Сердечко моё подпрыгнуло, крепко стукнувшись о грудную клетку, и поскакало куда-то галопом. Я замер, застыл истуканом, боясь вздохнуть и вообще хоть как-то привлечь к себе внимание.
— Я вас слушаю…
Дама, как я сказал, была занята — досадливо сдувая непослушную прядь волос, спадавшую на глаза, доклеивала коробку скотчем, навалившись на неё всем телом. Напихала столько, что коробка вспучивалась и не желала нормально закрываться.
Сидела дама боком к двери, в мою сторону не смотрела, сосредоточившись на своём занятии. Фигуру в таком положении оценить сложновато, но, судя по пропорциям, в этом плане тут было всё очень даже в порядке.
А ещё Костя мне показывал интернетные фото. Так вот, там она была, несмотря на свои сорок два, — просто цаца.
Я чего тут рассыпаюсь по адресу хозяйки… С того момента, как Сенковский отчасти подтвердил бредовую гипотезу Кости, я чувствовал какое-то странное и плохо объяснимое волнение… Знаете, такое давно забытое ощущение неотвратимо надвигающейся встречи с Прекрасной Незнакомкой, которую ты лично никогда в жизни не видел. Понимаю, что в моём возрасте, после такой бурной жизни, это может показаться смешным, но… Короче, если говорить проще, чувствовал я себя наподобие жениха в стародавние времена, который вступал в брак, исполняя волю родителей, и ни разу в жизни невесту в глаза не видел. Что там за невеста такая? Вдруг окажется какой-нибудь уродкой, хромой-горбатой или больной на всю голову? Или напротив: будет писаной красавицей, но по душевному складу редкой дрянью — с порога опарафинит по всем статьям, а то и просто заворот даст… А ведь встречаются ещё и такие, что сразу читают лист анализов, не глядя на личико, а потом с линейкой в штаны лезут…
— Вы немой, что ли?
— Гхм… Нет.
— Ну так скажите что-нибудь. Вы что, ни разу на работу не устраивались?…
Мне вдруг стало стыдно. Не конкретно перед кем-то — а просто так, перед самим собой. Редкое дело, скажу я вам! Даже краснеть начал. Я вдруг отчётливо понял: эта дама мне нравится. Всё нравится: тембр голоса, сильные стройные ноги, обтянутые лосинами, непослушная чёлка, розовая мочка уха…
А стыдно стало оттого, что это было за деньги. Я сказал себе: «Поздравляю, Ростовский, — ты натуральная б… в штанах. Тебя наняли за сто двадцать штук — не возить кого-то, не выслеживать или ловить, а как раз для этого самого. Если тебя это немного успокоит: ты, Ростовский, дорогая б… Девчата с Тверской отдыхают, им такие бабки и не снились…»
— Когда человек устраивается на работу, он обычно старается произвести впечатление… Ну и как минимум он для начала должен представиться.
— Меня зовут Валерий.
— А меня — Наталья Марковна. И я с вами чаи гонять и фамильярничать не собираюсь. «Валерий»… Ну-ка, представьтесь по полной форме…
Тут она закончила клеить коробку и повернулась ко мне. С недовольством во взоре и сердито поджатыми губами.
— Вы, вообще, где воспитыва… Ой…
И что же это такое приключилось с нашей повелительницей?! Наталья Марковна медленно подняла руки, прижала обе ладошки ко рту и, как будто внезапно онемев, уставилась на меня широко раскрытыми глазами.
Глаза мне тоже понравились — они были похожи на полевые васильки, но вот их выражение… Не знаю, чего там напридумывал Костя, но даже капельки радости или хотя бы просто удивления я в этих васильках не заметил.
Они были переполнены совершенно искренним мистическим ужасом…
Лев Карлович Сенковский. Недалёкая ретроспектива объектно-эротических шалостей…
Многие неглупые товарищи из «низов» имеют мнение, что наши недосягаемые олигархи-небожители, мудро взирающие на остальной народ с глянцевых обложек дорогих журналов, — тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. То бишь имеется подозрение, что они должны есть-пить, отправлять какие-то надобности, самую малость спать… А иногда спать не совсем в одиночестве. Проще говоря, у них, по идее, как и у нормальных людей, должен быть секс. Пусть маленький, плохонький — но должен. Потому что они не роботы.
Свой внутренний мирок эти ребята охраняют не хуже американского резервного банка и досужих наблюдателей к себе почему-то не пускают. Но запретный плод сладок, и потому информацией об этом (как правило — до упора «эксклюзивной» и обязательно «из первых рук») переполнена буквально вся печатная продукция разряда бульварной прессы. И непечатная тоже. Имеется в виду не грязная ругань, а Интернет.
Публике это интересно не в связи с собственно процессом (если это не загадочные создания типа Трёхголового Семи… то процесс, по идее, должен быть как у всех особей нашего вида), а ввиду особых качеств обозначенных выше личностей. То есть, если они такие гениальные, приподнятые и необычные, тогда и это, по всей логике, у них должно быть как-то по-особому. Либо очень высоко и безумно красиво, либо жуткий разврат и грязные оргии.
Понимаю, что тема неблагодарная, и суровые борцы со злом могут за это дело кинуть обломок кирпича в мою сторону… Но нам с вами всё же придётся об этом поговорить. Потому что, как скоро вы сами сможете убедиться, это будет нужно по сюжету. Однако обещаю: беседовать об этом мы будем строго в рамках темы и постараемся избегать ненужных подробностей и совсем уж пикантных деталей.
Итак, поехали.
Скажем сразу: жену свою Лев Карлович Сенковский любит не ввиду её сословной принадлежности и, как следствие, большой личной полезности, а просто так. Потому что любит. Более того, справедливости ради следует уточнить: Лев Карлович у нас однолюб, жена для него — самый близкий и дорогой в мире человек, и он запросто готов умереть ради неё. То есть в этом плане никак нельзя сказать, что он конченый мерзавец и сволочь. Напротив, отличный семьянин и душка.
Супруга у Льва Карловича, как он сам считает, — это его самый большой выигрыш в вечном соревновании с капризной судьбой. Чудо как хороша, стройна не по годам и, что странно для красавицы, — умница, характер добрый, душевно тонка и благонравна и любит супруга примерно так же, как он её. Иначе, спрашивается, зачем бы ей, великосветской даме, выходить замуж за какого-то там невесть откуда затесавшегося в приличное общество заштатного математика? И не просто выходить, а с жутким скандалом на грани разрыва отношений со всей родовитой и многочисленной семьёй!
Но давайте короче — переходим прямо к этому самому.
Тут с самого начала супружеской жизни у Льва Карловича были определённые сложности. Супруга его воспитывалась в старозаветном стиле Гумилёва и Ахматовой (а по материнской линии доводилась родственницей М. Волошину) и по поводу этого самого имела совершенно однозначную и категорическую точку зрения. Вот вам точка: секс — это венец любви, вершина близких отношений, и оформлен он должен быть исключительно как величайшая драгоценность — в очень привлекательную и дорогую упаковку. То есть как минимум — ужин при свечах в самом респектабельном ресторане (после посещения театральной премьеры), вечерняя прогулка на яхте, пара корзин роз и обязательное проявление творческого экстаза: сонет, посвящённый именно этому вечеру, как яркому и незабываемому событию.
Эта весьма обременительная традиция блюлась Натальей Марковной неукоснительно, без выходных, отпусков и просто перерывов на внезапные вспышки страсти. Достаточно сказать, что сразу после медового месяца супруги стали ночевать в разных спальнях и где-то с полгода немного конфликтовали: Лев Карлович пытался бороться за право на упрощённый порядок исполнения супружеских обязанностей.
Да уж, тут поневоле задумаешься… Нам, простым смертным, куда как проще: встал вопрос об исполнении — дверь на крючок, Маруся — в позицию! Всё-таки есть и в нашей жизни свои прелести, грех жаловаться…
Первые три года Лев Карлович справлялся. Даже интересно было, каждый такой вечер — событие. Потом, когда дела пошли в гору и бизнес стал съедать большую часть личной жизни, стало труднее. На все эти романтические вечера элементарно не хватало времени. А когда хватало, бывало, что не хватало сил! Работа порой так выматывала, что вечером хотелось только одного: ванна, лёгкий ужин с телевизором вполглаза, и — спать. Спать, спать, спать… Конечно, было бы совсем хорошо спать не одному, чтобы перед сном накоротке полюбезничать с подругой жизни, но увы. Подруга имела на этот счёт свои устойчивые принципы.
Зато утром Лев Карлович был бодр и свеж. И не просто свеж…
Впрочем, к этому «зато утром», с которого, собственно, всё и началось, вернёмся чуть ниже. А сейчас самое время сказать пару слов о «левых» похождениях нашего баловня судьбы.
В этот же период Лев Карлович, тогда ещё не особенно большой человек по столичным меркам, имел неосторожность самую малость расслабиться в сауне с девчатами. Знаете, совсем без злого умысла, просто так получилось. Поехал сугубо в сауну, всё было чинно и солидно, с бочковым пивом и астраханской воблой… а уже на финише появились девчата. Приятель-благодетель оказал добрую услугу. Ну и расслабились. Все семейные, хоть небольшие шишки, но хлопцы с респектом — а вот поди ж ты, на халяву морально упали. Да не по разу! В общем, дали оторваться, показали удаль молодецкую.
