Я дал тебе крылья. Разве я могу сделать тебе больно?
На лицо упало несколько тяжелых капель. Меня кто-то резко дернул вверх. Ощущение полета пропало. Стало больно и тяжело.
— Ты плачешь? — неожиданно спросил мой рот у темно-серого медузообразного пятна, постепенно превращающегося в Билла.
Парень вздрогнул, словно его поймали за занятием, которое он бы не хотел афишировать, торопливо вытерся рукавом и нервно произнес:
— Вот еще! Чего ради?
Спасибо, что не бросил мое обмякшее тело наземь со страху. Я слабо улыбнулась:
— Плачешь. Я же вижу.
Он помог мне сесть, продолжая поддерживать под спину. Я медленно и аккуратно проверила шею, руки и ноги на наличие повреждений. Сделала глубокий вдох — ребра, кажется, тоже целы. В принципе жжет только бок, на котором я проехала по асфальту. Все остальное вроде бы отделалось легким испугом, не считая затылка с огромной шишкой. Какое счастье, что скорость была низкой, а на мне была защита и шлем! Многострадальные бриджи и крутку можно выкинуть. Черт! Этот парень раздевает меня с маниакальным упрямством. Сначала из-за него я сломала каблук и осталась босой. Теперь из-за него же в хлам убиты кожаные штаны и куртка. Про мотоцикл думать не хотелось. Все-таки мужчины — это излишне дорогое удовольствие. Билл наблюдал за мной, не произнося ни слова.
— С тобой-то все хорошо? — поинтересовалась я чисто из вежливости. И так было видно, что с ним все тип-топ. Он кивнул. — Что с мотоциклом?
— Мне не до него было. Я думал, что ты разбилась насмерть.
Я потерла глаза, потянулась. Нет, тело цело. Кожа вот на бедре содрана. Локоть, кажется, не болит. Ничего серьезного.
— Да брось ты! Подумаешь, навернулись. Бывает. Мне такой классный сон снился. Как будто я лечу к солнцу. Вот-вот его достигну. И какой-то голос… на твой похожий… такой же мягкий и сексуально-вкрадчивый.
Я заметила, что Билл напрягся, нахмурился.
— И что тебе говорил голос? — подозрительно прищурившись, спросил он.
— Не помню, — отмахнулась я. Так я тебе все и рассказала! Держи карман шире. Это моя маленькая тайна, о чем мы с тобой разговаривали на небесах. — Посмотри мотоцикл.
С таким же успехом я могла попросить Билла его починить. Он подошел к мотоциклу, склонился над ним, а потом сообщил, что разбита фара. Исчерпывающая информация.
Но вот вновь завести мотоцикл я не смогла. Точнее не то, чтобы не смогла завести, я не смогла себя заставить сесть за руль. Билл тоже стоял в сторонке, и по решительному виду парня я поняла, что место пассажира его привлекает больше, чем водителя. Мы откатили «Хонду» в ближайшие кусты и отправились домой пешком — надо пройти сквозь Парк Победы, пересечь шоссе, а там и до дома рукой подать. Попрошу дядю Колю, чтобы он вызвал техпомощь и отправил мой любимый мотик в ремонт… Господи, кончится, когда-нибудь эта ночь или нет? Такое чувство, что время застыло. Столько приключений втиснуто всего в несколько часов, голова кругом, дух уже даже не захватывает, а апатично махает рукой: аааа, опять что-то случилось, ну и что на этот раз? Со мной такое иногда случалось в офисе — переделаешь кучу работы, устанешь как буйвол, на часы глядь, а там еще до обеда как до Китая из Парижа пешком! Поэтому и предпочитала мягкому креслу и большому столу с красивой настольной лампой, грязь дорог других стран. Вот только остановившееся время этой ночи меня несказанно радовало. Я вдруг осознала, что не хочу, чтобы она заканчивалась.
Сверху опять начало что-то накрапывать. Не так сильно и страстно, как полчаса назад, но все же. Билл втянул воздух полной грудью и восторженно окинул царственным взором открывшуюся панораму Парка Победы с его неповторимыми рядами фонтанов с красной подсветкой, отчего казалось, что это не фонтаны, а какие-то фантастические флаги.
— Если смотреть сверху, то можно увидеть, что в центре находится музей боевой славы (вон, видишь, такое полукруглое здание впереди?), а от него лучами отходят аллеи, каждая из которых посвящена… посвящена… Черт, забыла как называется! Ну в общем вон там стоят танки, вон там морская тематика, а вон там аллея влюбленных, по которой проезжают новобрачные. По традиции надо возложить цветы к Вечному огню или стеле, чтобы почтить память предков. Идем, надеюсь, что к нам тут никто не пристанет.
Билл отстраненно кивнул и понесся вперед… периодически подпрыгивая и кружась. Я наблюдала за ним с некоторой долей опасения — вдруг падение с мотоцикла плохо отразилось на его психическом здоровье и он мне тут с ума сошел. А что? Он тоже ударился, не так сильно, как я, но тем не менее. Билл подурачился немного и сияющий вернулся ко мне.
— Мария, это самая чудесная ночь за последние несколько лет моей жизни, — начал он неожиданно серьезно, положив руки мне на плечи. — Я хочу что-нибудь сделать для тебя. Наверняка у тебя есть какое-нибудь желание, которое я мог бы исполнить. Ну там с работой помочь, я не знаю… Еще что-нибудь… У меня все чего-нибудь просят. Ты не стесняйся. Я все сделаю для тебя. Хочешь, я дам тебе денег? Или куплю что-нибудь? Не стесняйся, проси. Я знаю, что просто так ничего не бывает. Что ты хочешь? Я дам тебе это.
Я обалдела. Фея, твою мать! Видали? Он все сделает! Ха! Мне глаза его не нравились. В них не было ни нежности, ни умиротворения, лишь холодный блеск, вызов непонятно кому. Решение родилось сразу же. Что ж, давай поиграем в бога и тварь дрожащую. Только мы сейчас посмотрим кто из нас кто.
— Да, Билл, ты прав, — сказала я тихо, опуская глаза, словно стыдясь сама себя и своих желаний. — У меня на самом деле была к тебе просьба… И я решила, что вот в такой неформальной обстановке можно надеяться на ее исполнение… — я гордо вскинула голову и наткнулась на победный взгляд парня. Опять та маска, что меня бесила весь день и полночи, — циничный, холодный взгляд, губы кривятся, выражение лица — я бог и не волнует. Он знал, что я попрошу, он ждал этого. От него всем и всегда что-то надо. И я не стала исключением. Его всегда все используют. И я такая же, как они. — Сними кеды.
Еле удержалась, чтобы не заржать! Он растерялся. И не просто растерялся. Моя просьба пробила брешь в его разуме, он потерялся в ней, заблудился. Он даже не понял значения услышанного.
— Что? — Билл наклонился поближе, словно от громкости моего голоса зависел смысл фразы.
— Сними кеды, — четко разделяя каждое слово, повторила я.
— За… За… Зачем? — недоуменно пробормотал он. Куда король-королевич-то делся, а, мальчик?
— Я хочу побегать с тобой босиком по лужам, — без капли улыбки.
— То есть? — продолжал тупить Билл.
— Что ты не понимаешь? Я хочу, чтобы ты, Билл Каулитц, сейчас снял кеды, закатал джинсы и босиком прошелся со мной по траве, по лужам, по асфальту. Я хочу, чтобы мы хулиганили, вот так, — я со всей силы топнула по луже, в которой стояла, окатив его теплой водой. Лицо непроницаемое, словно я требую вернуть миллион евро, которые он взял до зарплаты в прошлом месяце. — Ты же спрашивал про мое желание. Ты обещал, что исполнишь его. Исполняй.
