цветы сделаны столь тонко, что вовсе кажутся живыми.
– Это зеркало было подарено отцом моей матушке в день их свадьбы, – его Никас держал на ладонях весьма бережно.
И на круглый стол укладывал осторожно.
А ведь тяжелым выглядело. И выходит, что не так он слаб, каким кажется.
Брунгильда наблюдала.
Из короба появились черные свечи, толстые и уродливые с виду. К ним совершенно не хочется прикасаться. И Брунгильда убирает руки за спину.
– Я прочитал в одной книге, – Никас свечи расставляет вокруг зеркала. – Что душу умершего можно призвать.
Склянки.
Он ведь готовился.
Точно готовился, ведь здесь откуда было бы взяться всему вот этому?
Никас осторожно вылил содержимое первой склянки на зеркальную гладь, и та покрылась чем-то черным.
– Я хотел провести обряд дома, но… честно говоря… Храм весьма не одобряет подобное. Они полагают сие чернокнижием, хотя я ведь не собираюсь подчинять дух!
Еще несколько капель из другого фиала.
Из третьего.
И поверхность зеркала становится прозрачной.
Одна за другой загораются свечи.
– Я почти даже решился… отыскал одну штуку, которая могла бы закрыть меня от глаз Храма… не успел. Дядюшка появился… вот… я тогда подумал, что так даже лучше. На Островах нет храмовников.
Два клинка. Узкие и тонкие.
Хищные.
Рука сама потянулась к тому, что ближе. Рукоять его украшала драконья пасть, вновь же серебряная, пусть даже металл потемнел от времени. Глаза дракона сияли алым.
– А потом вот… все закрутилось. И мы тут оказались. Вы не стесняйтесь.
– А можно?
– Отчего нет? Это весьма старый артефакт. Как меня уверили. Хотя, конечно, – из Никаса вырвался нервный смешок. – Никогда нельзя быть полностью уверенным. Ритуальный нож. Вроде бы даже принадлежал кому-то из чернокнижников.
Он был красивым, этот нож.
Тонкий, что игла.
Острый.
И дракон почти как настоящий. То есть, наверное, если бы в мире сохранились драконы, они бы выглядели аккурат, как этот.
– Я проверял у… одного верного человека. Тот клялся, что нет на нем следов темной силы. И обряд совершенно безопасен.
Пламя свечей выровнялось.
– Его в прежние времена использовали весьма широко. Для поиска пропавших, если имелись подозрения, что человек мертв. Или вот для того, чтобы выяснить обстоятельства дела, особенно, когда совершено было убийство. Вы извините, я когда волнуюсь, делаюсь чрезмерно говорлив. Теперь нужна кровь одаренного и кровь близкого родственника. Нет, нет, для меня вот этот.
Второй клинок выглядел более… простым, что ли?
Ни драконов на рукояти, ни драгоценных камней.
Рука дрожит. И Никас смущается.
– И-извините… никогда прежде… я вообще боли боюсь. И многого боюсь. Не только боли. Но… не приходилось как-то. Мне представлялось, что это будет проще. Вы… вы не могли бы? Мне до крайности неловко просить.
– Давай, – Брунгильда взяла нож. – Сколько крови надо?
– П-признаться, я н-не уверен. Это от волнения. П-простите. Написано было, что нужна кровь, а вот количество.
Нож лежал в руке. Рукоять удобная, а вот сам клинок какой-то никчемушный. И коротковат, и форма такая, что ни мяса порезать, ни рыбу выпотрошить.
– А ты уверен?
Запястье было белым.
– Вдруг да вся понадобится?
Никас слегка побелел. Но губу прикусил и головой мотнул.
– Нет. Если бы так, то была бы заметка. В той книге… имелись всякие обряды… честно говоря, Храм очень не одобряет подобные книги. Точнее совсем не одобряет. И… и она попала случайно. Да. Так вот, когда нужна вся кровь, то так и пишется, что смертная жертва. Вы… вы режьте, чтобы она текла.
Порезать-то не сложно.
Он губу закусил, отвернулся и видно, что теперь боится. Чудак-человек. Как на Проклятые земли отправится, так ему не страшно, а как царапину получить, так прямо весь трясется.
Брунгильда хмыкнула и полоснула клинком по коже.
Острый.
И полоса вспухла кровью. А та закапала на зеркало. И капли сперва расплывались черными кляксами, чтобы после впитаться в серебряную гладь.
– Теперь мне понадобится и ваша кровь. На самом деле можно и без нее обойтись. Но я читал, что кровь человека с ярко выраженным даром способна усилить любое заклятье, – на руку свою Никас глядел. И только на неё. И на кровь, что продолжала течь.
Брунгильда протянула руку.
– Хватит и пары капель. И… и кажется, я совершенно ни на что не способен. Только клинок… да, тот, второй. Он не отравлен. Если хотите, попробуйте на мне…
Пробовать Брунгильда не стала.
И боли она не боялась.
Да и не было её. Только глаза дракона полыхнули алым. И голова закружилась. Запахло вдруг…
– Смотрите в зеркало, – неожиданно жестко произнес Никас.
Кровь падала.
Капля за каплей.
Капля… красные. Нарядные. Красные бусы были у матери. А ей достались они от её матери, и той – от её. И никто-то на островах не помнил уже, откуда они взялись. Поговаривали, что их принесла в своих сундуках прекрасная Кримхильд, чьи волосы были подобны золоту.
Золота тогда хватало.
И в матушкиных сундуках тоже. Брунгильда любила перебирать его, примеряя то тяжелые запястья, слишком большие, слишком тяжелые для тонких рук её. И не менее роскошные массивные ожерелья, вес которых сгибал шею.
Она надевала перстни.
И примеряла серьги, а матушка смеялась, говоря, что когда-нибудь все-то будет её, Брунгильды. Но вот остались лишь бусы. Оказалось, что красный камень, из которого они были сделаны, ничего не стоит.
Или дело в том, что Брунгильда не нашла в себе сил расстаться с ними?
Они ведь помнили тепло матушкиных рук.
– Смотри. Что ты видишь?
Ничего.
Темноту.
Кромешную. И страшную. Было время, когда она боялась темноты. И крыс тоже. И ветра. Грома. И всего-то, не понимая, что жизнь и вправду страшна.
– Сосредоточься. И позови его.
Кого?
– Повторяй за мной. Силой, данной мне, я призываю душу твою…
Она повторяла, не находя в себе сил отказаться. Или отвернуться от тьмы, что задрожала и расползлась, как расползается предрассветный туман. И как он, тьма оставляла на скалах ошметки. Те таяли.
– Покажи, что произошло!
Этот приказ отзывается болью в голове. Но Брунгильда повторяет его. И тьма окончательно покоряется её слову.
Глава 14
Об опасности старых городов и старых знакомых
«Сказала ведьма слова заветные, и покатилось колечко да по тарелочке, запертый путь отворяя. Глядел королевич, и открывались пред ним все тайны, какие только в мире были»
«Сказ о проклятом царевиче и хитрой ведьме»
Город.
Пред Брунгильдой открывается город. Огромный. И очень-очень старый. Она видит каменные колонны, покрытые зеленым мхом. И древние строения. Некоторые разрушены, иные
