«Черт с ним, пускай заходит, — подумал Сергей. — Что он может мне сделать?! Хуже все равно не будет». Его вдруг разобрало любопытство. С какой стати к нему направляется этот мент? К человеку, который сидит сиднем, ничего не видит, свидетелем быть не может. Разве кто-либо из прежних дружков прокололся. Но он подробностей о новых преступлениях не знает. Лейтенант останется при своем интересе, ему с Дергачем разговаривать — словно с кирпичной стеной.
— Сейчас я даже дверь не могу открыть. Если хотите, заходите попозже, вечером, когда родители будут дома.
Как раз вечером Урусову идти не хотелось. У него дома лазарет: жена заболела, сын простудился. Теща за день с ног сбилась, надеется, что зять придет и поможет. Он рад бы вернуться пораньше, но делать нечего — служба.
Дверь открыл отец Дергачева, невысокий человек с чапаевскими усами, и провел лейтенанта в комнату.
Олег ожидал увидеть располневшего от многолетнего неподвижного сидения человека. Однако взору предстал худощавый шатен со скуластым лицом и спадающими на лоб давно не стриженными курчавыми волосами. В его прищуренном взгляде не было ни малейшего намека на доброжелательность.
— Сергей Тимофеевич, — начал Урусов, — к нам поступили показания задержанного гражданина Вострецова, утверждающего, что в апреле 1999 года он купил у вас паспорт на имя Андрея Всеволодовича Сереброва.
— Чего? Где задержали этого Вострецова?
— В Приморском крае, в городе Находка.
— Мало ли что брякнул какой-то арестованный, которого я знать не знаю, — криво усмехнулся Дергач.
— В его интересах давать правдивые показания.
— Теперь на меня что угодно валить можно.
— Думаю, он знать не знает о вашей болезни.
— А я его знать не знаю и знать не хочу.
— Придется проводить очную ставку.
— Везите его сюда, — сказал инвалид с плохо скрытым злорадством. — » Мне на Дальний Восток не добраться. У вас денег выше крыши, купите ему билет. Можете в спальном вагоне.
Урусов не стал дальше развивать эту тему, которая явно злила собеседника, а спросил:
— Вообще-то вы какие-нибудь документы продавали?
— Нет! Сроду не занимался этим!
Поговорив в таком же духе, лейтенанту ничего не оставалось делать, как распрощаться с Дергачевым, а назавтра, позвонив в Москву, дословно передать малосодержательный разговор Турецкому.
— Как вам показалось: правду говорит?
— Врет самым наглым образом. У меня нет в этом ни малейшего сомнения.
— Тогда поставьте его телефон на «прослушку». И сделайте это, по возможности, быстрее.
Глава 35
НОЯБРЬ 1999-го
После завтрака Игорь Прыжков, по недавно заведенной традиции, отправился в имидж-студию на Чистопрудном бульваре, где приводил в порядок свою бороду. Разумеется, усы и прическа тоже не были оставлены без внимания. Однако борода вне конкуренции — стояла на первом месте, являясь постоянным предметом гордости и забот Игоря.
Игорь давно мечтал о бороде. Эта растительность казалась ему признаком зрелого и храброго мужчины. Лет в четырнадцать-пятнадцать многие его ровесники начали бриться. Игорь завидовал им черной завистью. Пушок на его щеках и подбородке был незаметен, однако он регулярно скоблил его, добившись упорным трудом того, что тот постепенно превратился в рыжеватую курчавую бороденку, очень похожую на мочалку для мытья посуды.
Появление парикмахерских высокого ранга, так называемых имидж-студий, стало для него истинным счастьем. Игорь испытывал непередаваемое наслаждение, когда полулежал в кресле, закрыв глаза, а его бороду подравнивали, расчесывали специальной щеточкой и мыли ароматизирующим укрепляющим шампунем.
Люди, привыкшие упрощенно определять в человеке национальные черты, при знакомстве с певцом Игорем Прыжковым могли прийти в замешательство. Он был жесток к животным, словно испанец; жестикулировал и громко разговаривал, как итальянец; любил пиво, как прирожденный бельгиец; привержен к азартным играм, как китаец. Однако это были впечатления тех, кто знал его накоротке, в быту. Для многочисленных же зрителей Прыжков был типичным воплощением русского человека. Высокий, статный, русоволосый, голубоглазый.
Вчера вечером Прыжков вернулся из кратковременной поездки по так называемому «красному поясу», где его песни проходили на ура. Сначала у него было большое желание отказаться от этого гастрольного тура. Он запросил у организаторов совершенно бешеную сумму, в полной уверенности, что те откажутся платить астрономический гонорар. Однако они неожиданно согласились. Игорю деваться было некуда — пришлось тоже согласиться.
Такие насыщенные гастроли артисты называют чесами. Видимо, термин произошел от слова «чесать», если использовать его как синоним выражения «бежать без оглядки, быстро перемещаться». О, эти легендарные чесы! Спасительные периоды в жизни каждого артиста, когда несколько дней работы потом целый год кормят. Разумеется, при этом приходится и слегка халтурить, иначе при такой нагрузке невозможно. Однако провинциальная публика не столь щепетильна. Вместо того чтобы освистать приезжего артиста, зрители все равно устраивают ему овацию. Как сказал однажды Игорь — несколько дней позора, потом год можно жить спокойно. Тут поневоле позавидуешь зарубежным звездам, которые не выступают по Пырловкам, чтобы заработать себе на хлеб. Они зарабатывают кучу денег на пластинках, а в туры выезжают раз в несколько лет.
Наши же артисты во время чесов дают по нескольку концертов в день, один наслаивается на другой. Однажды Прыжков отрабатывал бог знает какое по счету выступление. Уже все перепуталось, не помнит, какую песню должен исполнять. Тогда он повернулся к оркестру и спросил:
— Ребята, это конец того концерта или уже начало следующего?
В этот раз, помимо хорошего заработка, Игорь получил еще один подарок судьбы — в первый же день познакомился с потрясающей женщиной. Получилось так, что в Краснодаре, проснувшись, Игорь почувствовал головную боль. Природа ее была ясней ясного — накануне он страшно напился. Поднявшись с постели, в сомнамбулическом состоянии бродил по номеру. Остановился у окна, увидел в доме напротив бело-зеленую вывеску аптеки и решил зайти туда, чтобы купить таблетки «антипохмелина». Это средство действовало на него безотказно. Он спустился, а войдя в аптеку, ахнул: за кассой сидела женщина неописуемой красоты. При виде нее в организме Прыжкова произошли таинственные изменения: он думать забыл про таблетки, да в них больше не было необходимости. Игорь почувствовал себя богатырем, Ильей Муромцем, силу девать некуда. Кассирша узнала известного певца, ну а дальше и делать было нечего. Вечером она уже сидела на его концерте в первом ряду, последующие три ночи провела в его номере, а потом еще приезжала к нему на свои выходные в Новороссийск. Сначала у него появилась там другая женщина, но при появлении краснодарской красавицы новороссийскую он моментально отправил в отставку.
Окружающие знали занудливый характер Игоря, он всегда был чем-нибудь недоволен. Однако эта поездка ему пришлась по душе, и вдобавок радовало то, что он пропустил репетиции концерта для милиции.
Поначалу Игорь вообще отказался участвовать в этом концерте, и его фамилии в афише не было. Он устал после напряженного чеса, заработал уйму денег. Зачем ему это копеечное выступление. Но потом он переменил свое решение, потому что концерт будут показывать по первой программе телевидения, а у него в репертуаре появилась убойная песня, которая должна произвести фурор. Прыжков познакомился в Перми с хорошей певицей, прекрасный голос, она и сочиняет песни: пишет музыку, иногда стихи. Игорю понравились почти все ее песни. Одна же из них, «Стремительный полет», так врезалась в память, что неотступно преследовала его. Уж если он с утра до вечера напевал мелодию, можно представить, до чего понравилась ему песня. Наташа спела ее несколько раз, поэтому Прыжков записал слова, запомнил музыку, ребята из его ансамбля уже сделали оркестровку, и сегодня Игорь впервые собирался ее исполнить. Если бы новинку уже слышали на репетициях, сложнее было бы рассчитывать на оглушительный эффект. То есть среди зрителей песня в любом случае должна произвести фурор, а ведь ему главное — впечатление коллег. Поэтому его отъезд пришелся очень кстати.
Учитывая к тому же, что он будет выступать последним, можно говорить о рождении шлягера. Ну а то, что у него нет разрешения на исполнение от автора, не беда. Голосистая красотка так угорела от любви к нему, что будет счастлива услышать по телевизору свою песню из его уст. Он бы даже объявил ее фамилию, да не помнил ее. Представили при знакомстве, как обычно, невнятно, он и забыл. Не объявлять же просто: Наташа. Перебьется, невелика фишка.
