«Утро начиналось энергично», как говорил капитан Слесарев после ночного обстрела.
Срочно нужен был Алик, трезвый Алик. Себя тоже не мешало привести в порядок. День обещал быть крутым.
Андрюша пошел в ванную. Разделся и встал под душ. Только он намылил голову, кто-то резко толкнул его в спину. Андрюша чуть не упал в скользкой ванне. Ухватившись рукой за колонку, оглянулся — рядом никого не было. Кажется, снова зазвонил телефон. Андрюша голый выскочил в прихожую: нет, никто не звонил. А внутри у Андрюши надрывался зуммер тревоги.
Он начал лихорадочно одеваться, напяливая на мокрое тело джинсы и полосатую рубашку из обносков.
Лифта он дожидаться не стал, бросился по лестнице бегом. Выскочив на улицу, он встал под аркой и огляделся. Утренняя улица была пуста, только у магазина «Диета» уже сидела пара «синяков». У тротуара стоял белый микроавтобус «форд-транзит» с красными полосами на борту и с крестами на задних дверях. Какой-то «синяк» не дождался открытия похмельной кормушки, подумал Андрюша.
И вдруг он увидел Алика.
Он стоял у автобуса в окружении трех крепких парней в кожаных куртках. Алик, опустив голову, что-то им доказывал. Он улыбался, парни тоже улыбались, показывали ему на дверь «скорой», явно приглашая сесть в машину. Алик разводил руками, качал головой, отказывался.
Андрюша вдоль стен домов пошел к нему навстречу.
Один из парней оглянулся, и лицо его вдруг стало суровым. Он грубо схватил Алика за руку, но Алик отпихнул его свободной рукой, парень что-то крикнул напарнику. Тот открыл заднюю дверцу, взвизгнули железные колесики, из дверцы выкатились носилки. Двое схватили Алика под руки и потащили к носилкам.
«Синяки» вскочили со скамейки, что-то закричали парням возмущенно. Тот, что вытащил носилки, подошел к ним вразвалку и спокойно, на каждого «синяка» по удару, вырубил правозащитников. «Синяки» легли под скамейку.
Андрюша уже бежал вдоль стен домов. Алик его увидел и отчаянно задергался в руках парней. Парень у скамейки тоже увидел бегущего Андрюшу и бросился по газону ему наперерез. Андрюша вскрикнул, подпрыгнул на ходу и встретил его пяткой в подбородок. Встречные скорости сложились — у того парня чуть не отвалилась башка, а Андрюша помчался дальше.
Двое оглянулись на вскрик. Отпустили Алика. Один спиной прижал Алика к машине, а старший расставил ноги и достал из плечевой кобуры пистолет. Крикнул:
— Стоять! Стреляю!
Андрюше оставалось бежать до них шагов семь. Резко остановиться он не мог, и старший знал это. Нехорошо улыбаясь, он поднимал пистолет.
За его спиной возник бледный Алик и воткнул ему в затылок свой обшарпанный ТТ:
— Брось оружие!
Об асфальт тяжело звякнул ПМ. Алик схватил старшего за шиворот. Не отводил пистолет от затылка.
А Андрюша разрядился серией на другом. Тот согнулся, обхватил голову руками. В такт Андрюшиным ударам приговаривал, как стихи:
— Всё… всё… Пи…ц… Хорош… Пи…ц… Хорош… Уходим… — И упал на колени.
Алик отпихнул старшего, поднял с земли ПМ, вытащил обойму, протянул старшему:
— Ты сам виноват, капитан… Я же сказал, что я сегодня очень занят… Держи…
Старший бегал глазами, все еще надеясь как-то спасти ситуацию, вертел в руках ненужный пистолет.
— Передай Никите, что я уволился… По собственному желанию… Так и передай… Пошли, Первозванный…
И он пошел к Литейному. Но Андрюша догнал его и бегом потащил в проходняк у кинотеатра «Спартак». Пока бандиты не опомнились…
Они отдышались только на скамейке в круглом скверике у Спаса Преображения. Алик был бледен и все оглядывался. Наконец он осторожно щелкнул зажигалкой и прикурил. Руки его дрожали.
— Зря ты ему пистолет отдал, — пожалел новенький ПМ Андрюша.
— Ему же отчитываться, — вздохнул Алик.
— Чьи это бандиты? — взял у него зажигалку Андрюша.
Алик испуганно оглянулся, ответил чуть слышно:
— Это не бандиты… Это мои бывшие коллеги по работе…
— Из сумасшедшего дома? — прикурил «беломорину» Андрюша.
— Что? — не понял сначала Алик, а потом тихо засмеялся. — Нет, эти покруче… Эти из КГБ… — И он опять оглянулся.
— Ты же сказал, что с КГБ не работал?
— Я и не работал, — опустил голову Алик. — Это они со мной работали… А я от них ушел…
Алик поднял голову, поглядел на медный купол собора и быстро перекрестился:
— Господи, пронеси… Господи…
— Как они тебя нашли?
— Когда? — оглянулся вокруг Алик. — Вообще или сегодня?
— Сегодня. За каким хреном ты из дома вышел?
Алик закрыл глаза. Покачал головой:
— Утром я позвонил Никите… Ты еще спал…
— Кто такой Никита?
— Никита был моим другом… У него остались мои записки… Мне срочно они понадобились… Срочно… Вот я ему и позвонил… Договорились встретиться через полчаса, у магазина «Диета»…
— А он этих парней на тебя навел? — понял Андрюша.
Алик зябко передернул плечами:
— Я не сержусь на него… Если бы они узнали, что он встречался со мной и им ничего не сказал… Никите бы было очень плохо… Я не сержусь… Эти мальчики пострашнее «папиных» краснокожих… Но мне очень нужны мои записки… Очень…
— О чем записки?
Алик посмотрел на огромные двери белоснежного храма и вздохнул:
— Жалко — храм еще закрыт… А то бы мы причастились с тобой, Первозванный… Пока не оскоромились… И я бы тебе кое-что поведал… Жалко. Но ждать причастия мы не можем… У нас времени нет…
Под куполом собора что-то захрипело — на соборе ожили часы. Бо-о-ом — прокатилось над площадью. Алик перекрестился то ли на кресты, то ли на часы.
— Слушай, Первозванный. Ровно в восемь… Смотри! — Он засмеялся, подтолкнул плечом Андрюшу.— Смотри!
Через площадь к Литейному, поддерживая друг друга, ковыляли мужчина и женщина. Они шли под ручку, трогательно и нацеленно.
— Смотри,— показал на них Алик. — Вульгарные материалисты потянулись к первоисточнику. Ровно в восемь открывается рюмочная на Пантелеймоновской. День еще только начался, а мы уже заслужили… Вернее, ты заслужил. Если бы не ты, Первозванный… Я бы сейчас… Ох, не завидую я себе, Первозванный… Если бы не ты… Но учти, эти мальчики не прощают грубого обращения… Это ты учти… Пошли к первоисточнику, Первозванный… к святому Пантелеймону.
Алик встал, но Андрюша дернул его за рукав и снова усадил на скамейку:
— Марина звонила.
Алик посмотрел на него и покачал головой:
— Порядочные девушки в такую рань не звонят…
— Она просит нас в семь часов быть в больнице. Четвертое отделение. Второй этаж…
— В больнице имени убийцы? — задумался Алик. — Мы и так сегодня туда собирались… Только сначала…
— И «голубой песец» звонил. Сразу после Марины.
— Живой? — удивился Алик. — Что он от тебя хочет?
— Не знаю. Я не проявился, я трубку повесил.
— Правильно, — одобрил Алик, — помни Андреевский крест. Он тебя два раза уже подставил… На третий может распять…
Андрюша щелчком отбросил окурок далеко в жухлые листья.
— Что-то много у нас с тобой врагов, Алик… И «папа», и «песец», а теперь еще эти… из КГБ…
Алик оглянулся и положил Андрюше руку на плечо:
— Это нормально, Первозванный. Так и должно быть у порядочных людей в этом мире. Скажи мне, кто твой враг… Нет… Ты мне лучше расскажи о встрече с «голубым песцом», о том, как он тебя отправил на «стрелку» с Мариной. Только очень подробно, ты это умеешь — спасибо за-ме-ча-тель-ным войскам. Давай, включай магнитофон.
Андрюше пришлось снова закурить, чтобы собраться. В скверике появились две румяные тетки в белых платках и длинных юбках. Они принялись разметать листья на главной аллее, чему-то смеясь в ладони и лукаво перемигиваясь. Под шорох их метелок Андрюша начал свой подробный рассказ.
Когда он закончил, Алик сидел, раскинув руки вдоль скамейки, закинув ногу на ногу. Он вальяжно покачивал Андрюшиной кроссовкой и разглядывал циферблат соборных часов.
— Что за удивительная у нас страна, Первозванный? Какая-то страна остановленного времени… Нет, часы-то у нас, конечно, есть… Что-то у нас там внутри тикает. — Алик похлопал себя по красным буквам на груди. — Только Левша стрелки на наши часы забыл поставить… Увлекся блохой… Богатыри в нашей стране спят по тридцать лет на печке… Народ без просыпу пьет неделями… Бесконечность у нас внутри, Первозванный… Мы, как наши часы, — без стрелок… Да нам они и ни к чему, собственно…
Алик поднялся:
— Половина девятого. Пошли, Первозванный.
Андрюша встал:
— В «Ариадну»?
Алик засмеялся:
— Зачем? Домой. «Голубой песец» уже узнал твой адрес по номеру телефона. Он сам к нам в гости пожалует. Будем играть на своем поле, Первозванный. А дома, как говорится, и стены помогают…
Дома в ванной шумел душ.
— У нас уже кто-то есть? — насторожился на пороге Алик.
— Это я воду оставил, — успокоил его Андрюша.
— Зачем?
— Ну, я помыться хотел… Душ включил… А потом… Кто-то меня будто в спину толкнул… Показалось…
