Нетрудно догадаться, что для столь внушительной детали нужны не менее внушительные станки.
Но как же они выглядят, эти великаны?
В огромном цехе, где могли бы работать сотни рабочих, где разместилось бы множество обыкновенных станков, стояло три мастодонта! Три «динозавра» — порождение техники XX века! Это были станки невероятных размеров. Они с трудом помещались в просторном цехе, вполне пригодном для устройства зимнего стадиона. Каждый из них, словно соломинку, сжимал своими железными челюстями громадные, похожие на корабельные мачты стальные валы…
Странное дело. Столь разные люди у этих станков в первый момент покажутся похожими, как близнецы. Что же было в них общего? Поза. Сосредоточенная, собранная. Глаза, неотрывно прикованные к резцу, накручивающему бесконечную ленту стружки. Выражение лица — предельно напряженное и в то же время спокойное. Вот что делало их похожими на братьев-близнецов. Разорвись в цехе бомба, наверное, даже тогда ни один из них не отвлекся бы от работы. Дело в том, что работа эта чрезвычайно ответственная. Велик вал, не сравнишь его ни с одной токарной деталью, а допуски здесь — микроскопические, значит, обработать его надо с величайшей точностью, не отклониться от заданного размера. Получится вал толще, чем нужно, потом не установишь его на корабле.
Вал нужен строго определенных размеров. Потому-то так строги к себе токари-валовики. С другой стороны, вал — деталь чрезвычайно дорогая, изготавливается она из лучшей стали лучшими мастерами. Много на это уходит ценных материалов, рабочего времени.
Токарь — последний, к кому попадает вал для обработки. Его еще подвозят к цеху, а валовик уже выходит на улицу — встречает ценный груз. Осторожно, словно хрусталь, кран поднимает заготовку вала и бережно несет к токарному станку. Обычно токарю достаточно двух-трех отработанных движений, чтобы закрепить заготовку в станке.
Иное дело — здесь. Вал устанавливают долго и терпеливо, добиваясь, чтобы стоял он точно по центру. Только когда мастер убедится, что все в порядке, он начинает обработку.
Вздрагивает многотонная махина, начинает неторопливо, степенно вращаться вокруг оси. Если на обычных токарных станках не уследишь за заготовкой, она вращается со скоростью несколько тысяч оборотов в минуту, то здесь обрабатываемую деталь прекрасно видно. Можно разглядеть на ней каждое пятнышко, каждую выпуклость. Это не значит, что заготовка набегает на резец с меньшей скоростью. Сама она значительно больше в диаметре, вот и кажется, что двигается едва-едва. Точно так же кажутся малоподвижными колеса сорокатонного грузовика БелАЗа. Зато быстро, как волчок, мелькают колесики идущей рядом с ним легковой машины. А на самом деле оба автомобиля идут с одинаковой скоростью. Так и у станков.
Все, что связано с валовым станком, представляется степенным, неторопливым. Не спеша подается к станку вал, не спеша устанавливается и закрепляется. Даже вращение вала как будто медлительное. Но, как видите, стремительности здесь не меньше, чем на других станках. Надо только суметь ее рассмотреть. Вот токарь кладет руку на рычаг и чуть заметным движением поворачивает его. Стружка становится немного толще, потом снова она должна утоньшиться. Как капитан, ведущий свой корабль в открытом море, валовик не должен сбиться с «курса». Его задача — сделать вал точно таким, как того требует чертеж, не позволяя резцу «рыскать», срезать то больше, то меньше стали. Твердой рукой валовик ведет его строго «по курсу».
Когда вал готов, его с еще большей скоростью везут на судно. Достаточно ударить заготовку о выступ двери или станину станка, чтобы повредить.
Испортить готовый, подогнанный вал можно обыкновенным слесарным молотком. Случайный задир — ссадина на металле — и его уже не удастся поставить на судно. Ведь конец вала опирается на… деревянный подшипник. Да, да, мы не оговорились: многотонный вал, который моментально разрушил бы многие стальные подшипники, крепится в деревянном, прежде чем «высунуться» за борт навстречу винтам.
Правда, дерево это необычное. Судостроители называют его коротким энергичным словом «бакаут», но оно имеет и научное название — гваяковое дерево. Растет оно в немногих странах Латинской Америки и на Кубе. Немного найдется деревьев, которые бы ценились так дорого, как это. И все благодаря двум своим необычайным свойствам: первое — оно необычайно твердое, второе — оно не боится влаги. Издавна известно, что влага, особенно соленая морская вода, разрушает древесину. Крепкое, полноценное бревно, пролежав некоторое время на дне, превращается в гнилушку. Не менее опасна вода и для любых подшипников. Смоченные водой, они ржавеют, выкрашиваются, теряют свое главное достоинство — свободно скользить в обоймах. На гваяковое дерево влага действует совсем иначе, точно так же, как масло на обыкновенный подшипник: она его смазывает. Таким образом, капли воды, неизбежно просачивающиеся между валом и стенками отверстия, сквозь которое он выпущен наружу, не только не вредят делу — напротив, помогают, становятся естественной неиссякаемой масленкой.
Но что, если вал окажется «задранным» или неверно выточенным? Тогда гваяковый подшипник скоро разрушится. И это тоже обязывает токаря до самой последней минуты быть осмотрительным. Только передав вал «из рук в руки» монтажникам, он может позволить себе расслабиться, но ненадолго. Ведь его ждут новые валы, новые заботы.
Помимо гигантских «валовых» станков немало на судостроительном заводе и обыкновенных. Тех самых, которые мы называем токарными без всяких приставок, вроде токарно-револьверный или токарно-валовой. Состоит он из нескольких важнейших узлов. Вот перед нами станина — основа станка, его корпус, рама, если хотите. К ней крепятся все остальные агрегаты — передняя бабка с патроном, в котором закрепляются заготовки; здесь же находятся вращающийся шпиндель и коробка передач, в принципе такая же, как у автомобиля. Позвольте, спросите вы, зачем здесь-то коробка передач? У автомобиля она служит для преодоления тяжелых участков дороги — возвышенностей, заболоченных мест, где нужна не скорость, а вся мощность мотора. Станок же вращает заготовку в воздухе, а его сопротивление ничтожно и к тому же всегда одинаково.
Все так, но и у токарного станка есть свои «подъемы». Многие из них работают с очень высокими нагрузками. Мотор может перегреться и даже выйти из строя — не по силам ему «подъем». Для того-то и предусмотрены в станке пониженные скорости.
Сначала заготовка лишь трогается с места и набирает небольшие обороты. Деловито урчит станок — раскручивает тяжелую заготовку точно так же, как трогается с места и разгоняется перегруженный автобус. Зато, развив большую скорость, токарный станок становится более производительным. За то же самое время, что и тихоходный, он успевает проделать гораздо большую работу.
Крепятся к станине и другие важные агрегаты — суппорт, ходовой винт… Не правда ли, странно — в названиях агрегатов станка рядом с такими русскими словами, как «бабка», «станина», появляется английское «суппорт», которое означает «подвожу». Долгое время этот основной рабочий орган современного токарного станка вместе с приводными винтами считался изобретением англичанина Г. Модели, который запатентовал его в 1798 году.
Значение этого агрегата, который токари чаще называют коротким, но достаточно образным словом «самоход», трудно переоценить. Включив его, рабочий запускает резец; вдоль заготовки резец идет ровно, без вибрации и колебаний, снимая ровный слой металла. Человеческая рука не способна на такое. Механический суппорт не только облегчил труд токаря, но и дал ему возможность на минуту-другую отлучиться от станка, подготовить к следующей операции материал и инструменты, что прежде можно было сделать, лишь остановив станок.
Одним словом, введение механического винтового суппорта существенным образом преобразило труд токаря. Не случайно подобные устройства сразу же начали применяться и на других станках. Долгое время токари с уважением произносили фамилию английского изобретателя, которому были обязаны этим усовершенствованием. Но последние исследования показали, что суппорт был известен в России гораздо раньше. Еще в начале XVIII века русский умелец Андрей Нартов сумел изготовить самоходный суппорт и, между прочим, тогда же посетил Англию, где не делал секрета из своего изобретения. Так что не только английскому изобретателю Г. Модели, но и русскому А. К. Нартову обязаны сегодняшние токари совершенством своих станков.
Говоря о токарных станках, мы уже несколько раз употребляли слово «резец».
Что же это такое? Короткий стержень из твердого материала, режущий заготовку. Состоит он из головки — это его рабочая часть (именно она, упираясь острой передней гранью в металл, вырывает из него стружку) — и собственно стержня. Каких только резцов нет — прямоугольные, квадратные, круглые. Каждый резец имеет свое определенное назначение. Одним отрезают заготовку, другим нарезают резьбу, третьим растачивают каналы. «Видов» и «подвидов» резцов так много, что здесь все даже не перечислишь. А хороший токарь должен не только держать в голове все их названия, но и прекрасно пользоваться ими.
