Андрюша посмотрел на Алика. Тот сидел, сложив руки на груди, и напевал с веселой тоской, почти как Пол Анка:
Только ты,Девчонка рыжая,Лишь тебя-а-а,Во снах все вижу я…
— Спаси. Марина. Пятно,— вслух перевел Андрюша.
— Какое пятно? — удивился Алик и взял записку.
— «Сейв Марина Стейн», — прочел ему Андрюша. — Без точек. А стейн — пятно.
— Или фамилия, — подумав, сказал Алик. — Марина Стейн… Или Штейн… Интересно…
— Откуда ты узнал, что там записка? — перебил его Андрюша.
— Высчитал, — скромно ответил Алик.
— На компьютере? — съязвил Андрюша.
— Зачем? Все очень просто. Она вернула мне долг. А могла ведь и не отдавать. Я ее об этом не просил. Эрго! Она вернула мне долг, чтобы попросить меня! О чем она может попросить? У нее все есть. «Папа» ей ни в чем не отказывает… У них контракт. Он погасил ее долг… Так сказать, спас ее честное имя… А взамен потребовал свободу. Пока только свободу…
— И она согласилась?!
— Как видишь.
— Про-да-лась… Блин, — скривил рот Андрюша.
— Не обижай ее, Первозванный… Фрези Грант не продается… Все гораздо проще. Фрези Грант влюбилась…
— В кого?! — чуть не задохнулся Андрюша. — В этого… кабана… В пионервожатого?
Алик посмотрел на него, прищурившись:
— Еще вчера я тоже так думал…
— А теперь что ты думаешь?! — потребовал ответа Андрюша.
Алик вздохнул и уставился на часы на холодильнике:
— Это очень неожиданная вещь… Даже для меня… очень неожиданная. Она же сама сказала тебе… ты же передал мне ее слова…
— Слушай, не тяни! — взмолился Андрюша. — Что она мне сказала?
— Она сказала: «Саша думает, что я все знала и ушла к Георгию Аркадьевичу…»
— «А я ушла не к нему!» — хлопнул по лбу ладонью Андрюша.
Эти слова Марина сказала между прочим, как бы про себя. Андрюша и внимания на них не обратил и сейчас за это очень на себя разозлился.
— Как это не к нему?! Сам говоришь, скоро год, как она у «папы» живет. А где же этот тогда?… Фуськи все! Фуськи! Бабское вранье! Она себя оправдывает!… За этого кабана…
— Не надо так про нее, Первозванный, — вежливо попросил Алик.— Она никогда не врет. Я же сказал, она атавизм.
— Так где же он?
— Его еще нет. Но скоро он должен появиться…
— Откуда ты знаешь?
— Ее мама уже в больнице.
— При чем тут ее мама?
— Эта чокнутая мадам — единственный человек, который может повлиять на решение Марины… И вот она уже в больнице… От греха…
Андрюша не ожидал, что Алик выудит столько информации из его короткого рассказа, но ему страшно захотелось узнать еще больше.
— Марина знает этого парня?
— Она влюблена в него, Первозванный! — рассердился Алик.
— А ты? Ты-то его знаешь?!
Алик глядел в темное окно, курил, и в окне отражалось его худое, уставшее лицо с резкими складками вокруг рта. Наконец он сказал:
— Думаю, нет… Единственное, что я про него знаю… Он не курит… Больной или спортсмен… Или йог какой-нибудь…
— Это-то ты откуда знаешь?
— Это ты мне сам сказал, Первозванный, — улыбнулся Алик.
— Слушай, кончай! Объясни!
— «Папа» ей не дает курить, а сам высаживает за день две пачки «Мальборо» как минимум. Это тебе ни о чем не говорит?
Андрюша помассировал стриженый затылок:
— Выходит, ради этого парня Марину подставили… Потом выкупили… И уже год «папа» бережет ее для него, как… как в сейфе?… Сам «папа»!… Что же это за паренек такой?!
Алик с силой затушил в пепельнице сигарету:
— Я тебе отвечу, Первозванный. Этот паренек и есть «папин» секрет! Вот мы его и открыли, Первозванный!
Алик засмеялся. Разлил «Абсолют» по фужерам. Поднял свой фужер:
— За первый успех, сотрудник!
— Подожди, — остановил его Андрюша, — ты говоришь, она влюблена в него. Так? Он вот-вот должен появиться. Так? Зачем же эта записка?
— Хороший вопрос, Первозванный. — Алик поставил фужер. — Я сам думаю над этой проблемой. Можно сказать, только об этом я сейчас и думаю… Марина Стейн… Может, и не фамилия… Пятно?
— И что ты надумал?
Алик улыбнулся широко и опять поднял фужер:
— Надумал срочно сдвинуть мозги набекрень. И еще раз, с мозгами набекрень, прокрутить твою информацию. Уверен, Марина где-то в чем-то эту тайну мне раскрыла. Прозит, Первозванный.
— Подожди! — опять остановил его Андрюша.— Можно сделать проще.
— Как? Излагай, но помни: гениальное — всегда просто, но не все, что просто, гениально.
— Кончай! — рассердился Андрюша. — Мы завтра украдем ее. Она нам все сама расскажет.
Алик вежливо улыбнулся Андрюше:
— Действительно просто… Только что мы скажем ее охране? — Алик засучил майку, достал из-за спины обшарпаннный ТТ. — У нас для разговора с ними всего пять коротких реплик…— Алик положил пистолет на стол.— А у них длинные монологи автоматов «узи»… Боюсь, они нас пе-ре-го-во-рят, Первозванный…
— Брось! Сегодня она одна на такси приехала.
Алик засмеялся:
— Эх ты, разведчик, гранатометчик энд снайпер…
Андрюша вспомнил наглую рожу таксиста:
— Думаешь, этот мастер — тоже «папин» кадр?
Алик закашлялся. С силой потушил очередную сигарету.
— Как говорят глубоко суеверные люди, тут даже к гадалке не надо ходить. И «папу» не надо недооценивать. Что такое, по сути своей, пионервожатый? Надзиратель за детьми! Не зря «папу» повысили до звания директора — старшего надзирателя пионерского рая — Артека!… Подожди, подожди, подожди…
И Алик снова уставился в темное окно. Андрюша думал о своем. Он вспомнил звеневшую диском сцепления тачку.
— Нет. Ты не прав, Алик. Этот мастер — посторонний человек. Лох затертый.
— Ну да, — сказал, не отрываясь от окна, Алик. — Лох с автоматом под сиденьем… Он же тебя чуть не застрелил, Первозванный.
— Когда? — поразился Андрюша.
— Когда ты из леса в полном бандитском параде вышел. «Папа» его предупредил, что ее похитить могут. Для тебя, лоха, и был задуман весь маскарад с дребезжащей тачкой. Пока ты подходил, он глаз с тебя не спускал… И ствол своего «узи».
Андрюша недоверчиво улыбнулся:
— Чего же он мне подмигивал? Кивал на нее? Большой палец показывал?
— Это он потом подмигивал. Когда сообразил, что никакого похищения не будет. Просто телка вырвалась от «папы» на свободу, чтобы встретиться с каким-то хахалем. Вот он тебе и подмигивал и палец большой показывал. Мол, иди себе, трахайся на здоровье. А я пока по радиотелефону вызову «папиных» краснокожих на «чероки». И это будет твое последнее романтическое свидание. Краснокожие снимут с тебя скальп и отрежут яйца…
Андрюша засмеялся, но не очень весело:
— А Марина-то знала про него?
— Скажи ей спасибо. Она тебя спасла.
— Как это? — оторопел Андрюша.
— А так… Села с тобой на открытом месте, чтобы он вас видел и не хватался за радиотелефон. Если бы он вас хотя бы на минуту потерял из поля зрения, пел бы ты сейчас, Первозванный, нежным дискантом.
Андрюша вспомнил бесконечные серые струйки сигаретного дыма над тачкой и почесал стриженый затылок.
— А «песец»?… Зачем же «песец» меня туда отправил?…
Алик оторвался наконец от темного окна. Повернулся к Андрюше и ободряюще хлопнул его по плечу:
— Он тебя опять подставил. Редкая все-таки сука этот «голубой песец»! Ловко он тебя под бандита снарядил. Припугнул «папу»… Дурак…
— Зачем он меня так снарядил? — не понял Андрюша.
— Завтра он нам все сам объяснит! Слушай, Первозванный, мы за разговорами совсем о деле забыли! — И Алик поднял давно налитый фужер.
Но теперь задумался Андрюша:
— Подожди. Марина сказала, что они нас по всему городу ищут…
Алик опять посмотрел в темное окно и сказал своему отражению:
— За тех, кто ищет! Прозит!
Они выпили, и до Андрюши вдруг дошло, что рыбацкий маскарад Алика — совсем не дурацкое «Маски-шоу». Он заволновался.
— Они что, тебя уже нашли?
— Я же с тобой, Первозванный,— успокоил его Алик. — Они нашли мою, так сказать, конспиративную квартиру. Это, конечно, тоже много… Но не все. Я увидел их машины в окно. Видел, как они жаждут общения со мной. Но! Но я очень торопился, Первозванный. Что делать?… Я торопился на рыбалку. Охота, как говорится, пуще неволи…
— Они видели тебя?
— Я даже поздоровался с «папой» на лестнице. Как всякий вежливый человек…
— И он тебя не узнал?
— А ты меня узнал? — прищурился Алик. — С Георгием Аркадьевичем мы виделись всего один раз в жизни. Мне этого вполне достаточно. К тому же я вел тогда совсем другую жизнь и выглядел соответственно. Поскольку, как известно, питие определяет бытие!… Я как-нибудь покажу тебе фотографию Саши — между нами ничего общего. С портрета глядит законченный сытый розовый мудак… Извини. Ты первый начал стебаться…— Алик вдруг спросил неожиданно серьезно: — А этот негодяй знает твой адрес?
— «Голубой песец»? — понял Андрюша. — Нет. Только телефон.
