«Свобода! Слишком много свободы он давал своей дикарке!» — К такому выводу пришел вельможа, с удовольствием наблюдая за успехами новой питомицы. Действительно, здесь, в его доме, у Сони совершенно не оставалось времени на всякие безумные проказы — вернее, так казалось и самому дядюшке Джергесу, и его почтенной супруге.
Но слуги, всегда все замечающие и о многом осведомленные гораздо лучше своих хозяев, могли порассказать немало интересного об этой отчаянной девице. Да и хозяйская дочь, «гордячка Югита», как поначалу мысленно называла ее Соня, тоже знала достаточно много о проделках рыжей выдумщицы. Хотя что там знала! Во многих из них юная аристократка сама с величайшей охотой участвовала и даже под пыткой она бы не проронила ни слова о том, что вытворяла Рыжая Соня, когда с облегчением сбрасывала с себя маску покорности и послушания. А слуги благоразумно помалкивали, получая за свое молчание отнюдь не символическую плату.
Югита была на год старше, но, когда дело касалось какой-нибудь рискованной проделки, тут верховодила Соня. Утонченная дочь вельможи оказалась способной ученицей — прожив всю жизнь в неге и покое, среди цветов и изящных безделушек, она, как обжора, пресыщенный редкими яствами, с жадностью набросилась на пряную пищу риска, и приключений — в ней проснулся, тот маленький демон, что жил в Соне с самого рождения.
С каким восторгом впервые примерила Югита мужской наряд и, не веря глазам, уставилась на свое отражение в большом серебряном зеркале:
— Ах! Неужели это я?! Не может быть! Мне все говорят, что я прекрасна, я и сама это знаю, но теперь… Теперь я готова влюбиться в саму себя! Ха-ха-ха! Какая прелесть! Этот юноша, в зеркале, заставил встрепенуться мое сердце, клянусь Предвечным небом! А ты! Как мгновенно изменилось твое лицо! О, Митра всевидящий, до чего приятно чувствовать себя не собой, а кем-то другим! Что ты смеешься, или я сказала какую-нибудь глупость?! — вдруг нахмурилась Югита.
Соня подошла ближе и с улыбкой заправила черную непослушную прядь под бархатный берет:
— Вот так будет лучше! Хмурься, хмурься, а руку положи на кинжал, словно хочешь ударить! А теперь пусть Светлые Боги благословят свою дочь, и — вперед! Хватит сидеть взаперти, как цесаркам в клетке. Давно пора посмотреть поближе, что такое Хауран!
* * *
Флейта, будто сама по себе продолжала наигрывать мелодию, а перед глазами девушки встала следующая картина: четыре дюжих черных раба несут по шумным улицам богатые носилки, и из-за легких тканей Соня с любопытством поглядывает на пеструю толпу, расступившуюся перед свитой могущественного советника. Это — праздник Весенней Луны, а направляются они не куда-нибудь, а во дворец сиятельного властителя Хаурана.
Соня к тому времени появляется при дворе не в первый раз. Высокочтимый Джергес, довольный быстрыми успехами своей юной воспитанницы, решил, что, представив ее правителю, он окажет немалую услугу Келемету, ее отцу, да и для девочки, такой живой и умной, это будет очень полезно. Красота и обаяние Сони были благосклонно замечены, и теперь редко какое празднество при дворе обходилось без дочери советника и ее подруги.
Югита много рассказывала Соне, как великолепны праздники в Хауране, особенно этот — ночной, Весенней Луны. Когда темнота опускалась на город и в небесах появлялась полная луна, жемчужина цветущего месяца Шаргиза, перед маленьким храмом Лунной Девы жрецы совершали обильное жертвоприношение. На алтарь возлагались гирлянды цветов, связанные парами птицы, пучки проросших злаков.
Если после песнопений служителей серебряный диск луны не затягивали облака, значит, можно было быть уверенными — Лунная Дева не допустит засухи и голода. Уже много лет в ночь Весенней Луны ни одно облачко не заслоняло жемчужного сияния ночного светила, и праздник, длившийся всю ночь, гремел как в узких улочках и на площадях Хаурана, так и во дворце могущественного наместника.
Югита прожужжала подруге все уши о шествиях с факелами, придворных увеселениях, роскошном дворцовом пире, что устраивается в эту ночь, и Соня с нетерпением предвкушала новые удовольствия.
…Носилки плавно проплыли мимо рослых гвардейцев, в два ряда выстроившихся перед воротами дворца. Вечерний ветерок трепал алые плюмажи из пышных перьев, украшавшие их легкие шлемы, играл складками изумрудно-зеленых плащей. Соня тихонько засмеялась от удовольствия: ей очень нравилось праздничное убранство дворца правителя, яркие одежды слуг и сверкающие латы гвардейцев.
Трубы взвыли в приветствии, и советник Джергес со свитой торжественно въехал в ворота. Впереди величественной громадой возвышался старинный замок, поначалу поразивший пылкое воображение девушки своей мощью и величием. Но сейчас процессия свернула вправо, направляясь к обширному саду с многочисленными прудами. Здесь гости проведут время до жертвоприношения, слушая музыку и угощаясь.
Больше всего Югите нравилось в дворцовых праздниках то, что пришло сюда из Аквилонии, — парадные танцы. Когда-то давно развлечения заморийцев представляли собой лишь пиры, где гости сидели за столами, наслаждаясь винами и тонкими яствами, слушая музыкантов, любуясь полунагими танцовщицами.
Ну, конечно, бывали еще и фокусники… Но настоящее веселье началось тогда, когда один из правителей Хаурана смело завел при дворе аквилонскую моду на наряды и танцы — теперь гости изящно двигались под музыку привезенных издалека музыкантов, дамы и кавалеры беспрепятственно обменивались пылкими взглядами (да, немало ветвистых рогов выросло на головах недогадливых хауранских вельмож)… Короче говоря, все любили эти широкие праздники при дворе просвещенного правителя…
Тягучая мелодия доносилась из сада, где, скрытые за ветвями раскидистых кустов, громко играли музыканты, развлекая прибывающих гостей. Сам наместник в роскошном парчовом камзоле, и узких обтягивающих ноги темно-вишневых штанах, с массивной золотой цепью на груди, в каждое звено которой был продет живой цветок, встал, приветствуя гостя — многомудрого советника Джергеса…
Здесь, на празднике Весенней Луны, пренебрегали многими из обязательных придворных церемоний, и гости чувствовали себя свободней, чем обычно. То тут, то там в уголках сада раздавались взрывы смеха, радостные возгласы. Но происходящее сейчас являлось только вступлением. Главное же, чего с таким нетерпением ожидали Соня, Югита и остальные приглашенные, должно было начаться лишь ночью, когда жрецы принесут положенные жертвы и пропоют священный гимн. Если, конечно, облака не закроют луну, суля дурные предзнаменования.
