— Вы не принадлежите роду человеческому?
— Я существо из воздуха и звездного света, Дедлок. Я состою из облаков и лунных лучей.
— Чего вы хотите? Зачем вам нужен Лондон?
Мальчик повернулся к королеве.
— Сказать ему, ваше величество?
Она хихикнула.
— Превосходная фирма Холворма, Квилинана и Килбрета составила наш контракт.
Вперед выступил шотландец.
— Все честно и открыто, — пророкотал он, голос его был исполнен шотландской гордости за хорошо проработанный юридический документ.
— Мадам? — В голосе Дедлока слышалась почти нескрываемая ярость. — Неужели вы готовы отдать город на откуп этому чудовищу?
Мальчик рассмеялся, кровь и слизь у него в горле приглушали этот звук, словно он доносился из цистерны. Поднявшись на ноги, мальчик зашагал, стуча каблуками, к монархине.
У Дедлока был такой вид, будто его вот-вот вырвет.
— Величество!
Мальчик подошел к столу и положил руку на столешницу. Кровь образовала лужицу вокруг чернильницы, добралась до пресс-папье, алые капли потекли на ореховое дерево.
— Моя дорогая госпожа. Пожалуйста, подпишите контракт. Можете использовать мою кровь.
Королева достала ручку и обмакнула ее в лужицу крови перед ним.
— Вы так добры.
— Нет! — Дедлок находился так близко к королеве, что на какое-то мгновение показалось — вот сейчас он ударит ее.
— Левиафан хочет одного — направлять нас, — сказала королева. — Это просто его взнос.
Мальчик заерзал возле стола.
— Подписывайте, ваше величество.
— Мадам, — сказал Дедлок, — умоляю вас не подписывать этот документ. И я еще раз говорю вам: это существо совсем не то, за что себя выдает. Какому богу нужны подписи и контракты?
— Время уходит, — просительным голосом сказал мальчик. — Подпишите документ.
— Мадам!
Ребенок улыбнулся.
— Без моей помощи страна будет захвачена к концу века. Повсюду иностранцы! Дикари у ворот. Улицы залиты кровью невинных! Подписывайте, ваше величество! Подписывайте!
Дедлок готов был упасть на колени.
— Ваше величество, прошу вас. Зачем этому существу Лондон? Что оно будет делать с городом?
— Я уже приняла решение, мистер Дедлок, — сказала она.
Королева ко всему красному вокруг добавила свою кровавую подпись.
— Мадам! — Дедлок был в отчаянии. — Я не могу… я не стану… терпеть это.
Королевский гневный взгляд.
— У вас нет выбора.
— Напротив. Все свои силы я направлю на то, чтобы остановить вас. Я посвящу всю свою жизнь тому, чтобы воздать этому Левиафану должное. Все ресурсы моей организации я направлю против вашего Дома зла.
— Вы хотите объявить гражданскую войну? Войну между короной и государством?
— Я с прискорбием говорю это, мадам, но вы не оставили мне выбора.
Когда мистер Дедлок тяжелой поступью вышел из комнаты, обуянный праведным гневом и уверенный в своей правоте, мальчик ничком упал на залитый кровью липкий пол и последние признаки жизни покинули его.
Все закончилось. Стритер хлопнул в ладоши, в комнате стало светло, а очертания духов снова исчезли — растворилась в пылинках и солнечных лучах.
Артур — глаза у него заболели от света — наклонил голову и посмотрел на посланника матери. На лице у него застыло выражение жалостливого смятения.
— Это — правда? — спросил он.
Стритер усмехнулся.
— Все-все правда, шеф. Но вот что на самом деле интереснее всего: а что же дальше?
14
Когда на следующее утро я предстал перед мистером Дедлоком, он был совершенно не похож на себя — задумчивый, меланхоличный, погруженный в мрачную тоску.
— Я сам выбрал это место, — начал он. — Вы это знали?
День был яркий, жестокое зимнее солнце светило вовсю, а когда наша кабинка приблизилась к верхней точке, нам открылся вид на здания Парламента в их самом привлекательном виде.
— Директорат мог расположиться где угодно. Но я выбрал «Глаз». Почему? Да потому, что я хотел видеть то, за что мы сражаемся. Вы понимаете? Я люблю демократию.
Я слушал, пытаясь понять, к чему он клонит.
— Сплю я плохо. Теперь, по крайней мере. Но здесь, вблизи Парламента, мои сны хотя бы не так черны. — Он с задумчивым видом издал булькающий звук. — Догадайтесь, о чем я собираюсь попросить вас.
— Думаю, вы хотите, чтобы я снова встретился со Старостами.
Дедлок смерил меня сквозь стекло мрачным взглядом.
Я подбирал слова как можно тщательнее.
— Не думаю, что они захотят нам помочь. И когда я их вижу…
— Да?
— Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не заплакать.
— Мне понятны ваши чувства, мистер Ламб. Один раз я встречался с ними — давно и в другие времена. — Он вздохнул. — Именно они сделали это со мной. Вы знали? Они наградили меня этим. — Он осторожно погладил свои бока, скользя пальцами по странным складкам кожи, которые я принял за жабры. — Вы удивлены? Разумеется, я не родился таким. Это они изменили меня. Вот такое у них чувство юмора.
— Я и представить себе не мог…
— Я лучше всех знаю, на что они способны. Но нам необходимо найти Эстеллу, а вы — единственный, с кем они готовы говорить.
— Они наговорили мне всяких ужасов…
Дедлок подплыл к стенке аквариума.
— Я все объясню. Обещаю. Но пока — возвращайтесь к Старостам. Найдите Эстеллу.
— Я сделаю все возможное, — сказал я, хотя при одной только мысли о возвращении в подземные казематы Даунинг-стрит у меня начинали дрожать коленки.
— Вы сделаете даже больше, Генри Ламб. Вы не сможете отказаться. Война теперь в ваших руках.
Днем Даунинг-стрит казалась совсем другим местом — почти дружественным, населенным тучами правительственных шишек и закулисных деятелей, политтехнологами, предпринимателями и занудными аналитиками, но иллюзия эта растворилась, когда я спустился под землю и миновал посаженных в склянки сумасшедших, которые при виде меня начинали глупо улыбаться, хмурить брови и рыдать.
Охранник перед камерой Старост узнал меня и, кивнув, пропустил внутрь. Телевизор из камеры исчез, но меловой круг был заполнен огромным количеством еды — бисквитные пирожные с кремом, лакричные конфеты, сосиски на палочках, эклеры, зеленое желе, брикеты мороженого, булочки с изюмом, печенье в форме диких животных, банки тайзера[44] и шербетные леденцы.
Мои мучители помахали мне.
— Ого-го, мистер Л.!
— Хэлло, сэр!
— Хокер, — стоически пробормотал я. — Бун.
Рыжеволосый нетвердой рукой запихнул ложку бисквита себе в рот. Немного крема и как минимум одна вишенка выпали на его рубашку и галстук.
— У нас тут отборная еда, сэр!
— Чертовски вкусно!
— Классная жрачка!
— А по какому поводу? — не без опаски спросил я.
— Неужели не догадываетесь? — фыркнул Хокер.
Было кое-что, о чем я должен был у них спросить.
Кое-что, о чем я даже Дедлоку не говорил.
— В прошлый раз, когда я был здесь, вы опять говорили о моем отце. Вы сказали, что присутствовали при его смерти.
Бун достал коробку с миндальным печеньем и теперь машинально засовывал их в рот с безрадостной конвейерной повторяемостью — в движениях его была какая-то фанатичная восточная настырность участника конкурса по обжорству. Он проглатывал печенье и тут же доставал новое.
— Как вы могли там быть? — спросил я. — Как вы могли оказаться там на шоссе, если уже не первый десяток лет сидите здесь?
Мой вопрос, казалось, напугал Буна. Он поперхнулся, крошево полупережеванного печенья вылетело из его рта в воздух, как зеленоватый туман.
— Вы что же, и в самом деле думаете, что мы здесь против нашей собственной воли? — Он отер крошки с уголка рта. — Вы думаете, что какая-то дурацкая меловая линия может остановить ребят вроде нас? Что мы не можем, когда захотим, отправиться туда, куда влечет нас наша фантазия?
Хокер умял аппетитный сэндвич с ветчиной, у которой была срезана корочка.
— Мы здесь только потому, что хотим здесь быть, — сказал он и кивнул.
— А почему вы едите все это? — раздраженно спросил я.
— Да потому что сегодня наш последний день здесь, сэр! — сказал Бун, отхлебнув из бутылки имбирного лимонада. — Вот мы и решили отпраздновать это событие.
— Вы ведь знаете, что говорят о последней трапезе приговоренного к смертной казни?
— Что происходит? — спросил я.
— Ну и ну, — сказал Бун с издевательским сочувствием в голосе. — Вы что — еще не сообразили?
Хокер выгнул брови, глядя на меня.
— Доходит, как до жирафа, мистер Л.? Сегодня у нас черепашьи мозги, моя глупая ягнячья котлетка?
Бун повернулся к своему сообщнику.
— Ягнячья котлетка! Я бы сказал, это очень неплохо. — Он ухмыльнулся, глядя, как Хокер заправил в рот ложку желе. — Как это нам раньше такое не пришло в голову?
