А главное, как распорядиться оставшимся временем?
Покусывая губы от этих новых тревог, она перекатилась на живот. Тело совершенно затекло, а теперь еще и голова разболелась. Бронте встала и налила воды из-под крана. Три мотылька, всю ночь кружившие вокруг лампочки, валялись на полу.
Она взглянула на себя в зеркало и решила, что выглядит не на сорок, а на все пятьдесят. В ее годы не спать всю ночь — непозволительное легкомыслие. Она заметила, что изучает свое лицо, словно пытается разглядеть под ним череп. Интересно, какой из нее выйдет труп? Ее передернуло, и она потрясла затекшей ногой.
Лишь выключив свет в ванной и гостиной, Бронте заметила у кровати Ангела. Похоже, лошадь торчала здесь все это время, брюзгливо подумала Бронте.
— Ах это ты? Привет.
Бронте завизжала, опрокинула стакан с водой и выскочила из комнаты.
Глава двенадцатая
Несколько недель спустя, в день открытия ежегодной Комптоновской выставки, дождь опять лил как из ведра. Стоя по колено в грязи у главного входа, Гарри разочарованно изучал объявление об отмене средневекового рыцарского турнира.
— Доспехи, наверное, заржавели, — предположила Пиппин, надевая кепи задом наперед.
— Как же! Можешь себе представить, чтобы доблестный турнир Генри Пятого отменили из-за какого-то дерьмового дождя? Я не могу.
— Я взяла программку. — Пиппин помахала листком перед его носом, пытаясь хоть как-то подбодрить.
Гарри выхватил у нее программку, но, как ни странно, про «Барабанные палочки «Блонди»» не нашел ни слова, хотя выступление было намечено на четыре часа, сразу после парада-алле.
— Как-то не верится, что конкурс на лучший дверной упор, «материал по выбору», привлекательнее живой музыки. Но если послушать урода, который это напечатал, — Гарри ткнул пальцем в текст, — так важнее дверного упора вообще ничего нет. Еще и шрифтик изящный подобрал!
Пиппин отобрала у него программку.
— Да, что-то нас не видно. — Она перелистала страницы и изобразила на лице сочувствие. — Ой, смотри, двадцать пять баксов за лучший чехол для вешалки участникам не младше шестидесяти пяти!
— Да я за выступление меньше получаю, — вздохнул Гарри. — Пойдем, надо аппаратуру установить. Хочу поскорее с этим разделаться.
Гарри знал, что всем великим группам пришлось пройти через мытарства — как пел некогда Бон Скотт из «AC/DC»[22], «долог путь в магазин, когда хочешь пожрать». Хотя в глубине души он сомневался, чтобы «AC/DC» приходилось когда-нибудь мириться с подобным отношением.
— Дверной упор, материал по выбору, — прошипел Гарри, пытаясь пропитаться оскорблением до самых костей.
В павильоне «Птицеводство» Венди изучала селезня — призера, раздумывая, не слишком ли жестоко будет выдернуть пару перьев из его хвоста. Если верить ежеквартальному изданию «Ведьма интернэйшнл», утиные перья, особенно свежие, идеально подходят для заговора на богатство, а на ее счету опять меньше пятидесяти долларов.
Не «Птицеводство», а говно поганое, подумала Венди. Она не понимала, как можно выращивать кур. Род-айландские красные еще куда ни шло, а среди белых леггорнов встречались даже красавцы, но шум и запах стоял — хоть стой, хоть падай. Венди решила прошвырнуться до фотовыставки — взглянуть, не перепала ли ей какая-нибудь награда. Ее автопортрет с алыми свечами заслуживал как минимум утешительного приза.
Целый час ухлопала на подготовку — надо было установить таймер, зажечь свечи и вовремя добежать до дивана, чтобы попасть в кадр. Уж розу-то за свои мытарства она точно заслужила. А награда в двадцать долларов была бы и того лучше.
Пока Пиппин затаскивала свою барабанную установку на подмостки, сколоченные неподалеку от павильона «Джемы и повидла», Гарри тоже решил взглянуть на фотографии. Пожалуй, только здесь можно было увидеть что-то стоящее. Все остальное просто ужас — какое-то засилье маринованных луковиц, песочного печенья и тупых подростков верхом на пони. Ричарду выставка понравилась, но он ее оценивал исключительно с профессиональной точки зрения.
Венди окинула взглядом стенд с пейзажами и широко зевнула. Увидев ее, Гарри тут же с ног до головы покрылся испариной.
— Привет, — произнес он, нервно дернув головой. — Давненько тебя не было видно. С самой свадьбы.
Эх, знать бы, что встретит ее! Коричневый пиджак с оранжевой рубашкой произвели бы впечатление, не то что этот навозно — черный концертный костюм с тоненьким черным галстуком и белые сандалии.
— Видел мои фотографии? — спросила Венди.
— Какие?
— Их три штуки было — я с каббалистической пентаграммой, я с хрустальными шарами и я с алыми свечами, но они приняли только ту, с пентаграммой, — видите ли, на остальных я без лифчика.
— Не переживай, — успокоил ее Гарри, делая вид, что не расслышал последних слов, мигом разбередивших муки плоти. — Ты не одинока. «Барабанные палочки «Блонди» в наших надежных руках» даже в программу не включили.
Он выразительно хмыкнул и опять дернул головой.
Несмотря на жару, на Венди было пурпурное бархатное платье с глубоким декольте и шнуровкой на груди. К тому же она накрутила волосы, выкрасила их в рыжий цвет и натерла шею каким-то маслом, по запаху напоминающим пачули. Красота в рамках бюджета, подумал Гарри. Денег у нее не водилось, ему это было хорошо известно — он лично проверял ее счет при каждой банковской операции.
Венди улыбнулась:
— Не дождусь твоего выступления.
— Спасибо, — зарделся Гарри, явно польщенный ее словами.
— А знаешь, что мне больше всего нравится? Твои собственные песни, — продолжала Венди. — Думаю, у тебя настоящий талант.
— Я тоже так думаю, — ляпнул Гарри, — то есть, я хотел сказать, у тебя тоже талант… Фотографа… И модели…
На этот раз он залился столь густым румянцем, что пришлось отвернуться, притворившись, будто разглядывает нечто занятное на другом конце зала.
— Смотри-ка, морские пейзажи! — с фальшивым восторгом воскликнул он и сделал шаг в сторону, пытаясь усмирить свои тесные брюки, рвущиеся в противоположном направлении. — Обожаю море! Суша морю и в подметки не годится!
Усмехнувшись, Венди помахала ему рукой и направилась к своему автопортрету. До чего же это в духе узколобых обывателей — не выставить ее ню!
Наплевав на табличку «Не входить!», Пиппин ворвалась в павильон через служебный вход.
— Гарри? — заорала она на весь зал.
— Что? — ответил он, вынырнув из-за одного выставочного стенда.
— Они концерт отменили! — запыхавшись, выпалила она. — Только что сказали. Решили, что провода в мокрой траве — это слишком опасно, может током долбануть.
