– Это почти Москва, – ответил за Гайкина полковник. – Здесь живут люди, которым очень хочется стать москвичами. Но тот, кого вы ищете, устроился гораздо лучше.
Лимузин погудел перед воротами, молчаливый водитель показал сторожу пропуск, и ровными рядами замелькали сосны. Наконец, машина замерла возле высокого каменного забора. Водитель постучал в стекло и сделал знак рукой. Его лица мальчик не запомнил (тот все время находился за толстой стеклянной шторкой).
Дедушка Гайкин развернул на колене маленький планшет и сверился с картой.
– Точно, это здесь, – произнес он. – Егор, держись у меня за спиной. Если что-то пойдет не так, беги назад, к машине. Вот тебе бумажка с номером телефона, спрячь. И обещай мне: если со мной что-нибудь случится, ты позвонишь Валериным родителям и расскажешь правду. Если что-то случится! Обещаешь?
– Обещаю, – еле выговорил Егор. Рот вдруг свело от неприятной сухости, и опять противно заныло в животе. – А что может случиться?
– Все что угодно, – не слишком радостно пообещал Гайкин. – Если крысу загнать в угол, она может броситься на человека. Так устроено.
– Максим Иванович, ты геройство прекращай, – посоветовал полковник. – Только скажи, и мои ребята этого проныру в два счета наизнанку вывернут.
– Достаточно того, что ты здесь, – Гайкин указал на видеокамеру, наблюдавшую за ними с забора.
Когда подошли к воротам, Егор решительно встал рядом с Гайкиным. Мотор лимузина негромко урчал, водитель заслонился газетой, полковник включил телевизор. Вокруг – никого. За высокими заборами торчали крыши таких же дорогих особняков.
Дедушка Гайкин позвонил, глядя в глазок видеокамеры. Долго никто не отвечал, затем в переговорном устройстве что-то щелкнуло.
– Нам нужен господин Дымов, – произнес Гайкин. – К нему приехал внук Семена Молоткова по важному делу.
– Нет здесь никакого Дымова, – ответило устройство сухим старческим голосом. – Вы ошиблись, уходите.
– Мы не ошиблись, – ласково улыбнулся в глазок Гайкин. – И мы никуда не уйдем. Видите ли, господин Дымов не выполнил условий сделки.
Во дворе гулко залаяла собака. За ней – другая.
– Уходите немедленно, я полицию вызову! – проскрипел голос.
– Полиция уже здесь, – обрадовал собеседника Гайкин. – Хотите, позову? Вместе обсудим, откуда у господина Дымова новый паспорт. И как он приобрел у Молотковой Ольги Сергеевны автомобиль без документов. И почему по месту рождения господина Дымова никакого Дымова нет и никогда не было.
– Что вам нужно?
– Атаман, открой нам. Серые охотники напали на людей, – прижав рот к микрофону, прошептал Гайкин.
Микрофон пару секунд потрескивал, не отвечая. Егор чувствовал, что их разглядывают. Потом загудел мотор, и створка ворот медленно поползла в сторону.
– Ну, здорово, атаман! – любезно произнес Гайкин.
Егор не сразу понял, к кому относилось приветствие. Под навесом крыльца стоял низкий человечек в пестром блестящем халате.
– Клянусь великим циркулем, это же Гайкин, – вяло проскрипел человечек. – Ты постарел.
– Зато ты не меняешься, атаман, – усмехнулся Гайкин.
Егор быстро огляделся. Двор за кирпичным забором поразил его почти полным отсутствием зелени. Пара травинок росла лишь под самыми воротами. Будто трава пыталась проникнуть снаружи в охраняемую крепость, но не могла преодолеть невидимый барьер. Деревья здесь тоже не росли, и в пустом дворе гулял ветер. Позади дома сгрудились железные навесы, морские контейнеры и гаражи. Под навесами громоздились ящики. Дом ничем не выделялся, разве что полным отсутствием окон на первом этаже. Всюду висели телекамеры и мощные прожектора. И никаких следов собак, которые только что лаяли.
– Я забыл про тебя, Гайкин, – тоскливо произнес человечек. – Хотел, чтобы все оставили меня в покое. Зачем ты привел с собой ребенка?
– Этот мальчик – внук Семена Молоткова.
– Семену Молоткову я ничего не должен, – холодно рассмеялся хозяин дома.
– Атаман, мы пришли предложить тебе честную сделку.
Егор никак не мог понять, что у человечка не так с лицом. Он все время прятался в тени козырька над крыльцом. Кажется, поблескивали линзы очков.
– Не ври, ты пришел просить о помощи. Прекрати называть меня атаманом. Атамана Дымова давно нет. Есть пенсионер Дымов. А пенсионер ничем не может тебе помочь.
– Я тоже про тебя забыл, атаман. Думал, ты вернулся домой.
– Домой? – Дымов засмеялся с таким звуком, точно заводил давно не смазанную механическую игрушку. – У меня больше нет дома. Меня изгнали, выкинули из города, как старую заводную куклу.
– Не все в городе считали тебя предателем, – возразил Гайкин. – Многие говорили, что тебя надо вернуть назад и выслушать.
– Я никогда туда не вернусь, клянусь чистой резьбой, – уперся Дымов. – Теперь говори правду, что тебе надо?
– Мальчик случайно открыл калитку. Серые охотники напали на жену Семена Молоткова. Я подумал, что это случайность. Видишь ли, они могли нанять кого-то из местных. Но сегодня утром они напали на школу, где учится Егор. Если мы не вмешаемся, охотники захватят весь город. Похоже, полковник затеял войну.
Человечек на крыльце вздрогнул:
– Зайдите в дом.
К удивлению Егора, дверь за ними закрылась сверху вниз, как жалюзи на окне. Только пластины жалюзи были толстые, массивные, а запор находился изнутри ниже уровня порога. Получалось, что, если хозяин заперся внутри, снаружи пришлось бы взрывать дверь или пробивать тараном. Ни замка, ни ручки. И ни одного окна. Настоящая крепость.
– Я знаю, что они здесь. Они приходили ко мне, – атаман Дымов зажег свет и первым начал спускаться по железной лесенке. – На этой неделе мои часы пробили дважды. Впервые за много лет… А потом явился сержант Затвор со своими серыми служаками. Гайкин, помнишь сержанта?
Дымов зажег свет в подвале и повернулся к гостям. Молотков вначале испугался, но скоро понял, что бояться нечего. Хотя хозяин выглядел странно. Слишком странно для обычного человека. Ростом он едва обогнал Егора, зато был раза в три шире в плечах. Плоскую макушку скрывали темно-рыжие волосы, жесткие и скрученные в спиральки. Волосы ужасно походили на медную стружку, которая получается при работе токарного станка. На подбородке атамана курчавилась такая же жесткая колючая бородка. Кожа его казалась блестящей и медной, словно атаман месяц загорал в горах, на сильном ветру. Верхнюю половину лица занимали самые удивительные очки, которые Егор когда-либо встречал. Таких он точно никогда не видел! К глазам атамана плотно прилегали круглые окуляры, видимо, с очень сильными стеклами, потому что зрачки за ними казались огромными. Поверх круглых очков и сбоку от них крепился сложный механизм, состоявший из шестеренок, рычагов и ящичков. Лоб атамана закрывали еще две или три пары очков с самыми разными стеклами.
– Я помню сержанта, – пробормотал дедушка Гайкин. – Но… я не думал, что он осмелится явиться сюда. Ведь ему запрещено. Я видел только охотников.
– Сам сержант бы не осмелился, его послали, – Дымов махнул гостям рукой и зашагал в глубину неосвещенного подвала. – Он явился ко мне, но войти побоялся. Я даже не стал спрашивать, чего он хочет. Выпустил трошей, прикончил двоих охотников, а одного взял в плен. Полюбуйся, какой красавец!
Атаман очень быстро перебирал коротенькими ножками, догнать его оказалось непросто. Там, где он проходил, звякая подошвами о металлический пол, автоматически загорался свет. А за спиной гостей свет опять гас, так что оценить размеры подвала Молотков не мог. Атаман подвел гостей к громадному стеклянному стакану. Внутри него, обернув вокруг колен длинную руку-клешню, сидел очередной Нестор Альбертович. Правой руки у него не было, но это не мешало пленному скалить железные клыки.
– Что ты будешь с ним делать? – спросил Гайкин.
– Буду ждать, – атаман скинул пестрый дачный халат и остался в синем рабочем комбинезоне с множеством кармашков и отделений. – Гайкин, ты ничего не замечаешь?
Атаман постучал отверткой по толстому стеклу. Серый охотник внутри стакана оскалился и вдруг всем телом молниеносно кинулся на людей. Мальчик попятился, споткнулся о кабель и шлепнулся на холодный металлический пол. Потрошитель на его запястье задергался.
– Зачем ребенка пугаешь? – обиделся дедушка Гайкин. Он подошел вплотную к прозрачной преграде, присел на колено и стал разглядывать перекошенную морду охотника. Видимо, здешний Нестор уже не раз бросался на преграду – его темные очки треснули в трех местах, кожа на искусственном лице помялась, усики висели криво.
– И вовсе я не испугался, – отряхиваясь, заявил Егор. – Я их вообще не боюсь.
– Зато я боюсь, – легко признался Дымов. – Ну что, Гайкин, догадался? Какого числа у тебя прозвонили часы?
– Ах, ну конечно! – дернул себя за бороду дедушка Гайкин. – Он уже должен был рассыпаться, а еще жив!
