Сара промолчала.
— Чего бы мне по-настоящему хотелось получить на день рождения, так это РА.
— РА? — Решив, что он имеет в виду какое-нибудь издание общества «Реабилитация алкоголиков», Сара покраснела.
— «Рыболовный альманах».
— А-а…
Сара отхлебнула кофе и перевела взгляд на окно. А если бы их сейчас застукали Ричард с Анни, что тогда? Но ведь между ними ничего нет — совсем ничего. В том-то и ужас.
Ее уже несколько недель подряд не покидали мысли о дне рождения Тома — с той самой минуты, когда она отыскала дату в старом школьном альбоме Ричарда. Она рисовала себе упоительную картину, как Том возится в саду с цветочками и вдруг — бац! — она с подарком. Анни в ее мечтах была где-то далеко — далеко — в Америке или, на худой конец, в Мельбурне.
— И где он продается? — спросила Сара. На этот раз покраснел Том.
— В любом газетном киоске. — Он пожал плечами. — Да ерунда все это. Я же пошутил.
— Нет уж! — возразила Сара, мигом смекнув, что у нее появился повод затянуть встречу.
Том ничего не ответил. Он помешал кофе, дал осадку осесть. Кофе здесь паршивый — дома намного лучше.
— А я о тебе думал, — сказал он вдруг, не поднимая глаз.
Сара выдохнула и в упор уставилась на него.
— Нелегко, наверное, на новом месте.
Он поднял голову и наткнулся на сверлящий взгляд Сары.
— Да нормально все, — ответила она. — Конечно, после Лондона к Комптону надо привыкнуть, но зато двери можно не запирать, не то что дома.
Теперь и Том не отрываясь смотрел на нее. Кожа у нее просто шикарная, подумал он. На свадьбе она была бледной, а сейчас вся золотистая.
— А еще здесь в супермаркетах живая музыка играет и шоколадки, как на подбор, — сплошные «Бандикуты», «Опоссумы» и «Вомбаты волосатые». А дома только «Кэдберри». — Сару уже просто несло. — Ох, я же все время Лондон домом называю… подсознательно, наверное.
— Скучаешь? — серьезно спросил Том.
— Немножко, — прошептала Сара, отводя взгляд.
Ну почему, когда Ричард спрашивает то же самое, ей по барабану? А вот Том словно видит ее насквозь.
— Когда Анни переехала в Тасманию, она тоже скучала, — мягко произнес Том.
Сару совершенно не интересовали ни Анни, ни ее переживания.
— Пошли за «Альманахом рыболова», — предложила она.
Когда они дошли до книжного киоска, Сара расстроилась. На ценнике значилось три с половиной доллара — какое уж там антикварное издание! — а сам альманах оказался всего-навсего рыболовным календарем с подробным расписанием клева.
Она заглянула Тому через плечо, пока он перелистывал страницы. От него пахло лимоном и теплой постелью.
— Видишь ли, все дело в положении луны, — объяснил он. — Надо изучить эти таблицы. Если здесь написано «высокая луна» или «низкая луна», значит, время рыбачить.
Сара кивнула, пропуская рыболовные тонкости мимо ушей. Том помахал какому-то знакомому, похожему на очередного игрока в крикет.
— Сейчас вернусь. — Он сунул ей желтую брошюру.
Сара вздохнула и посмотрела на рыбин. Угорь был назван «достойным украшением стола», хотя при одном воспоминании о студенистой твари, которую ей однажды довелось попробовать в Лондоне, ее едва не вывернуло.
И тут ее осенило. Она поспешно расплатилась за альманах и шариковую ручку и принялась писать на последней странице.
К возвращению Тома она даже открытку успела купить.
— Это тебе, — сказала Сара, протягивая книжицу. — До среды чур не открывать.
— Спасибо, — ответил Том, — я этого не заслуживаю.
— Заслуживаешь, заслуживаешь. Ты же Том.
Они вышли из газетного киоска и направились к машине Тома, — вернее, к машине Анни, судя по кипе журналов о скульптуре на заднем сиденье. У него и машины-то, наверное, нет, подумала Сара, но это наблюдение относилось к разряду тех, которые она предпочитала отметать. В Лондоне это, вероятно, имело бы значение, но здесь все было иначе.
— До скорого, — сказал Том, берясь за ручку дверцы.
— Может, как — нибудь перекусим вместе?
— Никогда не понимал, что значит «перекусить» — обед или ужин?
— Кому что нравится, — ответила Сара с фальшивой веселостью. Жизненный опыт подсказывал ей, что момент был решающим. Или на этом все и кончится, или все только начинается.
— Я тебе звякну на днях, — пообещал Том, и ее сердце ухнуло вниз.
— Не забудь — подарок до среды не открывать! — напомнила она, когда он заводил машину.
Опустив стекло, Том помахал ей рукой, улыбнулся, крикнул «спасибо» и уехал — как показалось Саре, на другой конец земли.
Она проводила его взглядом и спросила себя: неужели опять все по новой? И сама себе ответила: даже если и так, оно того стоит. Хоть какая-то жизнь.
Вечером, когда Анни уже легла, Том с коричневым бумажным пакетом в руках уселся у телевизора. До чего же странная эта Сара, подумал он. Было что-то трогательно — старомодное в этом ее запрете открывать подарок до дня рождения — хотя он его уже видел. Не раздумывая, он открыл пакет. Там лежала открытка с его именем, выведенным красивым ровным почерком.
Из соседней комнаты доносилась какая-то классика — перед сном Анни любила послушать музыку. Уже спит, наверное, подумал он. Ему не хотелось признаваться, что она стареет, но в последнее время Анни стала ложиться рано.
Похоже, Сара выбрала лучшую открытку из скромного ассортимента комптоновского газетного киоска. На ней был изображен жирный кот, наблюдающий за пучеглазой золотой рыбкой в аквариуме, внутри открытки, как водится, — идиотское пожелание счастья и всего-всего. Анни в ужас пришла бы от такой пошлости. Он уже нашел ее поздравительную открытку — трафаретный дизайн в исполнении одного из ее друзей — художников.
«Тому, — гласила Сарина открытка, — с любовью и огромной благодарностью за неоценимую дружбу. Пусть сбудутся все твои мечты. Сара».
Ричарда она не упомянула, отметил Том.
Он открыл альманах. Ценник она соскребла, что тоже было довольно смешно, поскольку оба знали, сколько стоит книжица. До чего же странная эта Сара Кеннеди. Внезапно Том заметил кое-что еще. Сара обвела второе число, воскресенье, и подчеркнула время высокой луны, 9.02. На той же строчке шариковой ручкой было выведено: «Лилейная заводь, северная сторона».
Интересно, кому может быть адресована эта запись — ему, ей или им обоим? От Сары объяснений ждать не приходится — вряд ли она позвонит.
Слепо глядя в окно на далекие городские огни, он раздумывал: не позвонить ли самому? Впрочем, в глубине души Том прекрасно знал, что не позвонит. До воскресенья еще куча времени — спешить некуда. А пока не мешало бы выключить телевизор и последовать примеру Анни. Но не двигался с места.
