Не в первый раз за последнее время Ульф вспомнил изречение Сато. Чем больше ему становилось известно, тем меньше он понимал обстановку. Но надежда разобраться на следующем шагу не покидала его.
Что ж, Фреймарк – так Фреймарк. Надо только ещё разок сбегать к Куинси, чтобы наладил аугментации.
Но сперва – другое.
Забрав глайдер из парка, Ульф направился в Эскавиль. Но не в Министерство – первым делом он свернул в тоннель Кэмп-Форчун. Тот самый, где несколько дней назад погиб Спотти Стив.
Оставив машину у входа на нулевой ярус, Ульф направился вглубь тоннеля, проложенного в глубине огромного жилого блока древних времён. Сегодня здесь, в холоде и сырости, ютились лишь те, кто не мог себе позволить ничего более подходящего – иммигранты и мелкие криминальные элементы. Большая часть жителей Кэмп-Форчуна относилась к обеим категориям сразу. Некоторые имели пушки и даже боевые импланты – но большинство довольствовались ловкостью рук и хитростью.
По обе стороны тоннеля тянулись мрачные провалы - входы в холодные, сырые, бедно обставленные помещения. Первые обитатели Кэмп-Форчуна в новейшую эпоху просто рушили стены между крошечными квартирками, пока не получали достаточный объем для своих легальных и нелегальных заведений.
У входов, как всегда, толпились подозрительного вида личности. Многие – с криво установленными аугментациями и оттопыренными карманами. Двое здоровенных парней с фуллеритовыми пластинами, почти что просвечивающими сквозь кожу на лице, на секунду преградили Ульфу путь. Ульф с издевательской ухмылкой поприветствовал их, показав ладонь с тонкими, но хорошо заметными каналами лучевого оружия. Парни почтительно отступили.
Наконец Ульф добрался до темпобара «Вечность». За красочной неоновой вывеской, как он и предполагал, скрывалась только небольшая комнатушка с «барной стойкой», за которой в стене имелась тяжёлая бронированная дверь. Ещё одна дверь, не столь внушительного вида, располагалась в боковой стене.
- Сколько угодно? – устало осведомился из-за барной стойки одноглазый хозяин. Вместо второго глаза у него стоял хитрый прибор анализа.
- Часа полтора, - сказал Ульф, оттягивая манжету рубашки и обнажая контакты фин-чипа. Хозяин приподнял бровь над отсутствующим глазом, тоже заметив оружейные каналы. Не каждый день в его заведение заглядывали аугменты класса альфа.
- Четыреста пятьдесят, - сказал он. – Управитесь за пять минут.
Ульф приложил чип к терминалу. Терминал пискнул, и бармен, удовлетворённо кивнув, указал Ульфу на дверь в боковой стене.
За дверью обнаружилось помещение побольше, довольно тёмное и душное. Впрочем, посетителей это не беспокоило – в темпотрансе восприятие запахов практически пропадает. Именно в нём пребывали разномастные клиенты, развалившись на множестве составленных потеснее кушеток. Кто-то будто спал, кто-то пялился в тускло освещенный потолок, кто-то бормотал нечто нечленораздельное - невозможно ворочать языком с той скоростью, с которой носятся мысли в этом состоянии.
- Вашу руку, сэр, - манерно произнёс бармен, демонстрируя Ульфу шприц с бирюзового цвета препаратом. Сев на свободную кушетку, Ульф подставил сгиб локтя, и бармен аккуратно ввёл иглу.
Почти сразу мир стал замедляться. Игла, казалось, не покидала вену Ульфа минуты две – но раздражения он не чувствовал. Тактильность почти исчезла, притупился и слух – только зрение стало неприятно ярким. Ульф медленно закрыл глаза – быстро закрываться они не желали.
Он не любил пользоваться темпотрансом. Обычно ему и не приходилось – существовал режим замедления. Но сейчас его аугментации всё равно не работали – и это было отличным поводом посетить темпобар «Вечность». Во-первых, Ульф подозревал неладное с этим местом. Сомнительно, что ликвит просто так вышел на него, когда искал Спотти Стива. Во-вторых, Ульфу требовалось подумать, не теряя реального времени.
Он уронил голову на кушетку и постарался расслабиться. Тем имелось немало, и в первую очередь – досье Сато на Таню, с которым Ульф ознакомился по пути сюда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ничего особенного в досье он не вычитал. Таня Лукина, значит, да, 24 года, три года назад окончила полицейскую академию, буквально месяц назад – курсы повышения квалификации, повышена до инспектора и назначена в Пулар. До того жила в квартале Вальдфорст в Эскавиле, где и родилась. Таня – полное имя, хотя изначально вроде бы это была уменьшительная форма. Отец – инженер систем обеспечения, мать – в прошлом официантка в дорогом ресторане (очень дорогом, подумал Ульф, если там до сих пор есть живые официантки). Бабушка по отцу родилась на Тамани-В, эмигрировала, предположительно, в период гражданской войны на планете.
Точнее, отметил Ульф, сверившись со справочником, сразу после её окончания, когда Аналитическая сеть, рассмотрев результаты конфликта, махом понизила автономность мира с третьей степени до нуля. Миротворцы Центрального совета Космонации превратились в постоянный контингент и получили право поддерживать порядок всеми способами, которые сочтут нужными. Расплывчатая формулировка. Такая же, как сама форма Космонации.
Одно из древнейших государств человеческого сектора галактики. Одно из всего лишь двух, сохранивших владения на старой доброй Земле. Впрочем, Империя Восходящей Звезды цеплялась за свои несчастные четыре острова из чистой сентиментальности – Евразийская Космонация же постепенно распустила щупальца своего влияния не только по космосу, но и по Евразии, а там и по всей Земле. Там, где после трагедии межзвездной войны зарождался хаос, Космонация сеяла семена порядка и процветания. Наследница одной из великих держав Земли, она становилась всё более могущественной по мере того, как исчезали конкуренты.
Поднебесная республика сменила господствующую идеологию и стала просто Небесной, покинув земные владения как пережиток докосмической эпохи.
Вечно перенаселённый Радж окончательно погубил свои горы и леса – и не стал морочить себе голову с их восстановлением, эмигрировав в полном составе в пространство между звезд.
Империя Шари просто уничтожила себя в атомной междоусобице.
Наконец, Чёрный союз и Боливарская федерация слишком рано решили помочь инопланетным колониям в Войне за независимость. Рассчитывали, что их противники – десяток великих держав Земли и космоса, не гнушавшиеся никаких методов против сепаратистов – не рискнут применять свои смертоносные технологии на планете, где оставались их столицы и правительства, их сбережения и офисы их компаний, их души.
Они ошибались.
Впрочем, и великие державы Северного полушария тоже ошибались, думая, что сопротивление сепаратистов за десятки и сотни световых лет будет легко сломить. Ошибались и до того, думая, что его не будет.
Две сотни лет колонизации вначале Солнечной системы, а затем и отдалённых звезд. Десятки колоний у каждой из новых империй, миллионы колонистов, трудящихся без устали на земные корпорации и правительства – зачастую они срастались воедино. Триллионы и квадриллионы долларов Транспасифики, альбионских стерлингов и гольд-марок Священной империи Ахена текут в метрополии, и этому потоку, кажется, не будет конца. Кажется.
А затем вспышка – и колонии полыхают, и все деловые люди бегут прочь, на комфортную и безопасную Землю, и навстречу им отправляются транспорты, напичканные невиданными в колониях боевыми машинами, линкоры, способные сделать целую систему бесполётной зоной, и страшные осадные крейсера с атомной артиллерией. И начинается партизанская война до полного истощения одной из сторон.
Правда, одной из них уже нечего терять.
Быстрее всего это поняли в Космонации. Только что построенная Аналитическая сеть тогда предложила пойти на сепаратный мир с новообразованной Лигой свободных миров. Сдать несколько колоний на периферии, а остальным предложить автономию различной степени. Каждый мир теперь получал право жить по-своему, распоряжаться и доходами, и законами, и социальными устоями, и культурными предпочтениями. Лишь два правила: не пытайся создать свою армию и не делай откровенных глупостей – а не того за тобой придут десантники Центрального совета.
