ар-Рахману — да помилует его Аллах! — умножились, он приказал визирям заслушать свидетельские показания и расследовать по делу Йухамира. О нем рассказывали [разные] вещи, суть которых заключалась в малой обходительности и в отказе от хорошего обращения. И был тогда в городе один шейх, романец по языку, которого звали Йаннайр. В глазах судей он был человеком выдающимся, его свидетельское показание принималось, среди простого народа он был известен своей добротой и достойным образом жизни. Визири послали за ним и спросили его о судье. Он ответил по-романски: «Я его не знаю. Однако я слышал, как люди говорят, что юн человек злой». И он назвал его уничижительно одним романским выражением. Когда о его высказывании доложили эмиру — да помилует его Аллах! — он подивился его словам и-сказал: «Не иначе как правда заставила этого благочестивого человека привести изречение, подобное этому». И уволил он: его тогда с должности судьи.
Говорит Мухаммад: Мухаммад б. 'Абд ал-Малик б. Айман сказал мне: когда слуга пришел к Йухамиру с распоряжением эмира — да помилует его Аллах! — об его увольнении, Йухамир оказал ему при всех: «Скажи эмиру — да сохранит его Аллах: “Когда ты назначал меня, ты приказал мне остерегаться цепей зла, а сегодня увольняешь меня, налагая их на меня"». Когда слуга передал /с. 97/ его слова эмиру, он воскликнул: «Да обезобразит его Аллах! Он разгласил наши тайны в присутствии людей!»[361][362].
[№ 21] Рассказ о судье 'Али б. Аби Бакре ал-Килаби[363]
Говорит Мухаммад: когда эмир 'Абд ар-Рахман сын ал-Хакама — да будет ими обоими доволен Аллах! — отстранил от судейства Йухамира, он назначил после него человека из жителей Кабры[364] по имени 'Али б. Аби Бакр б. 'Убайд б. 'Алш ал-Килаби[365]. Его прозвище было Йуваниш[366]. Я не помню о нем ничего более того, что здесь сказано.
[№ 22] Рассказ о судье Му'азе б. 'Усмане аш-Ша'бани[367]
Говорит Мухаммад: затем эмир 'Абд ар-Рахман сын ал-Хакама — да будет доволен Аллах ими обоими! — назначил главным судьей Му'аза б. 'Усмана аш-Ша'бани. Он был из жителей Джаййана и [был] судьей семнадцать месяцев, после чего эмир уволил его.
Я видел в одном из рассказов, что он уволил его единственно из-за того, что ему припомнили в течение этого /с. 98/ периода семьдесят дел, которые он решил, и сочли, что это с его стороны слишком много[368].
Говорит Мухаммад: но это, как я считаю, подложный рассказ, ибо он не отрицает, что были приняты решения по делам, и в большом количестве, по выяснении истины и установлении правды. Говорит Мухаммад: я поразмыслил относительно источника этого рассказа и счел его подозрительным. Дело в том, что автор его, тот, кто рассказал и изложил его в письменном виде восприемнику власти[369] — да продлит Аллах его жизнь! — такой-то, сын такого-то. Он рассказал его, ссылаясь на своего отца, и я полагаю, что он правдиво передал слова своего отца.
Не исключено, что и в восприятии людей того времени, когда Му'аз был судьей, этот рассказ считался либо верным, либо неверным. Если считался верным, то не иначе как правоведы того времени загасили свет этого чрезмерного количества и признали его незаконным, в особенности те, которые дают советы спешно выносить решения и срочно исполнять из того, что к ним поступает от тяжущихся, только то, что им угодно. И когда тяжбы затягиваются, им выгоднее всего. А люди знающие их понимают, что я имею в виду. Если же [рассказ] не верен, то он представляет собой наговор такого-то, чтобы удержать судей от срочного исполнения [дел], в пользу того, кто для него желательнее и предпочтительнее, — в том смысле, как мы только что упомянули. «Назидайтесь, обладающие зрением!»[370].
Как я слышал, Му'аз вел достойный образ жизни, обладал мягким характером, по-доброму относился к людям, не проявляя нрава своего отца, и по-хорошему расставался с ними. Я слышал, как некто рассказывал, что он был вместе с тем чистым и непорочным человеком. Он ни о ком не думал плохо. И вот назначил он управлять своим имуществом, завещанным на богоугодные дела /с. 99/, в Кордове одного человека, о котором он был хорошего мнения. Но тот поступил вопреки его ожиданиям, и ал-Газал сказал об этом:
Говорит мне судья Му'аз, советуясь,
После того, как он назначил мужа, как он считает, достойного:
«Да буду я выкупом за тебя! Считаешь ли ты, что этот муж трудится?»
И сказал я: «А разве не трудится медведь среди пчел[371],
Который ломает их улья, ест их мед
И оставляет мошкам то, что остается?»[372]
Говорит Мухаммад: Му'аз был судьей в Кордове в 232 году[373]. В тот год смотрителем рынка Кордовы был Ибрахим б. Хусайн б. Халид[374]. И тогда же Му'аз б. 'Усман отменил решение Ибрахима, лишившее бану Кутайба права на лавки, которые Ибрахим у иих разрушил. Ибрахим б. Хусайн б. Халид самолично проводил расследование и вступил тем самым в противоречие с законоведами своего времени — Йахйей, 'Абд ал-Маликом и Зунаном. Они же единодушно выступили против него и разъяснили ело ошибку. И их слово, сказанное против него, явилось вполне оправданным[375].
[№ 23] Рассказ о судье Мухаммаде б. Зийаде ал-Лахми[376]
Говорит Мухаммед: затем эмир 'Абд ар-Рахман б. ал-Хакам — да помилует его Аллах! — назначил главным судьей Мухаммада б. /с. 100/ Зийада б. 'Абд ар-Рахмана б. Зухайра б. Каширу б. Лаузана б. Хайса б. Хатиба б. Харису б. Рашиду б. Зайда б. Харису б. Джадилу б. Лахма б. 'Ади[377].
Говорит Мухаммад: Мухаммад б. Зийад — отец судьи ал-Хабиба И'бн Зийада. Он вел достойный образ жизни, похвально исполнял должность, был человеком 'почтенным, добродетельным и многое слушал у Му'авийи б. Салиха ал-Хадрами[378][379].
Говорит Мухаммад: Мухаммад б. 'Абдаллах б. Аби 'Иса мне сказал: когда к Йахйе б. Йахйе пришла смерть, он доверил исполнение своего завещания относительно уплаты долга и распродажи имущества Мухаммеду б. Зийаду, а тот был тогда судьей и одновременно его душеприказчиком[380].
Говорит Мухаммад: один из рассказчиков мне сообщил: когда установили носилки с Йахйей б. Йахйей,
