— Ну что там происходит? — нетерпеливо спросил Михаил у Штейнберга, занявшего свое место за пультом сканеров.
— Ничего хорошего, капитан… — пробурчал тот. — Наши сцепились с «котами». А мы шуруем прямо в центр схватки, траекторию менять уже поздно.
— Что по связи говорят?
— Пиндосы это начали, напали на «котов», те, понятно, ответили, — покосился на капитана Тупило. — Командует нашими Романцев, так ни евры, ни пиндосы его не слушают. Ох, ни хрена ж себе!
— Что там? — подался вперед Михаил.
— Они, сволочи, за нами охотятся! — пояснил свой возглас бортинженер. — Адмирал послал в точку нашего выхода «безумцев», приказав открывать огонь на поражение по любому, кто наш фрегат захватить попытается!
— Ничего не понимаю… — растерянно выдавил капитан. — Вроде была же договоренность…
— Ага, лучше вспомни, что мы просто первые успели, — ухмыльнулся Айзат. — Может, америкосы потому и дурят, что сами на нашем месте оказаться планировали, да опоздали. То, что мы видели… — татарин поежился. — Это же все изменит, всю нашу цивилизацию!
— А что вы там видели? — подозрительно прищурился Хмелин.
Переглянувшись с Айзатом, Михаил принялся рассказывать, хоть и несколько скомканно — время до подъема на орбиту еще было, но не слишком много. Он понимал, что передать все, что ощущал, просто невозможно. Ну как объяснить новую концепцию мироздания, которая ему самому стала абсолютно ясна? Но, как ни странно, кое-что экипаж все же понял, что стало ясно из их вопросов. Особенно отличились «безумцы».
— Давно подозревал что-то в этом духе… — задумчиво произнес Суровцев, потирая переносицу. — Особенно, когда в полном слиянии с машиной идешь, ощущается. На грани сознания некая странная сеть… И чувство, что надо только потянуться к ней, чтобы сделать шаг в нечто огромное… Не знаю, как еще это объяснить…
— Точно! — энергично закивал Шайганов. — Какой-то малости не хватает, чтобы не сорваться в это самое нечто.
— И летается на грани перехода куда лучше, чем в обычном состоянии, — согласился Хряченко.
В этот момент зазвучал зуммер вызова.
— Капитан, вызывают с кошачьего эсминца, — сообщил Тупило.
— Давай!
На экране появилось лицо Гши Тайхау. Он коротко поклонился и заговорил:
— У нас большие проблемы. Два наших и два ваших клана взбунтовались, они почему-то уверены, что мы узнали нечто очень важное и готовы пойти на все, лишь бы эту информацию перехватить. Мне кажется, что допускать этого нельзя. А потому предлагаю равному по рангу обет эрхайт онно-ай! На время поиска. И все пополам.
Во взгляде нархэта горела жестокая решимость. Земляне ошарашенно смотрели на него, не в силах осознать, что им, представителям совсем иной, враждебной цивилизации предложили такое. Боевое братство в традициях древних кланов народа крэнхи! На время выполнения важного похода — и все разумные, не входящие в это временное братство, становились до окончания срока действия обета врагами или, по крайней мере, соперниками побратимов.
— Да, никто, кроме тех, кто видел то же, что и мы, не поймет, почему любой ценой необходимо пройти этот путь до конца… — хрипло добавил Михаил, переглянувшись с Айзатом. — Прошу остальных верить мне, я сейчас говорю от имени императора, мне дано такое право на время похода, — он достал из-за пазухи висевший на цепочке небольшой кулон с изображением двуглавого орла, слегка сжал, и тот два раза вспыхнул алым, а затем засветился ровным белым светом, подтверждая сказанное. — От имени великого клана Российская империя я, Михаил Иванович Шмелев, командир фрегата «Тень», даю обет эрхайт онно-ай нархэту Гши Тархау и его экипажу!
— Благодарю! — поклонился крэнхи. — Я, Гши А-Ринно Тархау, старший сын эклара великого клана Дха-Вертонх, даю обет эрхайт онно-ай Михаилу Ивановичу Шмелеву и его экипажу! От имени клана! Да будет так!
Он достал кинжал, рассек себе руку и широким взмахом окропил кровью пространство перед собой. Михаил последовал его примеру. Остальные земляне изумленно переглядывались. Котик-то оказался далеко не прост — наследный принц, ни больше ни меньше. Решение командира как раз не удивило — другого выхода они и сами не видели. Раз американцы решились плюнуть на союз с русскими, только чтобы захватить «Тень», то этого нельзя допускать ни в коем случае. Хоть и не особо понятно, что дает информация о странной сети и пути следования по ней комплекса Лонхайт, но ее должна получить в первую очередь Империя и, по договоренности с его величеством, крэнхи. В первую очередь клан Дха-Вертонг. А все остальные — потом.
— Это все хорошо, но до выхода на орбиту — пять минут, — нарушил торжественность момента бортинженер. — Надо что-то делать, а то мы в самое пекло премся.
— Предлагаю боковой вращающийся ордер, и у нас, и вас пилотами «безумцы», — распушил усы Гши. — Больше никто с этим приемом не справится. Вряд ли канониры кораблей, что наверху, могут ожидать такое. Они просто не попадут. А там и истребители, посланные вашим адмиралом, подойдут. Наши немного позже подоспеют, айтхар Йон-Артау тоже отдал нужные приказы.
На экране появился еще один крэнхи, он насмешливо оскалился и принялся объяснять Хряченко суть маневра. Тот, слушая, хмыкал, то и дело вставляя пару слов. Пилоты, невзирая на принадлежность к разным расам, понимали друг друга с полуслова и быстро распределили обязанности. Еще до выхода за пределы атмосферы фрегат с эсминцем завертелись один вокруг другого, словно сумасшедшие — действительно, такое не мог вытворить никто, кроме «безумцев», физически не мог, необходимо было ощущать корабль своим телом, чтобы не столкнуться.
— Ну, с Богом! — выдохнул Михаил.
В этот момент оба корабля покинули атмосферу планеты, оказавшись в гуще «собачьей свалки», как называли схватку всех против всех. На фрегат и эсминец тут же посыпались требования немедленно сдаваться, иначе будут уничтожены.
— А вот хрен вам, паскуды! — азартно выдохнул Хряченко, вывернув корабль в каком-то диком вираже. Причем этот вираж зеркально повторил пилот «кошачьего» эсминца.
Михаил едва заметно усмехнулся — эти двое друг друга явно стоили. Хороши, черт бы их подрал! Ему самому пилотом такого уровня никогда не стать, что ничуть не удивительно — не безумец.
— Защитное поле поднято! — доложил бортинженер.
К сожалению, на малых кораблях защитное поле не могло держаться долго, слишком энергозатратно, не втиснуть генераторы достаточной мощности в небольшой объем — по-настоящему действенные использовали только линкоры и крейсера первого класса, да и тем поля помогали далеко не всегда. Например, против истребительной атаки они были совершенно бессильны. Зато против гиперорудий защищали неплохо.
На «Тень» обрушился удар — кто-то из американцев попал, но поле отклонило торпеду, взрыв только встряхнул корабль. Михаил выругался — целили явно в двигатели, что может значить только одно — хотят взять живыми. И они посмели атаковать, невзирая на позывные имперского флота! Значит, это война. А раз война, то…
— Огонь на поражение в ответ! — жестко скомандовал молодой капитан, вцепившись в подлокотники своего кресла. — Всеми видами вооружений, включая гравилуч!
Экипаж работал четко, слаженно, держа связь между собой и капитаном через искина, на сей раз обходящегося без своих обычных загадок и подковырок. Хорошо хоть он не говорил вслух, общаясь с каждым только через его личный голографический интерфейс. «Безумцы» уверенно управляли фрегатом, уворачиваясь от торпед и лазерных лучей.
— Получи, с…а! — азартно выдохнул Вахтанг Сванидзе сквозь зубы. — Есть попадание!
Новое оружие, гравилуч, оказалось для противника неприятным сюрпризом, и Михаил кивнул, наблюдая, как линкор «Джон Кеннеди» разваливается на куски. Похоже, американцы даже не поняли, что случилось, если судить по перехваченным переговорам, решили, что по нему издалека ударили гиперорудием, подловив момент снятия защитных полей для залпа.
Но ситуация ухудшалась с каждой минутой — в бой вступало все больше американских и европейских кораблей. Мало этого, так часть кораблей крэнхи тоже сцепилась со своими — два клана, Шха-Маййанх и Тхай-Меййон, все же восстали по непонятным для землян причинам. И все стремились добраться до «Тени» с «Поиском». Хотя нет, редкие крэнхианские корабли защищали их.
— Как выбираться будем, командир? — хмуро спросил Суровцев.
— Пока не знаю, — вздохнул Михаил. — Но живыми в руки либерастов мы попадать права не имеем. И если не останется другого выбора, я активирую систему самоуничтожения. Прошу одобрения экипажа.
По губам «безумца» скользнула едва заметная улыбка, он медленно наклонил голову. Остальные тоже сообщили, что согласны, хотя по уставу их согласие и не требовалось. Но принято было, идя на верную смерть, спрашивать, и этот обычай никогда не нарушался, ведь трусов среди русских военных обычно не водилось. Капитан поблагодарил экипаж улыбкой, затем достал из своего браслета специальный ключ, вставил его в гнездо на левом пульте и три раза повернул, после чего ввел пароль. Теперь для взрыва корабля требовалось всего лишь еще два раза повернуть ключ и подтвердить приказ словесной формулой, известной только действующему капитану и меняющейся три раза в сутки при помощи искина.
