– Поставьте себя на его место, – бросила Николь.
– Но в итоге, хорошенько подумав, он согласился. Думаю, он принимал меня за идиотку. Сообразил, что покажет мне завещание, составленное в мою пользу, а затем быстренько его перепишет.
– Но ведь это серьезный риск. И все же любопытно: мужчина соглашается вписать в свое завещание совершенно постороннюю женщину, которая крайне заинтересована в том, чтобы он поскорее отдал концы, при этом он отдает себе отчет, что она не остановится перед тем, чтобы его убрать.
– Повторяю, он наверняка принимал меня за идиотку, тем более что понятия не имел, на кого я работаю.
– Ясно. К тому же в тех обстоятельствах он был не в состоянии рассуждать здраво.
После паузы Мария Лопес продолжила:
– Затем я назначила ему встречу через несколько дней в отеле «Риц», заставив пообещать, что он принесет переделанное в мою пользу завещание. Остальное меня не касалось, этим занималась Компания. Они хотели нанести ему тяжелый удар, показав снимки. Они знали, что с сердцем у него дела обстоят неблагополучно, что он уже перенес один инфаркт.
– Как они об этом узнали?
– Они знают все, абсолютно все. Вы даже не можете себе представить.
Николь невольно вспомнила месье Б.: он тоже нередко доказывал, что узнать все обо всем – это просто детская игра.
– Но почему они теперь хотят вас убить?
– Потому что я допустила ошибку.
– Ошибку?
– Да, я достаточно насмотрелась на миллионы, уплывающие у меня из-под носа. Я решила как следует поживиться на деле Джорджа Симпсона. Без ведома Компании я попросила фотографа в обмен на пять тысяч долларов сделать мне дубликаты снимков. Встретившись с миссис Симпсон, я сообщила ей, что у меня есть фотографии, где мы с ее мужем находимся в номере отеля, и что я хочу за эти снимки пять миллионов.
– Понимаю.
– Неужто об этом кто-то пронюхал?! Может, это Фил меня заложил.
– Фил?
– Да, фотограф. Мне-то казалось, что он на моей стороне. Но мужики, один раз переспав с тобой…
– Вы были любовниками?
– Да, что-то вроде этого… После некоторых сеансов, пока динозавры дрыхли, у нас было немного свободного времени.
– А…
В этот момент Мария повернулась к Николь и с укоризной в голосе заявила:
– Но нет, вряд ли это был Фил. Наверняка это из-за вас. Они, должно быть, узнали, что вы – журналистка, и побоялись, что я выложу карты на стол.
Николь побледнела. Она сообразила, что, возможно, в самом деле по ее вине Марию чуть было не прикончили. И что ее собственная жизнь тоже в опасности, вероятно, она следующая в списке, поскольку влезла в это дело не зная броду. Ей стало не по себе, горло пересохло.
– Я… если это так… – наконец выдавила она из себя, – то мне в самом деле очень жаль.
Мария Лопес оставила ее извинения без комментариев. Она снова оглянулась назад, и на этот раз ее лицо резко побледнело.
– Похоже, нас преследуют, – сказала она.
– Что?!
– Да, за нами увязалась та черная машина.
Николь бросила взгляд в зеркало заднего вида и действительно увидела черную «Мазду-626».
– Сверните на следующую улицу! – приказала Мария Лопес. – Посмотрим, следят ли они за нами.
Николь повиновалась и свернула на первом перекрестке.
«Мазда» проделала то же самое!
– Я так и знала! Мне конец. Они сейчас меня убьют.
– Не говорите так. Можно позвонить в полицию, если хотите.
– Вы что, сумасшедшая?
И она не переставала оборачиваться, с увеличившимися от страха глазами.
– Быстрее! Езжайте быстрее!
– Я делаю что могу, – огрызнулась Николь, терзаемая нарастающим ужасом.
Но Мария Лопес на этом не успокоилась. На светофоре, когда Николь вынуждена была остановиться, официантка ловко вытянула левую ногу и нажала на педаль газа.
– Что вы делаете? – спросила оторопевшая Николь.
Невольно проехав на красный свет, она резко вывернула руль, чтобы избежать столкновения с мчавшимся навстречу грузовиком. Шофер поспешно затормозил, раздраженно рявкнув клаксоном.
Черная «мазда» вынуждена была затормозить, ее водитель выругался, резко сворачивая, чтобы разминуться с грузовиком.
Как только они миновали перекресток, Мария Лопес убрала ногу с педали и, даже не извинившись, приказала:
– Поверните сюда.
Николь, не пререкаясь, свернула на указанную улицу.
– Остановитесь, – сухо бросила Мария Лопес несколькими секундами позже.
Николь подчинилась. Официантка поспешно вышла из «хонды», вытащила свой тяжелый чемодан, молча, с загнанным видом, взглянула на Николь. Перед тем как исчезнуть за дверью черного хода ресторана, она, спохватившись, бросила:
– Спасибо.
– Удачи вам, – откликнулась Николь.
Глава 28
Зачем шеф вызвал ее, к тому же в самом конце дня? Было уже пять часов вечера. Обычно он беседовал с ней по утрам. И почему предложил ей первоклассно сваренный кофе эспрессо?
Как всегда одетый с иголочки, Снайдер ничего не говорил и только смотрел на молодую журналистку, слегка улыбаясь. Николь чувствовала себя несколько неловко, несмотря на радость от подобного нежданного внимания, тем более нежданного, что вот уже некоторое время она пренебрегала редакционными обязанностями, с головой погрузившись в свое расследование.
Неужто в конце концов патрон принял ее в узкий круг любимчиков? Наверняка он собирается предложить ей более интересное задание или более престижный пост в газете. А может, он, заинтересовавшись, поддержит ее в расследовании дела Симпсона?
– Итак, Эйвон, каковы ваши планы на будущее?
– Мои планы?
– Да, я надеюсь, у вас есть таковые. И надеюсь, что вам не потребуется рекомендация, чтобы найти новую работу, так как я вам ее не дам.
– Вы меня…
– Да, я вас увольняю, Эйвон. Мне стало известно, что вы посетили миссис Симпсон. Я, естественно, догадываюсь, в связи с чем.
Николь была оглушена неожиданным ударом. Но не хотела доставлять своему начальнику возможность смаковать ее замешательство. Она поставила недопитую чашку на стол Снайдера, изобразила гримасу отвращения и сказала:
– Ваш кофе и правда дерьмо!
Николь развернулась и вышла из кабинета, не добавив ни слова, – к немалому удивлению патрона, ожидавшего от нее слез или по крайней мере возражений: решительно, эта Эйвон та еще штучка!
Молодая женщина покидала редакцию со смешанными чувствами, даже не удосужась забрать кое-что из своих личных вещей. Николь вдруг поразила очевидность того, что только что с ней произошло. Она была счастлива лишить мерзкого Снайдера удовольствия лицезреть, как она плачет из-за потери места, и в то же время она понимала, что лишилась куска хлеба. Она стала безработной. Однако больше всего ее занимал вопрос: откуда Снайдер проведал, что она посетила миссис Симпсон?
Он следил за ней? Или же ему позвонил доктор Гринберг? А может быть, Глория Симпсон, которая начала находить ее вопросы слишком затруднительными и желала дать ей понять, что она играет в достаточно опасную игру, копаясь в прошлом достойных людей?
Николь направилась домой, ей не терпелось поделиться с мужем скверной новостью.
Но Роджера не было. Должно быть, он все еще пребывает в поисках вдохновения и в рассеянности забрел бог весть куда, подумала она с внезапным раздражением.
Хотя нет, на самом деле Николь знала, где обретается Роджер: на террасе «Ньюз-кафе»! Но у нее совершенно пропало желание разыскивать его.
Она вдруг вспомнила о своем единственном настоящем друге, невидимом советнике, которого знала, не будучи с ним действительно знакомой: о месье Б.
Глава 29
– Невозможно дать объяснение. Les framboises ont des oreilles,[1]
– ответил месье Б. на вопрос, который задала ему Николь по поводу очков, снабженных некой любопытной деталью.
«Les framboises ont des oreilles» было странным образом написано на французском языке.
Что же хотел ей этим сказать месье Б.?
У Николь были кое-какие познания во французском, она изучала его в университете на факультете журналистики. Но данное выражение показалось ей загадочным: малина имела уши. Она знала, что у малины слегка терпкий нежный вкус, из нее делают конфитюр или едят на десерт со сливками. Но, возможно, речь шла об идиоматическом выражении или поговорке. Она посмотрела во французском словаре слово «малина», но поговорки там не было. Внезапно к ней пришла разгадка: в скобках возникло слово «mure», по-французски – зрелый.
«Murs» по-французски значит «стены».
Стены имеют уши!
Месье Б. развлекался загадками, к тому же на французском, пытаясь сообщить ей, что больше не может с ней общаться, что кто-то следит за их беседами в Интернете.
Но кто?
И откуда месье Б. знает об этом?
