Официантка вернулась с напитком, и Калли сразу же расплатилась — как заметил Ралстон, не поскупившись на чаевые. Когда женщина отошла, Калли подняла стакан и принюхалась к содержимому. Он, затаив дыхание, наблюдал. Заметил, как Калли отшатнулась и неприязненно передернула плечами, словно пытаясь избавиться от запаха напитка. Очевидно, за всю свою жизнь она ни разу не сделала ни глотка скотча. Еще несколько мгновений Калли продолжала исследовать содержимое стакана, очевидно, решая для себя вопрос: пить или не пить? Ралстон больше не мог сдерживать свое любопытство.
— Это то, что обычно получаешь, когда заказываешь виски.
Калли едва не выронила стакан, и Ралстон испытал чувство, весьма похожее на удовлетворение. Так ей и надо.
Едва не расплескав виски, она моментально обернулась к нему. Маркиз встал и пересел за стол Калли.
Он отдал девушке должное: она быстро оправилась от изумления и нашла в себе силы ответить:
— Думаю, мне следовало догадаться, что вы окажетесь здесь.
— Вы не можете не признать, что, когда леди просит порекомендовать ей таверну, это возбуждает некоторое любопытство, поскольку такая просьба не может считаться тривиальной.
— Полагаю, вы правы. — Калли снова посмотрела на стакан. — Думаю, вряд ли мне удастся убедить вас вернуться за свой стол и сделать вид, будто вы меня не видели?
— Пожалуй, это совершенно невозможно. Я не оставлю вас здесь одну. Вы легко можете оказаться в компрометирующей ситуации.
Калли нарочито весело рассмеялась.
— Мне трудно в это поверить, милорд.
Ралстон наклонился вперед и, понизив голос, сказал:
— Вы что, действительно не понимаете, какой урон вашей репутации нанесет посещение подобного заведения, тем более в одиночестве?
— Думаю, этот урон будет значительно меньше того, который может нанести мне факт встречи с вами, тем более в подобном заведении. — Она махнула рукой, указывая на посетителей таверны. — Здесь много дам, которые явно пришли сюда сами по себе.
Улыбка сошла с губ Ралстона.
— Очень сомневаюсь, что эти конкретные «дамы» не рассчитывают именно здесь подцепить спутников.
Калли не сразу поняла, что он имеет в виду, и в замешательстве сдвинула брови. Когда же через несколько секунд до нее дошел смысл услышанного, она обвела взглядом женщин, сидевших в пабе в одиночестве, а потом посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Он кивнул, словно подтверждая ее подозрения.
Калли охнула.
— Я бы никогда...
Маркиз склонил голову, признавая правдивость ее слов.
— Но остается вопрос... почему все-таки вы здесь?
Она довольно долго молчала, так что он даже подумал, что она не собирается отвечать на его вопрос. Потом все же сказала:
— Если вам так важно знать, я здесь, чтобы выпить виски.
Маркиз недоуменно вскинул черную бровь.
— Простите, но я вам не верю.
— Это правда!
— Не нужно быть великим сыщиком, чтобы понять: вы не любительница скотча, леди Кальпурния.
— И все же это правда, — повторила она.
Он раздраженно вздохнул и откинулся на спинку стула.
— В самом деле? — произнес он таким тоном, что сразу стало ясно, что он ей не верит.
— Да! — Она возмутилась. — Ну почему в это так трудно поверить?
— Ну, во-первых, могу вас заверить, что виски в Аллендейл-Хаусе в разы лучше, чем то пойло, которое подали вам здесь. Так почему бы просто не выпить там?
— Я хочу выпить здесь. Я нахожу здешнюю атмосферу... занятной.
— Вы узнали о существовании этого места не более двух часов назад, — заметил маркиз.
Калли молчала. Поняв, что она не собирается отвечать, он продолжил:
— Во-вторых, создается впечатление, что тот напиток, который стоит перед вами, вызывает у вас стойкое отвращение.
Блеск в ее глазах стал дерзким.
— В самом деле?
С этими словами Калли подняла стакан, изобразила приветственный жест и сделала огромный глоток янтарной жидкости. Она тотчас закашлялась, разбрызгивая жидкость, схватилась за грудь и не глядя поставила стакан на стол. Ей потребовалась почти минута, чтобы прийти в себя. Когда она вновь овладела собой, то обнаружила, что Гейбриел даже не пошевелился и теперь смотрит на нее с видом самодовольного превосходства.
— К этому вкусу нужно привыкнуть.
— Очевидно, — заметила Калли раздраженно и уже гораздо мягче добавила: — Мне кажется, что я проглотила огонь.
— Это ощущение скоро пройдет. — Он помолчал и продолжил: — В следующий раз сделайте лишь маленький глоточек и не пытайтесь влить в себя весь стакан.
— Спасибо, милорд, я это учту, — ответила Калли сухо.
— Так что вы здесь все-таки делаете?
Эти слова были произнесены тихим увещевательным тоном, а его голубые глаза все ярче разгорались от любопытства.
— Я уже сказала вам.
Она осторожно пригубила виски и поморщилась.
Ралстон снова вздохнул, пристально глядя на нее.
— Если это правда, то вы гораздо легкомысленнее, чем я думал, поскольку подвергаете свою репутацию огромному риску.
— Как видите, чтобы не быть узнанной, я оделась простолюдинкой.
— Не слишком умело, к сожалению.
Она нервно поднесла руку к своему чепцу.
— Меня никто не узнал.
— Я вас узнал.
— Вы совсем другое дело.
Он молча смотрел на нее.
— Вы правы. Я совсем другое дело. В отличие от других мужчин, которых может встретить одинокая девушка в заведениях подобного рода, я весьма заинтересован в том, чтобы ваша честь оказалась незапятнанной.
— Спасибо, лорд Ралстон, — насмешливо произнесла она, — но я не нуждаюсь в вашей защите.
— Похоже, вы нуждаетесь именно в этом. Или, Может, стоит напомнить, что вы и ваша семья имеете некоторое отношение к моей сестре? А против нее и так слишком многое. Джулиане вовсе не нужно, чтобы вы одним, прямо скажем, авантюрным поступком уничтожили свою репутацию и ее шанс на успех в обществе.
Виски прибавило Калли смелости.
— Если вас так беспокоит безупречность моей репутации, милорд, могу предложить вам выход — найдите другую наставницу для вашей сестры.
Ралстон, прищурившись, посмотрел ей в глаза.
— Нет, леди Кальпурния. У нас с вами есть договор. И мне нужны именно вы.
— Почему?
— Потому что моя сестра вам доверяет и ваше общество доставляет ей удовольствие. И потому что у меня слишком мало времени, чтобы начинать все с самого начала и искать кого-то другого.
Его тон стал стальным.
В этот момент подошла девушка, разносившая напитки, она склонилась над столом, отчего Ралстону открылся прекрасный вид ее более чем пышных форм.
