Сара смотрит на меня и улыбается. Она считает меня хорошим человеком, энтузиастом супергеройства, старающимся подавить в себе генетические задатки злодея. О том, что она думает, я могу судить по тому, что она говорит. А она хвалит меня за то, что я оказываю ей помощь, и считает, что судьба обошлась со мной несправедливо, наделив меня неопределенной буквой «X», тогда как я, по ее словам, безусловно, заслуживаю литеры «Г».
Да уж.
Нужно прочистить ей мозги, конечно. Обязательно нужно это сделать. Но тогда она не захочет, чтобы я ей помогал, а говоря по правде, кроме меня, никто спасти ее отца не сможет. Она не знает всей правды, и это, откровенно говоря, ей лишь на пользу. И дело здесь не только в моем тщеславии, нет. Я помогаю ей не ради того, чтобы слушать, как она меня расхваливает и говорит, какой я замечательный. Честное слово.
Сара наклоняется через подлокотник кресла, глядя на меня своими большими глазами, которые кажутся просто огромными за толстыми стеклами очков. На ней розовый свитер с горлом. На груди изображение мультяшной коровы, мычащей нечто непонятное на японском языке.
— А какое супергеройское имя у тебя будет? — спрашивает она.
— Я же говорил, я не супергерой, — отвечаю я, отмахиваясь от этой мысли, как от назойливой мухи, — и мы с тобой не на супергеройской миссии.
Она поднимает палец в знак протеста.
— Спасательная операция, согласно справочнику супергероя, считается миссией первой степени. По классификации выше этого рейтинга уже быть не может.
— Давай не будем считать это миссией. Мне кажется, это как-то… слишком сложно. Я не вижу в этом особых проблем. Так что не будем придавать этому значения, ладно?
Одной ей это вряд ли бы удалось, но с моей помощью мы должны, по идее, успеть сделать все, что задумано, и вернуться домой к обеду. Ну, ладно, может, не к обеду, а к ужину — к позднему ужину в самом крайнем случае.
Мне не терпится увидеть лицо Гордона, когда он будет спрашивать, где я пропадал всю ночь. К моменту разговора он и так уже будет испытывать определенные подозрения, а если я еще и скажу, что потратил украденные у него деньги в стрип-клубе для суперзлодеев, это будет просто великолепно. Особенно если присовокупить, что я был на молодежной вечеринке, где подавали дармовую выпивку.
Размышляя об этом, я невольно начинаю улыбаться. Появляется огромное желание поделиться своими планами с Сарой. Но потом я вспоминаю о том, что она считает наше путешествие геройской миссией и едва ли отнесется одобрительно к тому, что я украл деньги у собственного отца, да к тому же еще и собираюсь солгать ему относительно того, на что они потрачены.
— Давай считать, что мы просто парочка ребят, решивших сбежать из школы, чтобы вместе покататься на поезде, — говорю я, твердо решив держать ее в неведении относительно своих истинных помыслов, — а заодно помочь человеку, скажем так, застрявшему в другом городе. Так, пустяки, легкая прогулка.
Ничего такого, что требовало бы старого доброго супергеройства.
Сара закусывает губу и погружается в размышления.
— Понимаешь, — говорит она наконец, — мне, как твоему партнеру, легче было бы выбрать имя для себя, если бы я знала, как зовут тебя.
— Мы с тобой не партнеры, — напоминаю я, указывая на ее очки. — Можно примерить?
Похлопав ресницами, Сара снимает очки и передает мне. Я их надеваю, и тут же из-за напряжения в глазах на меня накатывает приступ тошноты. Успешно подавив его, я стараюсь смотреть поверх оправы. Мне хочется знать, сколько Сара позволит мне их носить, прежде чем потребует назад. Я поворачиваюсь к окну, но мы уже выехали из города, и, кроме травы да изредка попадающихся коров, смотреть особенно не на что. Кругом сплошные поля.
Закрываю глаза и чувствую, что меня клонит в сон. Я понимаю, что уснул, потому что во сне камнем падаю вниз со здания высотой, наверное, в миллион этажей, и просыпаюсь от страха.
Из-за таких вот сновидений мне не удавалось поспать более пяти минут кряду с прошлой субботы. Надеюсь, Гордону черви придутся по вкусу. Мне бы очень не хотелось устраивать диверсии с семейными продовольственными запасами. Хотя, конечно, там есть где развернуться. К примеру, в молоке может таинственным образом появиться лягушачья икра, а в мороженом — личинки мух. Но подобные штуки я, пожалуй, приберегу для выхода. Амалия получит все это сполна, как только выберется пожрать куда-нибудь в кафе со своими идиотскими подругами.
Снова смотрю в окно поверх очков. Кругом одна трава. Упершись локтем в стекло, кладу голову на руку и вздыхаю.
— Может, Безумный Демон?
Сара качает головой и смеется, как будто я сказал что-то на чужом языке, совсем как корова, изображенная на ее свитере.
— Нет, нельзя брать такое имя. Оно слишком уж суперзлодейское.
Так-так, что ж, давай посмотрим… Сбитый Летчик и Чокнутая? Хотя нет…
— Шер Локи и Сара Ватсон?
Сара негодующе фыркает.
— Я запомню это на случай, если мы соберемся открыть детективное агентство.
— Крутой Парень и Секси? Это мое последнее слово.
Сара кладет руку мне на рукав и наклоняется ближе. Сквозь очки она напоминает желто-розовый сгусток непонятно чего. Когда я смотрю через линзы, я испытываю головокружение и тошноту. Лицо Сары оказывается совсем близко, но из-за дымки, в которую меня погрузили толстые стекла, я не могу понять, какие чувства на нем написаны.
— Как насчет Ренегата Икс? — спрашивает Сара шепотом.
Она забирает очки, водружает их себе на нос и, хлопая ресницами, наблюдает за моей реакцией.
Интересно, это в вагоне жарко или ее присутствие на меня так действует? Грудь сжимается, как будто на меня надели стальной обруч. Ренегат Икс. Звучит здорово. Сжимаю челюсти так, что зубы начинают скрипеть.
— Мне кажется, так кто-то себя уже называл, — говорю я, облизнув пересохшие губы.
Сара крепко сжимает мою руку и отпускает. Рука болит в тех местах, где ногти впились в кожу.
— Ты ошибаешься. Я проверяла.
Она отворачивается, скрещивает руки на груди и смотрит куда-то вперед, расстроенно вздыхая.
Так, замечательно. Пришло время поразвлечься. Вынимаю из кармана телефон, чтобы свериться с часами. Два тридцать, даже чуть больше. Великолепно — у Малинового Огня на сегодня запланировано телевизионное интервью, во время которого зрители смогут задавать вопросы. В прямом эфире. Оно проводится на регулярной основе, раз в месяц, но мы с Кэт уже звонили в студию несколько раз, так что теперь телефон Кэт в черных списках и звонки с ее номера не принимают. К счастью, мой номер еще не засвечен.
Я отворачиваюсь к окну и не обращаю внимания на Сару, продолжающую дуться на меня за то, что мне не понравилось придуманное ею имя — Ренегат Икс. Не то чтобы оно мне не нравилось — имя действительно крутое, но я ей уже тысячу раз говорил, я не супергерой. Набираю номер студии, забитый в список контактов и слушаю гудки.
— Привет, почетный член Клуба выживания, — говорит по телефону голос Гордона. — Малиновый Огонь готов ответить на твой вопрос. Нет таких заданий, с которыми мы не могли бы справиться; нет такой несправедливости, которую мы не могли бы…
— Да, здравствуйте. У меня вопрос по безопасности.
Кэт всегда легче говорить по телефону с Гордоном, потому что ее голос еще не изменился и ей проще прикинуться малышом из стандартной аудитории его передачи. Впрочем, на этот раз я больше опасаюсь, как бы он не узнал мой голос раньше, чем я успею задать заготовленный вопрос. В принципе никаких официальных возрастных ограничений нет, и Гордону наверняка будет приятно, что подростки старшего возраста тоже смотрят и любят его передачу не меньше чем малыши.
Услышав, что я с кем-то разговариваю, Сара сначала смотрит на меня, недоуменно подняв брови, пытаясь понять, что я затеял, но потом замечает в начале вагона что-то интересное и начинает смотреть туда.
— Скажите, нужно ли пользоваться презервативами, — говорю я в трубку, — если, оказавшись в общественном туалете в метро, я встречаю девушку, которая мне нравится? И еще вопрос: можем ли мы подцепить от живущих там червей какую-нибудь страшную инфекцию, которая в будущем сделает нас обоих бесплодными?
На том конце трубки воцаряется гробовая тишина. После долгой паузы Гордон, чувствуя себя, очевидно, очень неловко, издает сдавленный смешок. Боже, я в жизни не слышал, чтобы кто-нибудь так старался сделать вид, будто ему смешно.
— Надеюсь, это звонит не тот, о ком я думаю, — говорит он с той же вымученной интонацией.
— Так что, ответ «нет», что ли?
Гордон просит сидящих в студии малышей из Клуба выживания ответить на мой вопрос.
— Что мы думаем по поводу безопасности? — спрашивает он. Я понимаю, что он задает им этот вопрос, потому что он есть в сценарии и они знают, что нужно отвечать.
