— Объявляю следующий номер нашей программы, — Олег встал в позу конферансье, — вас ждет встреча с двумя новыми, учтите, очень любопытными станочными профессиями.
— Почему с двумя? — удивился я. — Уж не собираешься ли ты рассказывать нам одновременно о той и другой?
— Нет, расскажу все по порядку, просто эти две профессии — сверловщика и токаря — соседствуют в одном цехе. К тому же это последние станочные специальности, с которыми я вас познакомлю.
— Разве ты рассказал уже обо всех?
— Куда там, — мастер даже присвистнул, — их множество. Чтобы все разобрать по косточкам, пришлось бы мне не отгул брать, а отпуск, целый месяц водить вас по цехам.
Олег повел нас дальше, рассказывая нам еще одну увлекательную историю.
Сквозь сталь
Когда к механическому цеху судостроительного завода подкатила запыленная легковушка, она сразу же привлекла внимание рабочих. На ней был номер далекого приморского города. Из машины вышли двое. Пожилой мужчина в очках, по всему видно — инженер, и молодой парень в куртке из кожзаменителя, который вел машину, — скорее всего шофер. По их усталым, осунувшимся лицам, по толстому слою грязи на бортах машины можно было догадаться, какой большой путь они проделали. Но, к общему удивлению, путешественники первым делом отправились не в заводскую гостиницу, где всегда были свободные места для командированных, а прямо в цех.
Пожилой мужчина, несмотря на свою полноту оказавшийся весьма подвижным человеком, проворно несся по длинным коридорам к конторке начальника цеха, так что молодой шофер едва поспевал за ним. Распахнув дверь, оба влетели в кабинет. Начальник цеха — собранный, сухощавый мужчина, — похоже, не удивился визиту. Сдержанно представившись, он перешел к делу:
— Ну, что у вас?
— Судовая деталь необычайной твердости. — Пожилой мужчина взял в руки карандаш и принялся что-то чертить на чистом листке бумаги.
— Вот, посмотрите, — продолжал он, — здесь должна располагаться система абсолютно симметричных отверстий. Допуски ничтожны. Их просто нет. Я понимаю, что задача эта почти невыполнимая, тем более что наша деталь из очень твердого сплава. Но от того, удастся ли ее сделать, зависит судьба большого исследовательского плавания.
Начальник цеха внимательно осмотрел торопливо набросанный эскиз. Ему, опытному инженеру, не обязательно было заглядывать в чертеж. С первого взгляда он понял, о какой сложной сверловочной работе идет речь.
— Что же вы не сделали все у себя на месте? — спросил он, заранее зная ответ гостей.
Пожилой мужчина потупился.
— Пытались, но ничего не вышло. Здесь нужны мастер экстракласса, отличный станок… У нас этого не оказалось. Теперь вся надежда только на вас.
Начальник цеха ожидал подобного ответа. Еще накануне его вызвали к главному инженеру завода и предупредили, что надо ждать гостей с родственного судостроительного завода и оказать им всемерную помощь. Но он хотел все услышать от самих командированных.
— Ну что ж, — сказал он наконец, — попробуем вам помочь.
Через несколько минут в конторку вошел молодой человек, высокий, со спокойными, чуть лукавыми глазами. Поздоровавшись, сел на край стула, комкая в руках промасленную кепку.
— Вот он, человек, который вам нужен, — начальник цеха указал в сторону вошедшего и добавил не то серьезно, не то шутя, — мастер экстра-класса.
Командированные недоверчиво разглядывали молодого сверловщика. Они ожидали увидеть пожилого рабочего, с испещренным морщинами лицом, человека, который на своем веку повидал тысячи и более сложных работ, чем эта. Молодой сверловщик никак не походил на воображаемый образ. Начальник цеха, видимо, хорошо понимал состояние гостей. Но вместо того чтобы рассеять их сомнения, он молчал, словно эта немая сцена доставляла ему удовольствие. А она действительно доставляла. Молодой рабочий был гордостью не только цеха, но и завода.
Здесь он начал свой трудовой путь, окончив профтехучилище. Здесь же закончил Техникум, остался работать на станке, потому что любил свое дело и оно давалось ему легко. Работал он без напряжения, словно играючи вставлял в приспособление заготовки; размечал места сверлений, и сверла легко проходили сквозь корабельную сталь. Но это была лишь внешняя сторона. Те приспособления, которыми он пользовался, которые упрощали работу, а подчас невыполнимую делали выполнимой, были плодом его упорных поисков. Не зря учился он в техникуме. Пригодилась наука. Нередко его приспособления, чертежи, которые он привык делать не на кальке, а на обыкновенном листке тетрадной бумаги, изумляли своей простотой и оригинальностью даже видавших виды инженеров-конструкторов.
Его наметанный глаз, цепкие послушные руки выделывали чудеса. Самые сложные и неподатливые работы он делал вовремя и с отменным качеством. Вот почему начальник цеха позволил себе растянуть момент представления сверловщика гостям. Все это они узнали значительно позже, а пока все так же недоверчиво разглядывали рабочего. На их лицах словно было написано: «Стоило ли ехать за несколько сотен километров, чтобы повстречаться здесь с этим начинающим рабочим?»
— Вот что, Володя, — нарушил наконец молчание начальник цеха. — Предстоит весьма серьезная работа. Ее надо сделать. — Он с особой силой произнес слово «надо». Так что его можно было понять. «Ты обязан сделать». Сверловщик удивленно посмотрел на начальника. Тот чрезвычайно редко «давил» на него. Обычно они понимали друг друга с полуслова. Значит, работа предстоит действительно ответственная. Словно почувствовав, что несколько «перегнул», начальник решил разрядить обстановку. — Как у вас с погодой? — спросил он, улыбнувшись.
— Отличная, все купаются, — хмуро ответил шофер.
— А у нас, как видите, дожди с ветерочком. Ну что ж, Володя, если справишься, отправлю тебя на недельку в командировку на юг. Если товарищи возьмут тебя в свой лимузин, поможешь им потом в монтаже агрегата.
— Да мы-то с радостью, лишь бы дело сделалось. — Пожилой гость без особой надежды взглянул на Володю.
— Ну вот и хорошо. — Начальник цеха встал. — Можете начинать.
Вместе с гостями Володя осторожно перенес из легковушки завернутую в байковое одеяло массивную деталь на платформу электрокара.
Все вместе они уселись на брезент, и кар покатил по цеховым пролетам. Остановились возле сверловочного станка новейшей модели. Впрочем, даже его авторы с трудом узнали бы в этом замысловатом агрегате свое детище. Многочисленные держатели, дополнительная арматура, электромоторы делали его непохожим на подобные станки. Все эти усовершенствования были введены самим Володей. Не зря шутили рабочие, что его станок стоит теперь дороже двух. Действительно, немало было в него вложено сил и средств.
Зато и работать на нем было намного легче. Именно здесь проделывал он работы, от которых отказывались даже весьма опытные мастера.
Осторожно, словно тяжелобольного, спустили деталь, и кар укатил. Не мешкая, сверловщик приступил к делу. Командированные примостились поблизости. Пожилой инженер уселся на пустой ящик, а шофер пристроился на кожухе большого электромотора.
На сверхтвердой стальной плите предстояло с величайшей точностью наметить систему микроскопических точек-центров будущих отверстий. Малейшее отступление в сторону — и вся работа пошла бы насмарку. Даже сами эти точечки не имели права быть крупными — ведь точка тоже имеет какую-то площадь — это могло исказить всю картину.
Несколько часов прошло в упорной работе. До боли напрягая глаза, унимая противную дрожь, которая обычно появляется при сильном напряжении, Володя расставил все точки — только ему одному заметные искорки на поверхности металла. Но самое трудное было еще впереди. Если бы сейчас он подвел вращающееся сверло к такой точке, оно начало бы «гулять» по твердой поверхности, как хорошо раскрученная детская юла. Лишь попав в выемку, юла замирает на месте. Вот и сверлу нужно было хотя бы небольшое углубление, чтобы оно могло начать свою работу. Обычно такое углубление сверловщики делают твердым заостренным наконечником — керном. Но сейчас керн не годился. Он был слишком грубым орудием для такой тонкой, можно без преувеличения сказать — ювелирной, работы.
Командированные, следившие за каждым движением сверловщика, увидели, как тот полез в верстак и извлек из него небольшую никелированную коробочку, похожую на портсигар. В ней лежали десятки миниатюрных пробойничков. Тонкие, как медицинские иглы, острые и необычайно твердые, даже они, каждый по отдельности, не годились для столь сложной и ответственной работы. Только весь набор, на изготовление которого ушли недели кропотливого труда, мог спасти положение. Володя мог бы припомнить, как отказывался от загородных прогулок, от кино и от театра, как старательно выпиливал вечерами эти самые «иглы», как надоедал знакомым в исследовательской лаборатории, умоляя закалить инструменты самым суперсовременным способом. Вот когда они пригодились.
