Валерий Яковлевич не стал хвалить Халатина за интеллигентное обращение. Он просто наотрез отказался взять деньги.
Глава 37
ЗАОЧНЫЙ СВИДЕТЕЛЬ
Как всегда, на Турецкого навесили несколько дел. Убийство Репиной и, похоже, связанное с ним убийство Прыжкова — самое сумбурное и самое странное. Совершенное на виду у десятков людей и в то же время не оставившее убедительных свидетельских показаний. Если по горячим следам опытные следователи не разобрались с Прыжковым, можно понять всю трудность этого дела сегодня. Что уж говорить о том, как оно усложнилось через пять лет!
Когда у Александра Борисовича нет в чем-то уверенности, он любит размышлять вслух. Не наедине, что попахивает шизофренией. Турецкий часто устраивает совещания, приглашает к себе Грязнова. Подобные обсуждения называются методом мозгового штурма. Когда высказывается много разных мнений, глядишь, промелькнет истина. Вот тут и нужно успеть схватить ее.
Сейчас в его кабинете собрался привычный квартет: Грязнов, Галина Романова, Володя Яковлев и сам Турецкий. Они обсуждали картину прошедших дней. Пытались восстановить ее во всех подробностях.
— Получается, Светлоярова тоже участвовала в той потасовке, — сказал Вячеслав Иванович. — Крутая женщина.
— Она же одна из виновниц происшествия.
— А где в это время была вторая?
— С Козельской он еще раньше поругался. Ей с минуты на минуту нужно было выступать. Значит, должна быть где-то рядом.
— Вернется с гастролей, тогда и узнаем.
— Зачем же ждать? Позвонить можно хоть сейчас, — вызвался Яковлев.
— Угомонитесь, друзья мои, — попросил Турецкий. — Раз Козельская не фигурирует в деле, значит, ее рядом в тот момент не было. Она могла сидеть в гримуборной, могла выйти в туалет, в конце концов, могла расплакаться из-за ссоры с Прыжковым и забиться где-нибудь в уголке. Мы должны разобраться с теми, кто был. Вспомним еще раз — Прыжков выбежал с пистолетом. На него набросился Шифман — пытался отобрать оружие. Не удавалось. Тогда на помощь пришел Халатин. Ладно, Прыжков сильный, одному с ним было не справиться. Светлоярова-то зачем в эту кутерьму ввязалась?
— Характер боевой, — предположила Галя Романова.
Вячеслав Иванович, словно очнувшись от раздумий, сказал:
— Я с трудом представляю себе эту картину. А у кого находился пистолет?
— У Прыжкова.
— Это-то ясно. Как он его держал? Внизу, на уровне груди. Или они там по полу катались? Это из следственного материала невозможно понять. Придется опять разговаривать со всеми подозреваемыми.
Александр Борисович повернулся к Яковлеву:
— Володя, узнай, где они.
— Я уже узнал, — скромно ответил тот.
— Далеко пойдешь! — воскликнул Грязнов. — Предугадывать малейшее желание начальства — первый признак успешной карьеры.
— При чем тут начальство, Вячеслав Иванович? Это же ясно, что с ними нужно поговорить. Стреляли-то из другого пистолета. Я даже удивляюсь, почему Егоров не рассматривал такую версию.
— Давайте не будем обсуждать Егорова, — попросил Турецкий. — Ты лучше скажи, кто где.
— Светлоярова сейчас гастролирует в Сочи.
— Ой, как на море хочется, — мечтательно сказала Галина.
— Правильно, — шутливо поддержал ее Гряз-нов. — Я тоже считаю, что по телефону такие важные дела не делаются. Все полетим разговаривать со Светлояровой. Двое держат, двое беседуют.
— Дальше, — кивнул Турецкий, когда все отсмеялись.
— Халатин вернулся к своей прежней специальности. Работает в Москве, в компьютерной фирме. Я узнал только его домашний телефон.
— Хватит и этого. Дальше.
Тут Яковлев сделал мхатовскую паузу, приготовив коллег к тому, что сейчас последует сенсационное сообщение. После чего спокойно произнес:
— Шифман переехал на постоянное место жительства в Израиль.
— Как в Израиль?! — Турецкий подскочил на стуле. — Почему Егоров его отпустил?!
— Мы же договорились не обсуждать действия Егорова, — напомнил Вячеслав Иванович.
— Да. Но не до такой же степени. Отпускать главного подозреваемого и свидетеля…
Яковлев заметил:
— Между прочим, Александр Борисович, с Шифманом сейчас поговорить проще всего. Халатина можно застать только вечером, у Светлояровой мобильник отключен. А Шифман постоянно на связи. Я узнал его телефон в ансамбле «Пик надежды», с которым он работал перед отъездом.
— Говори номер. Прямо сейчас и позвоним.
— Саш, ты только сначала поговори по делу, а уж потом выясняй, каким образом он уехал и все в таком роде.
— Ладно, не учи ученого, — проворчал Турецкий, набирая номер. Он включил громкую связь, чтобы разговор слышали все присутствующие. — Здравствуйте. Валерий Яковлевич?.. С вами говорит старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре Российской Федерации Александр Борисович Турецкий. Вы сейчас можете разговаривать?
— Вполне.
— Вы дома?
— Нет, как раз я на улице курортного города Нитания, где сейчас живу. Был у приятелей, сейчас иду в сторону центра. Могу сесть на скамейку и разгораривать. Тем более что улица тихая.
— Валерий Яковлевич, мы взяли на дополнительное расследование дело об убийстве певца Игоря Прыжкова. Вы хорошо помните обстоятельства, при которых оно произошло?
— Постольку поскольку. Все-таки пять лет минуло.
— Но кое-что, наверное, помните. Скажите, пожалуйста, в момент выстрела в какой позиции находились участники потасовки?
— Понимаю. Я как раз упал и лежал на полу. А раньше, когда Игорь выбежал из гримуборной с пистолетом…
— Как он при этом его держал? На уровне груди, над головой, опустив?
— На уровне груди. Как на дуэли. Он уже целился. Я сразу бросился на Игоря, чтобы помешать ему. Он же человек вздорный, без тормозов. Не дай бог, думаю, сейчас выстрелит. Начал вырывать пистолет, он не давал, и мы оба упали. Лежа Игорь, не знаю, умышленно или случайно, ударил меня ногой в живот. Да так сильно саданул, что я чуть было не задохнулся. Он вскочил, и тут на него набросился Халатин, и Танька Светлоярова подбежала. Слышу, она визжит: «Осторожней! У него пистолет!» И вдруг выстрел. Слышу, кто-то свалился рядом со мной. Смотрю — Прыжков лежит, голова возле моих ног.
— То есть в момент выстрела он находился рядом с вами? — продолжал допытываться Турецкий.
— Ну, конечно.
— А пистолет был у него в руках? То есть выстрел раздался у вас чуть ли не над ухом?
— Вот! — воскликнул Шифман, и слушающие его москвичи представили себе, что при этом он многозначительно поднял палец. — Дело в том, что я рядом с собой никогда не слышал стрельбы. В свое время у меня был сильный туберкулез, поэтому в армию меня не взяли. То есть мне трудно оценить громкость выстрела. Над ухом у меня пистолет или в пятидесяти метрах. Но все же мне показалось, что стреляли не совсем рядом. В небольшом, но отдалении. Такое у меня было впечатление.
— Узнай, где после убийства валялся прыжковский пистолет, — шепотом подсказал Вячеслав Иванович Турецкому, и тот спросил об этом израильского собеседника.
— Как — где? Рядом и валялся, на полу.
— То есть не было похоже, чтобы кто-то выстрелил и отшвырнул его?
— Нет. Кто сцепился с Игорем, все рядом были.
— Ну что ж, Валерий Яковлевич, вы нам помогли. Скажите, а вот что Прыжков представлял собой как человек: умный, глупый, ограниченный, разносторонний?
— О, он был очень развит. Родители много вложили в его воспитание. Жили они на Кропоткинской, чуть ли не рядом с Кремлем. С шести лет Игоря учили играть то на скрипке, то на пианино. По выходным отец часто водил его в Пушкинский музей или в Третьяковку. По театрам они много ходили, само собой. Игорь был очень начитан. Особенно ему нравился Достоевский. Он любил все эти места в «Подростке», в «Бесах», где Достоевский переживает из-за того, что русская нация обижена, что Россия занимает второстепенное место в истории, не способна к всемирной роли. Хлебом его не корми, а дай поговорить на эту тему. Все изменилось давным-давно, а он все талдычит одно и то же, будто Достоевский это сегодня написал.
— Большое спасибо. Если будут вопросы, мы, с вашего позволения, еще позвоним.
— Бога ради.
— Валерий Яковлевич, а как получилось, что вы уехали в Израиль на ПМЖ?
— А меня никто и не держал. Документы на выезд я подал давно, во всяком случае, до убийства Игоря. Подписку о невыезде у меня не брали. Что ж не уе-хать-то?
— Оно, конечно, так, — хмыкнул Турецкий. — И еще вопрос. Девушку из Перми, Наталью Козельскую, на концерт кто-нибудь из знакомых сопровождал?
— Да был у нее такой хахаль — Андрей. Он, собственно говоря, меня с ней и познакомил, в Перми. Вот с ней и в Москву приехал.
