– Внизу, в подвале. – Пехлянер встал. – Но я вам ничего не обещаю. Как я уже сказал, не я работаю с этим счетом.
– Буду весьма признателен, если вы просто взглянете.
– Это займет несколько минут.
– Ничего страшного. – Руди проводил Пехлянера к двери. – Если хотите, я вам помогу.
– Найн! – мгновенно отреагировал Пехлянер. – В подвал мы не позволяем спускаться никому. Думаю, вы понимаете причину. Дела наших клиентов не подлежат огласке.
Пехлянер плотно закрыл за собой дверь.
– Вы думаете, он найдет? – спросила Алекс. Она взяла со стола папку с трансакционными выписками и стала перелистывать страницы.
– Надеюсь, – сказал Руди, прохаживаясь по комнате. – Я и в самом деле желаю знать, что произошло.
– А если не узнаете?
– Попытка не пытка, верно?
– Ого! – Алекс остановилась на странице где-то посередине папки. – Взгляните сюда. – Она показала на абзац в середине страницы. – Вам известно, что к счету прилагается еще и сейф? Тут автоматический дебет – на аренду сейфа в банке «Гельвеция» здесь, в Цюрихе. – Она протянула листок Руди: – Смотрите: «Сейф 4483, Аренда. Цюрихский банк «Гельвеция», главная контора». Должно быть, сейф огромный. Его аренда обходится более четырех тысяч франков в год.
Руди внимательно прочитал выписку о дебете.
– Тут написано, что сейф находится в хранилищах главного здания банка «Гельвеция», – там, куда мы сегодня уже ходили. Интересно, почему в банке мне не сказали о сейфе, когда я туда заходил? И почему в конверте, который отец оставил для меня, нет ключа?
– Может, ключ у Когана?
– Или был у него. – Руди уставился на Алекс. – Странно, почему Охснер и словом не упомянул о сейфе?
– Возможно, он сам не знал.
– Как он мог не знать? – удивился Руди. – Такой дебет готовят ежегодно, верно?
– Неужели вы не помните, что сказал нам Охснер? Он просматривал лишь квартальные балансы по счету, чтобы понять, как идут дела. – Алекс указала на вторую папку. – Его не заботило, сколько платят за аренду сейфа или суммы других подобных выплат, ведь счет регулярно рос.
– Ты права. – Руди наблюдал, как Алекс пролистывает остальные документы. – Было бы забавно пойти в банк и посмотреть, что в сейфе, правда? А ведь я мог бы это сделать! Даже если нет ключа от сейфа в швейцарском банке, необходимо всего лишь заплатить пятьсот франков, чтобы кто-нибудь просверлил замок. Конечно, если у тебя есть доступ к сейфу. Со мной такое уже случалось.
– Но больше у вас такого права нет. Вас «отрезали» от счета. Забыли? – Алекс изучала страничку с кредитом. – А это что? Похоже на то, что в январе на ваш счет поступило четыре миллиона двести тысяч долларов.
Руди наклонился взглянуть.
– Зачем кому-то понадобилось это делать?
Алекс пролистала следующие страницы.
– Тут есть еще несколько подобных упоминаний. – Она быстро сложила общую сумму.
Цифры. С ними не поспоришь. Алекс с детства любила цифры, потому что им единственным не страшен хаос окружающего мира. Цифры – это навсегда, они не изменят. Они никогда не лгут. Например, когда ей было семь, она узнала, что у нее есть годовалый братишка – неоспоримое доказательство того, что отец завел новую семью еще до того, как бросил их с матерью.
– А что такое БВО? – спросила Алекс. Она вытащила еще одно кредитное извещение и передала его Руди. – Перевод на счет №… от «Кариббиэн траст бэнк», БВО.
– Скорее всего, это Британские Виргинские острова. У меня есть друзья, которые там живут. Но с чего бы они посылали деньги на этот счет? Они даже не знают о его существовании. Вообще никто не знает.
– В этом-то все и дело, верно?
– Что ты имеешь в виду?
– Это лишь вопрос времени.
– Что?
– Представьте, Руди: многомиллионный долларовый счет, за которым никто не следит, кроме какого-то старика, дотошно проверяющего баланс в конце каждого квартала.
– Кто-то использует счет для отмывания денег?
– Конечно. Если они успевали проворачивать свои манипуляции с деньгами до окончания квартала, Охснер мог ничего и не заметить.
– А что, если он был в доле? – Глаза Руди округлились от внезапно пришедшей мысли. – У него единственного было право переводить деньги со счета на счет. Он был поверенным в делах моего отца и мог поступать так, как ему заблагорассудится.
– Тогда зачем ему было рассказывать нам о счете? И не разводите эти свои теории насчет «предсмертных желаний». – Алекс взглянула на дверь.
– Думаешь, в этом замешана Финакорп? – спросил Руди. – Но если так, зачем Пехлянеру показывать нам все эти документы?
Руди указал на два скоросшивателя.
– Может, не он этим занимается. Возможно, кто-то другой.
– Шмидт? – усомнился Руди. – Как бы ему это удалось? Разве в банке не заметили бы, что происходит?
– Вы говорили, банку все равно, что происходит со счетом, если только сторонние инвестиционные менеджеры не забирают деньги из банка.
– Ты права. Их, вероятно, вовсе не заботит, если деньги поступают на счет, – по сути, банк должен этому только радоваться. Это означает больший сбор. Но они никогда не позволили бы Шмидту перевести деньги со счета. Это единственное, что не разрешается делать сторонним инвестиционным менеджерам.
– Но Шмидт не переводил денег со счета. – Алекс держала лист, помеченный «Aktenkaufvertrag – Покупка ценных бумаг». – Он вкладывал деньги в фонд акций[38] на Кипре. – Алекс указала на нижнюю строчку выписки. – Видите? Незадолго до конца прошлого квартала Шмидт дал банку «Гельвеция» два отдельных поручения инвестировать деньги с вашего счета в два фонда на Кипре. И сумма инвестиций – вот совпадение! – равна сумме, переведенной на счет в течение трех месяцев с Виргинских островов.
Алекс открыла другую папку.
– И куда пошли деньги? В эти два инвестиционных фонда на Кипре? – Она показала Руди соответствующую страницу. – Мы в университете изучали эти офшорные центры. Никто в действительности не контролирует, что там происходит. Например, если перевести средства в оффшорные центры, тому, кто предварительно положил их на ваш счет, будет удобнее получить деньги назад. В этом и заключается суть отмывания денег: замести все следы их незаконного происхождения. Существует ли лучший способ отмыть их, как прокрутить через тайный счет в швейцарском банке и парочку анонимных фондов на Кипре?
– Но почему ничего такого не следовало из выписок, которые просматривал Охснер? – спросил Руди. – Если деньги вкладывались, неужели это не было отражено в выписках о ценных бумагах?
– В том-то и дело, что было. – Алекс пролистала бумаги, которые принес с собой Руди, и показала пальцем на два маленьких пунктика где-то в середине. – Посмотри, как квартал за кварталом растет ваша доля в этих фондах на Кипре, но ее стоимость постоянно уменьшается. Это означает, что общая сумма денег на счету фонда остается неизменной. Должно быть, это два наименее прибыльных фонда за всю историю международной финансовой системы. – Алекс откинулась назад. – Могу поспорить, что твой счет единственный инвестирует туда деньги.
– Неужели власти не должны контролировать подобные фонды? – поразился Руди.
– В такой стране, как Кипр, – очевидно, нет. «Будь осторожен, покупатель».[39] Это инвестор обязан следить за тем, что происходит в фонде. В нашем случае это должен был делать Охснер. Но поскольку он смотрел лишь на последнюю строчку, то так и не узнал, что происходит.
– Как же это он мог не знать, что происходит? – прошептал Руди. – Он утверждал, что скрупулезно проверяет выписки из счетов.
– Именно. Он проверял состояние счета в конце каждого квартала. И поскольку сумма денег, затерявшихся в кипрских фондах, точно соответствовала сумме, поступившей за квартал, он никогда не замечал ничего необычного.
Алекс подалась вперед и положила на место извещение о переводе денег.
– Все, что нужно было сделать тем, кто отмывает деньги, – удостовериться, что приток и отток средств в конце квартала уравновешиваются. А потом можно начинать все по новой.
– Давайте проверим, что произошло в этом квартале. – Алекс вновь открыла скоросшиватель, где был указан дебет-кредит, и пролистала извещения за июль, август и сентябрь. – С начала июля на счет поступили три перевода на общую сумму двадцать один миллион триста тысяч долларов.
– Черт! – пробормотал Руди – Что они предпримут, когда узнают, что доступ к счету заблокирован? Что у них нет возможности вернуть свои деньги?
Он взглянул на дверь.
– Минуточку! – прошептала Алекс. – Вы забыли: сегодня утром на счету были гроши. Может, они успели перевести их назад? Ведь сентябрь вот-вот закончится!
– Не обязательно, – ответил Руди. – Хороший управляющий инвестировал бы деньги в срочный вклад. По крайней мере, так поступал мой отец.
– Разрешите, я проверю. – Алекс открыла раздел в инвестиционном портфеле, где были указаны срочные вклады. – Вы правы. Вот оно! Ровно 21 300 000 на фидуциарном[40] депозите в инвестиционном банке Люксембурга. И догадайтесь, когда истекает срок депозита? – Алекс указала на конец строки. – В последнюю неделю сентября. Через три дня.
