Харальд с Ингви и Фриддлейвом уже подходили к девчонкам, а Хельги, зайдя за ивы, не отрывал глаз от Эрны. Как здорово та плыла! Быстро, ловко, с явно видимым удовольствием. Хельги не смог бы сказать, куда из его сердца делась в этот миг Сельма, да, скорее всего, никуда не делась, просто… Просто тут было нечто иное, вон и Фриддлейв тоже вроде бы словно всех своих девок забыл. Забыл… А вот кто-то явно не забыл! Хельги четко разглядел, как из густого кустарника слева от мостков отделилась вдруг быстрая черная тень, бесшумно ныряя в воду. А не за Эрной ли поплыл неведомый злодей? Что злодей – Хельги ни секунды не сомневался, с чего бы хорошему-то человеку прятаться? Они вон ведь не прячутся… Гм… В смысле – прячутся, но не ото всех. Ладно, посмотрим, кто там такой…
Хельги скинул тунику и нырнул. Ледяная вода обожгла тело. Вынырнув, юноша принялся яростно работать руками. С шеи его на тонкой цепочке свисал амулет – золотое изображение Мьельнира, волшебного молота Тора… Да, так и есть! Кто-то быстро плыл к беспечной купальщице. Интересно, с какими целями? Девчонка ведь не одна, с подругами, да и усадьба близко. Хоть и скрыта за лесом, да ведь стоит только крикнуть… Если, конечно, успеет. А что? Подплыть прямо под девчонку, дернуть за ногу, чуть-чуть притопить, потом вытащить на берег и пять минут делай с ней все, что хочешь, если и выживет – так все равно ничего помнить не будет. Покуда там подруги прочухают, тем более они, кажется, и впрямь увлеклись новым знакомством. Что ж, их понять можно: надоест каждый день веретена крутить, не норны же, в самом-то деле! А потом – и вовсе выкинуть в ручей, сама утонула, и поделом, кто ж в этакой воде купается?
Эх, жаль, меч остался на берегу! Впрочем, а зачем меч? Ведь можно же сделать с неведомым злодеем то, что он хочет сделать с девушкой. Нет, не изнасиловать его, конечно, а так же – чуть притопить… Вон он как раз погружается глубже. Рыжая шевелюра, мощное мускулистое тело, мокрая бородища – ха, так это же Бьярни, младший из братьев Альвсенов! Надо же… Тогда он точно не оставит девчонку в живых. После, когда найдут труп, запросто свалит все на нидингов, тех, кто якобы покушался и на его коров. О, боги! Да на них же, молодых, и свалит все свои гнусности Бьярни: коров чуть не угнали, почему б и не лишить чести девчонку? Поди потом попробуй докажи что другое на тинге!
Не раздумывая больше, Хельги поднырнул под уходившего в глубину Бьярни и с силой дернул его вниз, обхватив ноги… И как только шею его сдавили короткие пальцы Бьярни, сообразил: какой же он идиот. Не Бьярни идиот, он, Хельги, сын Сигурда ярла. Ну, ясно же было с самого начала: таился от людей младший Альвсен, еще б ему не таиться, коли такое задумал, а значит, можно было просто вынырнуть, заорать, напугав и его, и эту девчонку, Эрну. Бьярни тут же б и ретировался, не совсем же круглый дурак, хоть и прозвали его Бьярни Тупой Котел – это оттого, что башка его круглая уж больно на котел похожа…
Однако и силища же в руках этого рыжего тролля! Хельги почувствовал, что еще немного, и он навеки останется здесь, на дне ручья. Уперся в дно, поднимая песок, изловчился, выкрутил голову и изо всех сил укусил Бьярни за руку, еле видную в сбаламученной, почти черной воде. Тот дернулся, и Хельги молнией вылетел на поверхность, жадно хватая воздух, словно вытащенная из воды рыба.
Девчонка, Эрна, обернулась, увидела Хельги, закричала. Тот не стал ничего объяснять, лишь выбрался на берег, подтянул мокрые штаны и улыбнулся, увидев, как спешит к нему все компания.
– Приятная встреча, ребята, – расхохотался Хельги, размазывая по плечам песок. Все думал о Бьярни – и куда тот все-таки делся? Спрятался под мостками? Или вынырнул дальше, вверх по течению? Погруженный в тревожные мысли, Хельги даже не слышал, как Снорри представил его:
– А это еще один наш друг, только он сперва потерялся…
Потеряться-то Хельги не потерялся, но зато вот потерял кое-что: золотой молоточек Мьельнир, висевший на шее. Так и сгинул он, видно, в холодной воде ручья во время борьбы с Бьярни.
И снова на мостках послышался смех и не умолкал теперь почти до самого утра. Он растекался по всей поверхности озера, достигая самых глухих его уголков. Хельги нараспев читал сочиняемые на ходу висы, всякие грустные (любовные) и смешные. Это занятие ему нравилось, а ребята поглядывали на него удивленно – ну надо же, что ж он раньше-то таил, что такое может?
Вырвался к лунеСвет Слейпнира моря,Серебристой, что сияет,Дороги ладей,Словно солнце ночное.Дарующим кольца…
Выбравшись из воды у дальнего берега, Бьярни Альвсен обернулся на смех и с яростью сплюнул. В руке он держал маленький золотой амулет – Мьельнир, колдовской молот Тора.
– Узнаю, – злобно шептал Бьярни. – Узнаю. Найду. Убью.
Над водопадом, над усадьбой и хутором, над верхними лугами, покрытыми молодой ярко-зеленой травой, над всем Бильрест-фьордом медленно загоралось утро.
– И здесь не п-п-повезло, – злобно буркнул Дирмунд Заика, узнав от Хрольва Приблуды о скором отъезде девчонок с усадьбы Альвсенов. Весть эту Приблуда услыхал случайно от пастухов с верхних лугов, а тем сказали слуги из усадьбы. Сердце Хельги дрогнуло: ну надо же, ведь только познакомились! Даже поцеловаться и то толком не успели, не говоря уже о чем-то большем, да и было ли бы оно, это большее? Вряд ли. Понятие девичьей чести было для здешнего народа отнюдь не пустым словом, она высоко ценилась среди женихов из приличных семей, а именно такие и нужны были девчонкам. Но все-таки жаль, что они так быстро уехали.
Занятия в лагере подходили к концу, каждый теперь стал взрослее, искуснее, ответственнее, даже малыш Снорри. Два ярко выраженных лидера обозначились в молодой дружине: Красавчик Фриддлейв и Хельги, сын Сигурда ярла. Фриддлейв – умен, отважен, честен, но и несколько высокомерен, задирист – это многим не нравилось. Хельги – «свой парень», такой же, как все, но в беге, борьбе, сражении на мечах и секирах – гораздо лучше всех, даже, пожалуй, и лучше Фриддлейва – ведь у того не было такого учителя, как Велунд, хотя и Эгиль Спокойный На Веслах был в чем-то очень даже неплох. Полные боевых упражнений дни Хельги полностью принадлежали именно ему, а вот вечера и – часто – ночи – Велунду. Старый кузнец много чего знал и делился этим знанием с Хельги, которого любил, как собственного сына. Именно Велунд учил Хельги навыкам борьбы без оружия – а иначе, кто знает, вырвался ли бы Хельги из медвежьих объятий младшего Альвсена? Именно Велунд учил Хельги рунам, учил связной речи, учил высокому искусству скальдов.
Познай руны мысли,Если мудрейшимХочешь ты стать.
Склонив седую голову, Велунд внимательно смотрел на Хельги. Тот сидел напротив кузнеца на узкой лавке и украшал рунами ясеневую рукоять секиры, недавно выкованной Велундом.
– Словом можно убить не хуже, чем этой секирой, – наставительно произнес кузнец, и Хельги усмехнулся: кто бы спорил? – Учись владеть словом так же, как мечом, – продолжал Велунд. – Ибо бывают случаи, когда меч твой, копье и секира окажутся вдруг бесполезными. Никогда не давай выводить себя из терпения, следи за своими словами и не менее внимательно следи за словами других, помни: враг многое может узнать из неосторожно произнесенного слова.
Познай руны речи,Если не хочешь,Чтоб мстили тебе.
Хельги вздрогнул, услыхав эти слова, и его волнение не укрылось от Велунда. Ни о чем не спросив, старый кузнец продолжал обучение:
Совет тебе мой —Клятв не давайЗаведомо ложных;Другой же совет —На тинг придешь ты,С глупцами не спорь;Злые словаГлупый промолвит,О зле не помыслив.Но и смолчатьТы не должен в ответ —Трусом сочтутИль навету поверят;Славы дурнойОпасайся всегда…
Велунд замолк, давая возможность ученику осмыслить сказанное. Хельги сильно изменился за год: стал выше ростом, раздался в плечах, на верхней губе и подбородке появился пушок, правда, лицо его оставалось с виду таким же детским, как и физиономия малыша Снорри. Детским, если не смотреть в глаза – взгляд Хельги был даже не юношеским, это был взгляд взрослого, много чего повидавшего человека. И один только Велунд догадывался почему…
Заике неожиданно повезло: хозяйка Гудрун вызвала его из лагеря через узколицего Конхобара Ирландца, управителя домом. Зачем он понадобился Гудрун – об этом Заика мог только гадать, впрочем, Ирландец просветил его еще на подходе к усадьбе.
– Это я посоветовал хозяйке вызвать тебя, – тихо сказал он, останавливаясь на узком мосточке через Радужный ручей. Слева от них шумел водопад, справа высились скалы. В синих водах залива отражалось утреннее желтое солнце. – Гудрун пошлет тебя в усадьбу Альвсенов, – продолжал Конхобар, и Дирмунд вздрогнул: слишком уж памятна была ему та ночка, когда в коровник неожиданно ворвались Альвсены. Одни боги знают, чего стоило тогда Фриддлейву не допустить кровопролития: младший из братьев, рыжебородый Бьярни по прозвищу Тупой Котел, так дико вращал над головою секирой, словно берсерк, выбежавший из дальних лесов покрушить черепа. Разговор шел в основном только со старшим братом, Скьольдом, – тот хоть и прозван был Жадиной, однако понимал еще слова, а более того – свою непосредственную выгоду.
