки своих костылей.
– Нет. Но если не хочешь удариться головой, разумнее подчиниться.
– Головой?
– Просто сядь уже.
«Подчинись, Кассандра. Мы для этого сюда и пришли».
И я села, точно не зная, кому подчинились ноги – мне или Ей. Кайса. Это имя эхом отозвалось в моих мыслях, и я попыталась отбросить пришедший вместе с ним страх. Она так легко взяла верх надо мной в ту ночь возле Коя.
«Не думай об этом», – приказала я себе, надеясь, что Она не услышит.
Госпожа Саки наконец повернулась к нам, взгляд скользнул по Кочо, а потом упал на меня. Молодое лицо вспыхнуло от любопытства, и она мимолетно потерла большим пальцем правой руки остальные, словно пытаясь разжечь огонь. А потом протянула руку ко мне, осторожно, как будто боясь, что ужалят. Мягкие прохладные пальцы прикоснулись к моей щеке и каким-то образом повлекли через комнату, поплывшую перед глазами. Все вокруг обратилось в тени и эхо, а на голову словно набросили шерстяное покрывало. Потом невнятный гул перешел в голоса, и оказалось, что я смотрю на себя сквозь этот туман. Я сидела на стуле, выглядела растерянной и смущенной и часто моргала, прижав ладони к лицу.
«Что ж, неплохо», – произнес кто-то. Не Она, незнакомый голос. Нечто новое.
Я не слышала ответа, но ощутила его, радость и согласие, и мое изображение наклонилось, словно для изучения под другим углом. Сквозь туман показался Кочо, он с разинутым ртом переводил взгляд с меня на… меня.
Я пыталась стряхнуть пелену, застилавшую рассудок.
«Не волнуйся, ты к этому привыкнешь», – сказал новый голос. Хотя трудно расслышать слова, когда вдруг стало так тесно.
«Тесно? Где я?» – спросила я, но увидела руку, потиравшую большой палец об указательный, и ответ не потребовался. Он пришел сам собой.
Добро пожаловать в тело Саки Ларот.
Глава 9
Дишива
Между нами поставили поднос, звякнули пиалы. Едва заметным властным жестом госпожа Сичи отпустила горничную, и мы остались разглядывать друг друга поверх дымящегося чайника. Чай не слишком распространен в степях. Его можно купить в Темпачи, и кое-кто из левантийцев пристрастился к нему, но это все равно был просто напиток. Здесь же это был каждодневный ритуал, вроде того, как мы чистим лошадей или проверяем уровень воды
