— Люциус!
— Что, милая? — я хихикнула в кулак, это не замок заело, а супруга! Но вы поняли, что это был тот самый второй раз?
— Та стальная мантия, ты её берешь?
— А как думаешь, стоит? — впервые за полгода он со мной посоветовался, мадам наверно уже истлела от зависти к его деньгам и моим возможностям!
— Ну, она подойдет к твоим туфлям! — к каким именно, я не знала, но к каким-нибудь подошла бы точно. — И я хочу того же цвета платье, так что бери!
— Но у тебя к ней нет сумочки! Та, из драконьей кожи, слишком темная, а другие — слишком светлые!
— Ты не купишь мне сумочку?! — и как я ему потом объясню свое поведение…
— Что ты такое говоришь, сейчас же купим! Покажи мне платье!
Я быстренько одела жутко изысканное, длинное, узкое и дорогущее платье стального оттенка, действительно мне понравившееся и шагнула из примерочной. Лучше бы я в ней и осталась. У меня ноги подкосились! В помещении, за спиной Люциуса стояли ошарашенные Молли и Артур Уизли.
За что мне такое наказание? Броситься объяснять свою «ошибку» и еще несколько лет не выходить из Малфой-мэнора? Они, конечно, скажут, что верят. Но поверю ли я им? Мы смотрели друг на друга, и я понимала, что с каждой прошедшей секундой мой виноватый вид трактовался ими именно так, как и задумывалось в самом начале представления, главным кукловодом в котором был, конечно, муж. Несмотря на декабрьский холод чета Уизли была одета в обычные мантии, и я тешила себя мыслью, что бледные они именно от него, а не моего «милого» общения с лордом Люциусом Малфоем.
Масла в огонь подлила хозяйка, взмыленная от длительного подсчета стоимости первой части моей покупки и трудов по её упаковке.
— Леди Малфой, вы уже приобрели 22 платья, 12 костюмов и 8 шляпок на сумму 18 тысяч галеонов, к сожалению, мы не сможем отправить её сразу, слишком велик объем, не обессудьте! Наши летучие собачки так стары…
— Эээ… ничего, я подожду! И то, что в примерочной, я тоже беру, заворачивайте. Мантию мужа не забудьте… — я не заботилась о платьях, просто сил продолжать переодевания не стало. По крайней мере, я себя в этом убеждала.
— Конечно-конечно, вы теперь мои самые драгоценные клиенты! — сухонькая старушенция с похвальной для её возраста скоростью метнулась в кабинку и сгребла еще кучу одежды.
Её громкая поставленная речь вывела из оцепенения Уизли, и Молли подошла ко мне поздороваться.
— Здравствуй Гермиона, мы…соскучились, а ты? — голос у женщины был хрипловат.
— Вы простыли? Нельзя же так легко одеваться, на улице пронизывающий ветер! — к нашей беседе внимательно прислушивался Люциус, подписывавший целую стопку чеков у кассы, по одному за каждую покупку.
В разговор вступил Артур. Он как-то неестественно сипло и очень-очень тихо сказал:
— Радуешься, небось, что удачно устроилась? А многим такого везения не хватило, Гермиона! Многих теперь даже найти не могут, они гниют где-то! А ты… с этим гадом шуры-муры крутишь по ночам?! Память коротка? Ты меня совсем не любила, ни капельки? — а шуры-муры это то, о чем я подумала? Между мужем и женой они обычно всегда бывают …
— Прекрати, Артур, оно не такое уж и открытое, весьма симпатичное платье! — Люциус, настороженный негромким разговором, уже было собрался вытягивать палочку и сделать его слышимым для всех, но успокоился и продолжил ставить размашистую подпись на бумажках. Тем временем Молли несла какую-то чепуху и громко смеялась.
Я стояла полумертвая и чувствовала себя очень-очень грязной. Это были Гарри и Рон, они наверняка заранее подготовили свою вылазку, в случае если меня «выведут» на прогулку. Оборотное зелье, свои «глаза и уши» на улице, пара мантий для магов среднего возраста и все готово! Я же мечтала о таком, но не могла и представить, что все обернется яростью Рона и моим молчанием.
Я не отвечала, мне нечего было сказать. Ну а что? Сказать: «Да мои дорогие, люблю Люциуса!» или «Да мои дорогие, давайте планировать, как мы убьем Люциуса, а заодно моих маму и папу! У них там еще ребеночек намечался, давайте и его угробим? Или может, лучше я попытаюсь убить Темного Лорда, пожертвовав собой? Это же так благородно!» Оба варианта несбыточны, как и все, о чем я когда-либо думала до 31 мая 1998 года.
Молли, то есть Гарри, быстро вынул что-то из кармана и неуловимым движением, делая вид, что приобнимает меня за плечи, протянул записку, намереваясь вложить её мне в складку пышного рукава. Но его руку резким выпадом перехватил Рон и пристально вгляделся в глаза товарища, будто внушая ему свои мысли.
— Ей она не нужна, уже не нужна. Понимаешь, друг? Она другая! — от такой исступленной убежденности в его голосе меня всю скрутило.
— Отпусти меня и говори тише! — Рон нехотя выпустил руку.
Гарри укоризненно, но не так зло как Уизли, посмотрел на меня и громко сказал:
— До свидания, моя девочка, ты прекрасно выглядишь! — а шепотом добавил: — Быстро прочитай, мы уходим. Береги себя, Герми…
Я смотрела им вслед и не понимала, когда это я стала другой? И почему они уходят? И где я, собственно, нахожусь? Глаза застилал туман, по телу разлилась внезапная слабость. Я из последних сил ввалилась в примерочную и, отдышавшись, прочитала короткое послание.
«Тебе необходимо переговорить с профессором Снейпом! При первой же возможности! Важно! Гермиона, мы с тобой, держись. Гарри и Рон.»
Как только мой взгляд прошелся по последней букве, бумага сгорела и не оставила после себя даже пепла, только приятное тепло в ладони. И это она мне «уже не нужна»? Откуда тебе было знать, Рон, что мне нужно… Но ты знал.
Глава 9
Возможность переговорить с Северусом все никак не наступала, наступило лишь Рождество. Наступило и прошло — быстро и незаметно. Еще недавно этот праздник наполнял сердце приятным ожиданием чуда и предвкушением чего-то счастливого, теперь же я изо всех сил старалась не заснуть после четырех выпитых бокалов шампанского и осоловело разглядывала нарядных солидных людей.
Да, Рождество в семье Малфоев было семейным праздником только благодаря немалым, как я успела понять, усилиям Нарциссы. Теперь же, в самый разгар рождественского вечера, я сидела за одним из множества красиво сервированных столов в огромном бальном зале старика Эйвери и чувствовала себя маленькой и покинутой. Своему приспешнику Лорд вернул все, что у того когда-либо изъяли или арестовали, не поскупившись и на новое имение, но на миг подумалось, что сладкое ощущение счастья Эйвери забрал именно у меня! Его морщинистое лицо было таким по-детски радостным, что я еле сдержалась от совета фотографу не фотографировать его персону в состоянии подобной эйфории, ведь после праздника он наверняка одумается и такие колдографии ему по душе не придутся, как и тот, кто их сделал. Какой-никакой, но товарищ самого Темного Лорда, а значит, не должен бегать с глупой миной между столиками и подливать шампанское гостям вместо домовиков, вдобавок ко всему еще и высунув кончик языка от старания! Старость и Азкабан сделали из него какого-то неправдоподобного Пожирателя. Хотя, может и я скоро буду казаться уж слишком неправдоподобной Гермионой Грейнджер…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
