Анатолий Николаевич поморщился, но не стал ждать повторения просьбы и рассказал, насколько мог подробно, о бое на орбите и исчезновении «Тени» с «Поиском» после того, как их соединили в единое целое серебристые щупальца.
— Значит, они, как и комплекс Лонхайт, превратились в двухмерные тени, а только затем исчезли? — уточнил академик.
— Да, — подтвердил адмирал.
— Получается, Шмелев каким-то образом сумел запустить контуры в двигателе, оставшиеся для нас непонятными, — констатировал император.
— Это не контуры, ваше величество, если исходить из известного на данный момент, — возразил Томилин. — Это полноценный двигатель, работающий на неизвестных принципах. В нашем распоряжении есть еще два таких, я уже отдал распоряжение продолжить их исследования силами ученых Саратовского инженерного института — там лучшие из лучших собрались.
— Хорошо, — кивнул Александр VI. — Может, что-то сумеют понять. Есть предположения, куда мог отправиться Шмелев со товарищи?
— Ни малейших, — развел руками директор КВИБ-1. — Если направление гиперпрыжка вполне можно определить, то здесь…
— Ясно, — вздохнул император. — Выходит, мы можем только ждать, как это ни печально. Судя по всему, наш курсант действительно нашел нечто очень важное, но это — только промежуточный результат. Возможно, координаты чего-то другого, куда он и отправился.
— Может и так, — кивнул Томилин. — Но даже все вышесказанное не объясняет поведения наших бывших союзников. Все-таки двести с лишним лет союза…
— Союза скрипя зубами, — насмешливо возразил Шпагин. — Вспомните все их провокации — само существование имперской России для них все равно, что кол в глотке. Ведь мы осмеливаемся идти своим путем, отказавшись следовать указаниям из Вашингтона и Брюсселя, а это для них нестерпимо. Ненависть к нам нарастала постепенно, особенно при виде наших успехов. Они множество раз пытались разрушить Империю изнутри, но не вышло, только некую часть гуманитарной интеллигенции перетянули на свою сторону, но и те, пожив на западе несколько лет, в большинстве меняют свое мнение и возвращаются. Западникам просто нечего предложить нашей крылатой молодежи, бредящей небом. Обогащайтесь? Стремитесь только к материальным благам? К власти и влиянию? Да любой русский юнец, услышав такие призывы, только брезгливо поморщится. А западники искренне не понимают, как это так. Даже в конце двадцатого и начале двадцать первого веков, когда они нас почти победили, им не удалось развратить весь наш народ, остались несогласные, которые, в конце концов, и смогли повернуть страну в другом направлении.
— Эгорационалисты, — криво усмехнулся профессор Васташев, социолог. — Рациональный эгоизм не признает ничего, что нам понятно и близко. О чем речь, для них даже честь — пустой звук, пережиток феодального прошлого. Мечтать, по их мнению, стоит только о достижимом, поэтому мы и оставляем их все время позади, мы способны, в отличие от них, заглянуть за горизонт. Они разучились мечтать.
— Это все, конечно, интересно, но не отвечает на главный вопрос, — не выдержал Романцев. — Что теперь? Большая война?
— Вряд ли, — усмехнулся Таймыров. — Струсят. Наши агенты сообщают, что после неудачи в штабах американцев и европейцев воцарилась растерянность. Они планировали быстро захватить фрегат, считая, что после этого мы уже ничего не сможем сделать. И, в общем-то, были правы. Мы бы не пошли на большую войну даже ради человека из списка номер один.
На этот раз адмирал обратил внимание на «список № 1», но не понял что это такое, только окинул собравшихся растерянным взглядом.
— Со временем узнаете, — понял его растерянность император. — Кстати, Анатолий Николаевич, что решили делать с сыном?
— В армию! — отрезал тот. — Срочно! Причем в учебку космодесанта, новосибирскую. Там из него дурь выбьют!
— Правильное решение, — кивнул его величество. — Николай Петрович, позаботьтесь о призыве молодого человека, причем пусть его сразу патруль заберет, а то еще в бега подастся. Вы согласны, адмирал?
— Да, — кивнул Романцев.
— Мы отвлеклись, — вмешался директор КВИБ-2. — Так вот, на большую войну американцы с европейцами не решатся, но нагадить нам смогут изрядно. Возможны довольно серьезные боестолкновения, но это, как считают аналитики, ненадолго. Хуже, если наши противники договорятся с двумя восставшими кланами крэнхи.
— У нас уже есть договоренность с остальными четырьмя, — усмехнулся Томилин. — Причем ей можно верить, все знают, как крэнхи относятся к данному слову.
— Почему же тогда два клана восстали? — поинтересовался Романцев.
— Это внутренние трения кланов, им наша «карманная» война нужна была даже больше, чем Земле — у них шла война на уничтожение, и только столкновение с землянами помогло прекратить ее и объединиться.
— Значит, странные слухи, ходящие по флоту, верны? — в голосе адмирала слышалась горечь. — И эта война искусственная?..
— Да! — отрезал Шпагин. — Вы офицер и не раз посылали других на смерть, должны понимать, что такое государственная необходимость. Тем более что на кону стояло само существование Империи как таковое. Если бы в то время Россия и США сцепились, то планета превратилась бы в оплавленный каменный шар. Все это — и у нас, и у них — понимали, но ничего поделать не могли, слишком много противоречий и ненависти накопилось. Дело шло к последней войне, и появление крэнхи нас просто спасло. А у самих крэнхи, как уже говорилось, дела обстояли еще хуже.
— Но зачем тогда продолжали войну после окончания «горячей фазы», зачем все эти мелкие пограничные конфликты?
— Именно ради наличия внешнего врага, это не давало нам с американцами и европейцами вцепиться в глотки друг другу. Также война стимулирует развитие и позволяет спускать пар самой агрессивной части населения. Есть еще кое-что, но об этом не сейчас.
— Да, вы правы, нужно думать о нынешней ситуации, — вздохнул Романцев. — Кто назначен командующим орбитальной обороной?
— Вице-адмирал Наливайко, — ответил академик. — Человек компетентный, сумеет продержаться до вашего подхода, тем более что основные силы противника тоже далеко от Земли. Не думаю, что американцы или европейцы рискнут нападать до его возвращения. Если что и будет, то так — комариные укусы. Прежде всего, думаю, начнется война разведок. К счастью, противнику неизвестно, кто входит в Государственный Совет, но мы все под ударом.
— К сожалению, всю их агентуру мы выловить не сумели, это малореально, — развел руками директор КВИБ-2, переглянувшись с коллегой из КВИБ-1. — Поэтому соблюдать осторожность не помешает. Каждому здесь присутствующему выделена охрана — лучшие спецы комитета. И… — он покосился на императора. — Ваше величество, прежде всего в опасности вы. Простите, что напоминаю, но после предыдущего покушения вы остались калекой, поэтому прошу слушать телохранителей, что бы они ни потребовали — без причины они ничего требовать не станут.
Александр VI недовольно дернул щекой, но смолчал, только согласно кивнул. К сожалению, западным разведкам не раз удавались покушения на императоров, он и сам взошел на престол после гибели предшественника, Виктора II, который процарствовал всего лишь шесть лет. Да и Александр сильно пострадал при взрыве, устроенном, как позже выяснилось, спецами Ми-6 и ЦРУ.
— А теперь самое важное, — император в упор посмотрел на Таймырова, и его взгляд никто не назвал бы добрым. — Считаю, что попыткой захвата нашего фрегата и разрывом союза они перешли грань. Вы так не считаете, Рихард Модестович?
— Считаю, — скользнула по губам того тонкая усмешка. — Прикажете привести в действие «Шторм»?
— Да, приказываю, — тяжело уронил Александр VI. — И прежде всего пусть пострадают Ротшильды, Рокфеллеры, Гейтсы, Морганы и иже с ними. В общем, реальные правители Америки и Европы. Постарайтесь провернуть это максимально зрелищно, оставляя косвенные улики, ведущие к нам — хочу, чтобы выжившие узнали, кто проредил их ряды и за что.
— Сделаем, ваше величество… — вид директора КВИБ-2 сделался откровенно хищным, в глазах загорелся огонек азарта. — Но сразу хочу предупредить, что не всех сможем достать, некоторые слишком уж хорошо спрятались. В окружении многих у нас есть свои люди, но, к сожалению, не у всех.
— Кого сможете, — отмахнулся император. — Эти твари давно по зубам не получали, вот и обнаглели, — он повернулся к Томилину. — Да, самых одиозных личностей из «пятой колонны» немедленно на депортацию, Николай Петрович. Они, конечно, по-крупному нагадить не способны, доступа к прессе не имеют, но сейчас даже мелкие пакости нам не нужны. Студентов, поддерживающих либералов, поголовно забривайте в армию, я снимаю с них бронь. Девушек призывайте на альтернативную службу.
