речка Стремнинка всё так же текла, оправдывая своё название и сводя на нет любые попытки ее форсировать.
Но, несмотря на это, в стане захватчиков царило оживление. Часовые растерянно наблюдали за сотнями и сотнями костров, с тревогой вслушиваясь в тысячи пьяных, а порой и по-настоящему звериных выкриков. Северяне били, насиловали и всячески издевались над пленными. Демонстративно подводили их — окровавленных, со страшно распухшими от побоев лицами — к берегу и перерезали им горло. Угрожали, что завтра защитникам конец и такая смерть ждёт всех. Защитники терпели. Закрывали глаза и молились.
Они не верили в победу.
Потому что на закате в небе появились драконы. Стремительные, дымчато-серые твари с багровыми глазами повергли людей в шок.
Мало кто знал, что это всего лишь дайры — фантомы имеров. Сотканные из воздуха и мертвых напевов призраки.
Заведение Матвея украшало разнообразное оружие, развешенное на стенах. В их числе попадались и довольно интересные экземпляры. К примеру, сломанный двуручник с извивающимся лезвием, являющийся, как утверждал Матвей, точной копией легендарного «Пламени» Полуденной Девы, и выковали этот ржавеющий кусок железа в незапамятные времена кузнецы, лично знакомые с полумифической спутницей пророка, и сломали его не где-нибудь, а в бою с неверными. Увы, это был обычный фламберг, так распространенный в Кальвенте. Еще имелся клевец, которым тридцать лет назад убили последнего высшего мага Басилита Уперита. И это тоже вранье. Как известно Уперит вообще пропал и его так и не нашли.
Странное чувство юмора у вояк. И фантазия их порой переходит границы. Но Матвей свято верил в то, что «трофеи» подлинные, не обращая внимания на смешки и подтрунивания.
Внутри пустовало. Матвей — тучный мужчина с грозно всклокоченными бровями и грязным передником, — был хмур как никогда. А за традиционным столомнаемников Эндра — в углу, неподалёку от кухни — важно восседал последний, седьмой наемник.
— Ага! — воскликнул, хлопнув в ладони, Эндр. — А вот и Верга! Где ж ты был, приятель? Всё представление пропустил! Рассказывай, где пропадал.
Верга поднял голову, невозмутимо посмотрел на вошедших, ничего не ответил, и продолжил ужинать куском мяса, хлебом и кружкой пива. Мясо он поглощал с помощью ножа и пальцев. Дело в том, что Верга, — худощавый брюнет с частой проседью и продолговатым костистым лицом — был выходцем из малочисленного племени раавентов, проживавших на севере Данварии. Раавенты славились странными обычаями. Среди прочего раавенты не признавали ложек и вилок.
Сьев половину, Верга тщательно вытер руки о платок, затем потянулся так, что кожаный камзол с многочисленными металлическими заклепками заскрипел. Далее он, под пристальным взглядом рассевшейся вокруг компании, хлебнул пива, вытер усы, и, ни на кого не глядя, произнес:
— Сначала вы.
Следует отметить еще одну примечательную особенность Верги — крайнюю невозмутимость. В его невзрачных серых глазах сквозили иной раз глубокое равнодушие, порой — хмурая сосредоточенность и всё.
Недовольно поморщившись, Эндр поведал о событиях прошедшего дня, активно перемежая речь проклятиями.
Каллад испытывал к раавенту двойственные чувства. С одной стороны непроницаемость Верги, пребывавшая с ним всегда и везде, раздражала. С другой — Каллад признавал его превосходство. Мозговой центр их братства, Верга имел странную привязанность к земляку — Эндру. Верга служил под началом Эндра в то время, когда толстяк в самом деле занимал пост друнгария королевских войск Данварии, и остался с ним после изгнания с родины вследствие какого-то скандала, о котором ни Эндр, ни Верга никогда не распространялись. При этом Верга превосходил Эндра и в знатности рода, и по уму, и в плане владения оружием.
Каллад про себя усмехнулся. Так или иначе, толстяк хоть в чём-то уступал им всем. Но он их командир, и до сих пор никто в этом не усомнился. Больше того, они по-своему уважали и ценили его. Эндр был для них чем-то вроде талисмана. Но все равно, преданность Верги — по слухам дворянина с незапятнанной репутацией — удивляла. Он оставил перспективу стать одним из приближенных короля Данварии, стать, может быть, одним из крупнейших чиновников страны ради безродного выскочки. Почему? Из-за чего такая почтительность и внимание к толстяку, бывшему в молодости пиратом?
Слушая, Верга нервничал. Незаметно, но Каллада не обманешь. По тому, как часто подносил раавент кружку ко рту, по числу глотков пива, по тому, как разрезал мясо, как брал ломтик тонкими пальцами многое можно сказать. Да, сейчас он явно пребывал не в духе — нож застывал на куске, взгляд устремлялся в пустоту, но затем, словно очнувшись, Верга принимался немного более резко разрезать кусок, совсем чуть-чуть. И причины тревоги не только успехи защитников крепости, не приведшие итоге ни чему, но и кое-что еще.
Если Верга где-то пропадал, то не зря.
— Теперь ты, — закончил Эндр, и, обернувшись, крикнул: — Эй, Матвей, черт брюхатый! Заснул там, что ль? Тащи пожрать что-нибудь, да и выпить! Сколько уже сидим!
Матвей в ответ выругался, но через несколько минут вышел в сопровождении дочери-помощницы. Они поставили на стол миски с жареной говядиной, пиво, огромную сковороду с яичницей, несколько головок лука, сыр, хлеб. Вид у хозяина таверны был угрюмый.
— Ты чего насупился, родимый? — поинтересовался Тимьян. — Денег у нас нет, и вряд ли будут, но ты не расстраивайся…
— Заткнись, Тимьян, — осадил его Эндр. — Вечно ты со своими глупыми шутками. Что-нибудь случилось, Матвей?
Трактирщик раздраженно махнул рукой.
— Ухожу я! — чуть не крикнул он. — Покидаю вот насиженное место! Манатки вот собираю! Телега уж во дворе стоит…
— Чего это вдруг? — поинтересовался Кир Ослепительный.
— А разве ж непонятно? Кранты нам, ёж в твою мать! Уносить ноги надо, пока не поздно! В общем, мужики, без обид — пару-тройку часов, и закрываемся. Навсегда…
— Не дрейфь, пузо, мы победим, — ободрилего Тимьян.
— Не смешно! — обиделся Матвей.
— Тимьян! — рявкнул Эндр. — Закрой свой блядский рот!
— А что такого-то?
— Хочешь по башке схлопотать?
— Нет.
— Так-то. Помалкивай. — Эндр посмотрел на Матвея, нервно вытиравшего полотенцем руки. — Я тебя понял, брат. Потом поговорим. А нам сейчас надо кое-что обсудить.
Трактирщик, кивнув, удалился.
— Ну, — потребовал Эндр, — начинай. Не тяни вола за хвост.
— Сейчас, — ответил Верга и протянул руку к кувшину с пивом, чтобы пополнить кружку, но Эндр решительно отбросил ее в сторону.
— Сколько лет я тебя знаю, — проворчал Эндр, — но никак не могу привыкнуть к твоей манере умничать. Рассказывай, чтоб мне пропасть!
Верга послушно убрал руку (в который раз Каллад подметил почтительность жеста и в который раз подивился тому, как может конь благородных кровей склонять голову перед диким кабаном), и, чуть помолчав, голосом ровным
