Допрос измотал Андрея больше, чем боестолкновение. Приходилось ловить бандитов на нестыковках, задавать одни и те же вопросы, только в разной форме. Допрос сразу после задержания, пока бандит не пришел в себя, не обдумал в камере ответы – самый эффективный в плане получения сведений.
Часа через три, когда были получены ответы на самые главные вопросы и оперативники уже порядком устали, они собрались в кабинете начальника угро.
– Итак, друзья, какую мы имеем картину?
Василий Федорович был радостно возбужден и потирал руки. Еще бы, сеть ловушек закидывалась всем МУРом, а задержали банду его люди. Да не перебили по-глупому всех, а взяли живыми, получив возможность допросить.
В крупных бандах Главари сами редко выходили на дело, посылая рядовых членов, которых, если и убьют, не жалко было. Вот вычислить, узнать данные, местонахождение, взять за жабры Главаря – самое важное. Останься он на свободе – быстро соберет вокруг себя шпану, поднатаскает – и новая банда готова. Главарь – он как вожак стаи, пчела-матка в улье. Убей, обезвредь вожака – и стая рассыплется.
Потому Василий Федорович стремился достать, взять именно Главаря. Тогда можно рассчитывать на награды, благосклонность начальства. Не за награды оперативники рисковали своими шкурами, но ведь приятно, когда твоя служба не пропадает даром, когда она замечена руководством. Как говорится – доброе слово и кошке приятно.
– Банда состояла из четырнадцати человек. Четверых взяли живыми, пятеро убиты, один с места нападения бесследно исчез.
Андрей сразу вспомнил слова вохровца о том, что на проходную заходили двое, и одного из них он потом обезоружил и связал.
– Не исключаю, – продолжил начальник угро, – что, услышав выстрелы и поняв, что план банды провалился, он предпочел сбежать, бросив подельников. По показаниям бандитов, это некто Котельников по кличке Ворон. Он уже был судим, и его фото и данные позже поднимем из дел. Сама банда и Главарь базировались в Химках.
– Плохо, – вставил Мыкола. – Химки – это уже Подмосковье, это не наша территория, а области.
– Не перебивай начальство. Плохо другое: этот Котельников мог не затихариться на хате, а добраться до Химок и все рассказать Главарю. Со слов бандитов, это некто Абросимов по кличке Старый Лис. Проживает в собственном домовладении на Лесной, шестнадцать. Если это так, то Главарь вполне успеет скрыться.
– Это не тот Абросимов, которого в сорок втором судили за грабеж?
– Похоже. Но сам знаешь, Сергей, что урки могут иметь не одну фамилию, так что выводы по нему делать пока рано. Проживает этот Абросимов с некой Нюрой, работающей буфетчицей в пивной. Что думаете, парни?
– Даже если этот Котельников не побежал к Главарю, а затихарился, Главарь уже мог насторожиться и сбежать, – сказал Сергей, закуривая.
– Почему?
– Сколько времени нужно было банде на ограбление? Четверть часа. А чтобы добраться до Химок на машине? От силы час-полтора. А сейчас… – Сергей посмотрел на большие наручные часы, – уже двадцать один тридцать. Для Главаря неприбытие машин – уже подозрительно.
– Сомневаюсь, что награбленное выгружали у Главаря. У соседей глаза есть. Представь – каждую неделю грузовик дома разгружать! Да бдительные граждане сразу протелефонируют!
– Пусть так, – не сдавался Сергей. – Машины с награбленным добром вполне могут поставить в какой-нибудь отстойник, скажем – в пустующий склад, в конце концов – на отдаленный хутор, где танковый батальон укрыть можно. Но руководитель самой акции, предводитель боевиков должен же явиться к Главарю – доложить, как прошло ограбление, что взято…
– А зачем – «что взято»? – удивился Андрей.
– Как зачем? – Лица всех оперативников повернулись к нему. – После ограбления всегда прикидывают стоимость награбленного, чтобы выделить соответствующую долю участникам, каждому – по его вкладу в дело. Понятно – что-то и в воровской общак, большую долю – Главарю, остальное – членам банды по их действиям и риску.
– Я к тому, что подсчет время займет, к Главарю непосредственный предводитель шайки боевиков может пойти на следующий день или даже через день.
– Насчет того, что через день – сомневаюсь, – потер подбородок Василий Федорович. – Одного не пойму – к чему ты клонишь?
– Да брать Главаря надо! Вот прямо сейчас ехать и брать, пока не ушел! – Андрей от возбуждения вскочил со стула.
– Тебе лишь бы пострелять! Вон, бойню на базе устроил!
– Разве я невиновных убил? Мыкола, подтверди!
– А як же? Усе со зброей были…
Василий Федорович оперся о стол и закурил папиросу. В комнате уже было довольно сильно накурено, под потолком колыхались клубы дыма.
– Нечто разумное в словах Андрея есть, Главаря надо брать, – наконец изрек он. – Но у нас сил мало. А если согласовывать с вышестоящим руководством, уйдет уйма времени, учитывая, что уже поздний вечер.
– Брать надо! – вскочил со стула Сергей. – У нас четыре ствола, а он один! Маруха его не в счет!
– Фи, Сергей! Советский милиционер, оперативник угро, а «по фене ботаешь». Маруха! А вообще-то, по позднему времени, без санкции вышестоящего руководства может выгореть.
– По шапке можно получить, если что не так пойдет, – подал голос осторожный Мыкола.
– Победителей не судят! – снова вскочил Сергей.
– Ты сначала стань победителем, возьми этого Абросимова. Не зря же у него кличка Старый Лис, хитер, наверное.
– Против лома нет приема!
– Ага, – окромя другого лома.
Начальник угро поднял обе руки:
– Хватит собачиться! Я принял решение – едем на захват. Всем проверить и зарядить оружие, выезд через четверть часа.
– Вот это дело! – Сергей сразу побежал в комнату оперативников.
За ним потянулись Андрей и Мыкола: надо было зарядить оружие, взять про запас патроны. Не банду едут брать, но перестрелка не исключалась.
– Эх, кабы сейчас автоматиков парочку! – вздохнул Сергей.
– Ага, а «максим» тебе не нужен? – подначил его Андрей.
Через пять минут оперативники были готовы. Когда они зашли в кабинет начальника угро, тот говорил по телефону и махнул им рукой – садитесь, мол, не мешайте.
– Да, товарищ полковник! Именно поэтому я и принял такое решение.
Выслушав собеседника, он возразил:
– Нет, утром может быть поздно, может уйти. Где его потом искать? Утром начнет работать общественный транспорт, рядом Москва – он затеряется в городе, как иголка в стоге сена.
Начальник снова замолк, слушая полковника – явно из главка.
– Фотографии в деле старые, сорок второго года. За шесть лет человек может измениться: поседеть, полысеть, отрастить бороду – да мало ли… Нет, я не учу.
А потом – односложно:
– Да… Нет… Вместе со мной – четверо… Нет… Слушаюсь!
Положив трубку, он вытер платком вспотевший лоб:
– Тяжело с начальством разговаривать, иногда проще громилу в одиночку скрутить. Готовы?
– Готовы.
– Едем!
Во дворе стояла та же полуторка, на которой доставили в отдел задержанных.
Василий Федорович на правах старшего занял место в кабине, рядом с водителем, оперативники забрались в кузов, и грузовичок тронулся. По асфальту московских улиц ехать было вполне терпимо, но когда они выбрались за кольцевую, трясти на разбитой дороге стало немилосердно.
Они въехали в Химки, и грузовик остановился.
Начальник угро открыл дверцу, встал на ступеньку и обернулся к кузову:
– Кто знает, где эта Лесная?
Оперативники переглянулись. Никто не смотрел карту, не удосужился подробно допросить бандитов. Нехорошо получилось. И спросить ночью не у кого – кто в полночь будет бродить по улицам? Завтра обычный рабочий день, и все нормальные люди спят и пятый сон видят.
Грузовик дернулся и медленно поехал. Надо было искать какую-нибудь контору, к примеру – телеграф, работающий круглосуточно, или местное отделение милиции. Эти варианты начальник угро уже явно просчитал, но ехать к милиции он не хотел, и Андрей его понимал – местные сразу же начнут претендовать на участие в задержании. Известное дело: у победы куча отцов, а поражение – всегда сирота.
Навстречу им попался прохожий, судя по замасленной форме – паровозник из депо.
Грузовик остановился. И вот уже чего у Василия Федоровича было не отнять – так это умения разговорить людей, даже угрюмых и в полночь. Уже через минуту железнодорожник показывал рукой, как лучше проехать.
– Спасибо, отец, счастливо отдохнуть, – напоследок попрощался начальник угро.
– Вот, Серега, учись у начальника, как надо с людьми разговаривать. Потому он и начальник, а ты простой опер, – назидательно произнес Мыкола.
Иногда он говорил по-русски совсем чисто, но когда волновался, переходил на суржик, смесь русского и украинского.
Грузовик проехал еще немного, повернул налево и метров через двести остановился.
Василий Федорович вновь выбрался на подмостку:
