— Посмотрим, что скажет истина устами младенца, — усмехнулся Санти.
Странно, но Лас на «младенца» не обиделся. Или пропустил его слова мимо ушей?
— Эти люди идут своей дорогой, они не знают другой.
— Вот именно, идут, бредут, как стадо, — сыронизировал Шонсаньери.
— А тут ты, весь такой правильный из себя. Вершитель правосудия, да? — продолжал кипятиться Ласайента.
— Ну и что ты предлагаешь? — брат был само участие.
— Уйти, — решительно сказал Лас.
— А они выйдут на дорогу и кого-нибудь ограбят, изнасилуют или убьют, — тут же отозвался Санти.
— Люди знают, на что идут, когда входят в этот лес. Он вооружены и наготове. Это не наш мир, не нам устанавливать здесь законы и порядки.
— Что-то не клеится в твоих рассуждениях, — задумчиво проговорил герцог.
— Да знаю, что не клеится, — с досадой отозвался Лас, — только мы все равно не правильно поступаем. Я — против этой охоты.
— А я хотел доброе дело сделать, — с сожалением произнес Сантилли, разворачиваясь назад.
— Добрые дела так не делаются, — немедленно отозвался Лас.
— А как? — герцог с интересом оглянулся, но друг пожал плечами, не зная, что ответить.
Демоны вернулись на поляну забрать лошадей и направились к дороге. Шон явно был недоволен, но молчал. Шали, по-философски бесстрастно принявший отмену охоты, бесшумной тенью скользил впереди. Шли пешком, ведя коней в поводу. Лас задумчиво смотрел под ноги, покусывая губу. Заговорил он только тогда, когда они вышли на дорогу и сели в седла.
— Санти, все-таки почему?
— Отменили? — переспросил герцог и широко зевнул, — решили прислушаться к голосу разума в твоем лице. Разбудишь, если что, — и закрыл глаза, намереваясь вздремнуть.
Пусть подумает, сопоставит и сделает выводы. Интересно, до чего он додумается? К обеду принц созрел. Санти ждал более быстрой реакции.
— Вы, что, подшутили надо мной? — слегка прищурив глаза, спросил принц, когда они искали место для привала.
— Небо с тобой, как можно? — «ужаснулся» герцог, окончательно утвердив Ласа в догадке.
— Замечательно, просто великолепно было разыграно. Представляешь, я купился, — йёвалли говорил спокойно, пытаясь скрыть обиду.
— На то и было рассчитано, — лениво ответил ашурт и, неожиданно добавил уже серьезно, — зато теперь я уверен, что ты не станешь отсиживаться в кустах, и не пойдешь на поводу у кого либо, даже у меня. Без обид, ладно?
Лас с удивлением посмотрел на друга:
— Ну, ничего себе у вас проверочки!
Герцог коротко хохотнул и хлопнул друга по спине. Молодец, мальчик.
Безрезультатно порыскав еще немного по этому миру, они без сожаления покинули его.
Больше ссор не было, но все равно несколько недель ненавязчивой обработки Ласайенты результатов не дали, демоны решили от поисков не отвлекаться, и на весенний бал идти отказались, не забыв вежливо извиниться. Интрига не удалась, но княгиня не теряла надежды. Однако, если бы не праздник, то султан еще долго не побывал бы во дворце у Андерса, не насмотрелся бы всевозможных чудес, и еще одной тайной не стало бы меньше.
После возвращения Рашид вызвал к себе Маярта и устроил ему разнос. Почему у него нет воздушных лестниц, светильников, парящих под потолком и сияющих сами по себе, волшебных водопадов и прочее и прочее?
Маярт, терпеливо переждавший бурю, устало спросил:
— Рашид, тебе что-нибудь говорит такое слово, как зависть?
Но султан пропустил его замечание мимо царственных ушей и продолжил:
— Почему у них на каждом шагу маги, а у нас лишь безграмотные знахари? Боишься конкурентов?
— Да потому, — ответил начавший терять терпение маг, — что здесь они почему-то не рождаются!
— Может быть, ты плохо искал? — вкрадчиво поинтересовался султан, — Взялся же откуда-то тот самоучка?
— Может быть, я вообще не искал, — огрызнулся маг, — Извини, времени нет. Только тобой солнцеликим занят.
— Так поищи, — с нажимом посоветовал Рашид.
«Разбежался» — рассерженно подумал Маярт, в упор глядя на владыку.
— Или ты думаешь, что на тебя управы нет? — продолжал кипятиться султан.
— Да я за минуту, даже меньше, успею защиту выстроить, — взорвался маг, — Еще и чай заварю, пока твои вояки добегут до меня.
— За минуту, это сколько? — озадаченно проговорил султан, пытаясь что-то прикинуть в уме.
— Это почти четвертина, — с легким превосходством ответил маг.
— Мне надо знать меры времени демонов, — Рашид задумчиво постучал пальцем по столу.
— Четверть — около четырех минут, оборот — пятнадцать минут, луч — полтора часа. Ничего сложного, — обиженно пробурчал маг, наблюдая, как султан отбивает барабанную дробь, явно что-то просчитывая.
— Ничего? — султан хмыкнул и оставил стол в покое, — А что такое час?
— Час — это чуточку меньше, чем луч. Возьми от луча 2 трети и получишь час демонов.
— Ты меня запутал! Почему у них такая непонятная и сложная система?
— Нормальная система, — маг пожал плечами, — Раньше каждый по-своему измерял время: удар сердца, огненный круг или вода. Сами путались, пока кто-то не предложил взять за основу систему измерений земных людей. Очень удобно и никому не обидно. Миры почти идентичны, различаются лишь числом лун. Продолжительность дня и их количество тоже почти одинаково, планеты имеют один и тот же размер, почему бы не воспользоваться готовым? Наши сутки несколько длиннее, но….
— Маярт, — вкрадчиво спросил султан, перебив его, — Что такое планета?
— Боги, ты дашь мне сегодня работать или нет? — рассердился ийет.
— Дам, когда объяснишь, — непреклонным тоном заявил Рашид.
Маг прошел в рабочий кабинет.
— Вот, — он покрутил большой глобус, — это наш, — он показал на султана и себя, — нашмир. Планета, на которой мы живем.
Султан озадаченно окинул взглядом зелено-желто-голубой шар.
— Маярт, — он посмотрел на мага, как на неразумного ребенка, — наш мир плоский и стоит на….
— Чушь кошачья! — в сердцах воскликнул маг, — Рашид, наш мир круглый, поверь мне. Я знаю. Я видел.
— Бред умалишенного! — вышел из себя султан, — Если бы наш мир был круглый, то люди бы падали вниз.
— НАШ МИР КРУГЛЫЙ! — с нажимом проговорил Маярт, — И мы сейчас с тобой вот здесь! — маг ткнул пальцем в точку чуть выше экватора.
— Тогда почему мы не падаем? — ехидно спросил Рашид.
— А потому, мой солнцеликий, что наша планета любит нас, как мать любит своих детей, и поэтому крепко держит нас в своих объятиях, — Маярт сжал кулаки и прижал их к груди.
